В военные годы Мао Цзэдун пытался найти опору не только в Москве, но в Вашингтоне.

Прежде всего американские военные стремились использовать разветвленную сеть партизанских баз китайских коммунистов, расположенную на оккупированной японцами территории, для ведения разведки и спасения американских летчиков, сбитых японцами.

В июле 1944 года в Китае побывал вице-президент США Генри Уоллес, человек очень демократических убеждений. Он договорился об отправке американской миссии в Яньань, главную базу компартии. В первую группу включили профессионального китаиста Джона Стюарта Сервиса. Он прекрасно знал язык, потому что родился в Китае — его родители были миссионерами, которых послали создавать отделение Христианской ассоциации молодых людей. С 1933 года Джон Сервис находился на дипломатической службе в Китае.

Первое донесение он отправил уже через несколько дней. Американскому дипломату очень понравилось в штабе коммунистов:

«Все члены нашей группы чувствуют одно — будто мы приехали в совершенно другую страну и встретились с другим народом… Отношения официальных лиц и простых людей — открытые, прямые и дружественные. О Мао Цзэдуне и других лидерах говорят с уважением (а о Мао — даже с известным обожанием), но эти люди доступны для окружающих, и совершенно нет раболепства перед ними…

Одежда и образ жизни очень просты. Почти все, кроме крестьян, носят одинаковую широкую чжуншаньского типа униформу из местной хлопчатобумажной ткани… Женщины обычно не только носят такую же одежду (брюки, сандалии или матерчатые ботинки, а часто русского образца спецовки), но и ведут себя как равные, и к ним относятся по-дружески… Люди настроены серьезно и преисполнены чувства долга. Но развлечения поощряются. Одна из их форм — вечера танцев. Во время обеда, устроенного для нас после прибытия, все самые высокопоставленные лидеры весьма непринужденно и демократично участвовали в танцах…»

Американцев коммунисты встречали радушно. С ними встретились практически все руководители компартии и Красной армии.

«Годы, проведенные компартией Китая в почти непрерывных сражениях, — писал Сервис, — не только наложили отпечаток на взгляды и характер лидеров, но и помогли выявить, какого типа люди в состоянии выжить в таких условиях и подняться к власти. Они молоды. Физически крепки. Никто не выглядит слабым, вялым или ленивым. Нет истощенных, анемичных интеллигентов, нет и разжиревших чиновников и бюрократов… Более слабые уже покинули их ряды. А те, кто остался, убеждены, что сражаются за что-то стоящее… Эта непоколебимая убежденность, очевидно, придает им уверенность в себе, определенную гордость и большую самонадеянность. Они не сомневаются в себе и своем генеральном курсе…»

18 июля 1944 года с Джоном Сервисом беседовал Мао Цзэдун. Он не пожалел времени, чтобы расположить к себе американского дипломата: «Мы подходим критически к долголетним традициям Китая, перенимая то, что хорошо, и отвергая то, что плохо. То же самое мы делаем с тем, что приходит извне. Мы приняли дарвинизм, демократию, примером которой являются Вашингтон и Линкольн, французскую философию XVIII века, материализм Фейербаха, марксизм из Германии и ленинизм из России. Мы отвергаем все скверное, например фашизм. Кое-что не может быть принято Китаем. Например, тот тип коммунизма, который осуществляется в России, так как у нас условия для этого не созрели. Коммунистическая партия не собирается ниспровергать власть гоминьдана. Мы искренне желаем успехов гоминьдану. Успехи гоминьдана будут на пользу народу и стране, а также коммунистической партии… Другое дело, что мы часто выступали с критикой, но мы верим в критику и постоянно занимаемся самокритикой…»

Мао и его ближайший соратник Чжоу Эньлай встречались и с другими американцами, втолковывали им, что у американцев превратные представления о коммунистах: «Коммунизм для нас не означает немедленного уничтожения частного капитала, поскольку в Китае капитализм еще почти не существует. Он не означает диктатуры пролетариата, поскольку пока нет пролетариата. Не означает коллективизации сельского хозяйства, поскольку политическое воспитание крестьян еще не преодолело в них примитивного индивидуалистического стремления обрабатывать собственную землю…»

«Хотя компартия Китая, — писал в Вашингтон Джон Сервис, — стремится к социализму как конечному итогу, она надеется прийти к нему не путем насильственной революции, а в результате долгого планомерного процесса утверждения демократии и контролируемого экономического развития… Эта точка зрения делает КПК скорее партией, стремящейся к планомерному демократическому развитию в сторону социализма (как это происходит, например, в странах вроде Англии), чем партией, подстрекающей к насильственной революции…»

В Джоне Сервисе и его коллегах вожди компартии нашли благодарных слушателей. Американцы подпали под обаяние революционеров. Они верили всему, что им говорили Мао и Чжоу, поскольку плохо представляли себе реальности жизни в Яньане.

Мало кто знал, какое неравенство существовало в аппарате компартии, отмечают историки. Кормили в соответствии с занимаемой должностью. Китайский хлопок был грубым, поэтому начальству одежду шили из импортного хлопка. Белье и носки выдавали только начальству; лишенные самого необходимого рядовые партийцы постоянно болели.

Писатель Ван Шивэй писал в партийной газете «Цзефан жибао» 13 марта 1942 года: «Молодые люди в Яньане, похоже, утратили вкус к жизни и ощущают пустоту. Почему? Чего нам не хватает в жизни? Одни говорят: нам не хватает калорий и витаминов… Другие скажут, что в Яньане одни мужчины и молодые парни лишены возможности найти себе жену… Кто-то заметит, что жизнь в Яньане однообразна и скучна… Но молодые люди пришли сюда, чтобы участвовать в революции, и готовы к самопожертвованию. Они пришли не ради еды, секса или удовольствий. Но их мечты разрушены узаконенной системой привилегий и заносчивостью начальства».

Ван Шивэй был арестован и отправлен в тюрьму как троцкист. Потом его забили насмерть и бросили в колодец…

В один из дней Мао Цзэдун и его жена присутствовали на танцевальном вечере в помещении штаба. Оба они пребывали в прекрасном настроении, отметили американцы, много танцевали друг с другом и веселились, хотя обычно Мао держался замкнуто. Во время перерыва в танцах Мао подсел к Джону Сервису и затеял разговор. Он говорил, что коммунисты не хотят трений с Соединенными Штатами и готовы «идти в ногу» с американской политикой.

Мао поставил вопрос об открытии в Яньане консульства США. Но был осторожен, чтобы не скомпрометировать себя излишне тесным сближением с Соединенными Штатами. 18 августа 1944 года ЦК компартии Китая принял директиву «О дипломатической работе». Она свидетельствует о серьезности шагов КПК по сближению с Соединенными Штатами. В директиве говорилось, что прибытие американской миссии знаменует «начало нашей дипломатической работы». Тем самым Мао связал партию своим курсом сближения с Соединенными Штатами.

23 августа 1944 года Мао пожелал поговорить с Джоном Сервисом. Говорил с американским дипломатом очень откровенно: «Самое существенное — политика Соединенных Штатов. Вы можете поддерживать гоминьдан и сохранять его у власти… А можете, если захотите, воспрепятствовать гражданской войне и заставить гоминьдан встать на путь демократии… Поэтому самый важный для коммунистов вопрос — и в настоящее время самый неясный — это вопрос американской политики».

«Суть ориентации на США ясна, — писал Сервис. — Коммунисты думают, что по весьма практическим причинам Советская Россия не сможет играть большую роль в Китае, и к тому же считают, что в интересах единения Китая на демократической основе участие России должно быть второстепенным по сравнению с участием Соединенных Штатов».

Джон Сервис поинтересовался у Цзэдуна, почему руководитель компартии подчеркивает значение Соединенных Штатов и не желает принимать во внимание Россию. «Советское участие в войне на Дальнем Востоке, — ответил Мао, — и в послевоенной реконструкции Китая полностью зависит от положения дел в Советском Союзе. Русские очень пострадали в войне, и у них самих будет полно хлопот с восстановлением страны. Мы не ждем помощи от русских… Соединенные Штаты увидят, что с нами легче сотрудничать, чем с гоминьданом. Мы не будем опасаться демократического влияния Америки, мы будем приветствовать его…»