История редко течет по заранее предсказанным руслам. Это своенравная река. В конце XIX века германоязычная центральная Европа казалась центром мира. В немецких университетах учились такие гении, как Альберт Эйнштейн, Вернер Гейзенберг и Эрвин Шрёдингер, чьи открытия в сфере ядерных реакций и квантовой механики изменили мир. Затем разразилась Первая мировая война, в России к власти пришли коммунисты, в Германии — фашисты, и умы убежали через океан в Америку. Центр научного прогресса переместился из Европы в Америку. Некие признаки грозящей Европе катастрофы можно было, конечно, различить и в начале XX века. Но мало кому это удалось.

В Китае есть один уникальный музей. Он построен не в честь великой победы или грандиозных успехов в строительстве. Он посвящен не древней культуре и не современной живописи. Это музей, посвященный поражению, военной катастрофе, которая повлекла за собой тяжкие страдания всего Китая. Я поехал в провинцию Шаньдун, чтобы увидеть этот музей и понять, почему китайцы не хотят забывать свои поражения, беды и катастрофы.

Музей на небольшом острове создан стараниями одного-единственного энтузиаста. Образование у него заочное, по-настоящему поучиться ему не удалось. Когда он окончил школу и собирался поступить в институт, началась культурная революция и учебные заведения закрылись. Экспонаты для своего музея он годами собирал по всему Китаю, искал потомков тех, кто участвовал в исторических событиях. Кое-что подняли со дна моря. И все-таки он создал музей, посмотреть который приезжают люди со всего Китая. Заинтересовалось даже самое высокое начальство. Иероглифы названия музея написаны самим генеральным секретарем ЦК КПК Цзян Цзэминем, который тоже здесь побывал.

Это музей японо-китайской войны 1894–1895 годов. Собственно говоря, это даже больше чем музей — огромный комплекс на острове, где когда-то находился штаб адмирала, возглавлявшего китайский флот при Цинской династии.

Тогда китайский флот был четвертым в мире и первым в Азии. Но стремительно вооружавшаяся японская империя скоро обогнала Китай в военном строительстве. Китай и Корея оказались первыми жертвами японского милитаризма.

Огромный памятник участникам той незнаменитой войны воздвигнут на берегу моря. Памятник напоминает фигуру реального человека — китайского полководца Дин Жучана, героя войны, который возглавил оборону. Видя, что терпит поражение, он предпочел покончить с собой.

Ту давнюю войну китайцы проиграли. Так зачем же музей? О чем говорят все эти экспонаты — картины, восковые фигуры, видеопанорамы, где зрителям устраивают целое представление?

Островной музей напоминает о том, что, во-первых, всегда надо быть готовым к войне, что, во-вторых, мужество терпящих поражение тоже заслуживает высочайшего уважения и что, в-третьих, проиграв, надо извлекать уроки из поражения.

Попытки построить коммунизм при Мао Цзэдуне закончились катастрофой. Огромная страна не могла себя прокормить и производила жалкое впечатление. Во время культурной революции мир ужасался Китаю, а после — издевался над ним. Казалось, страна безнадежно отстала от стремительно развивающегося мира.

Дэн Сяопин извлек уроки из поражения.

Китай берет реванш за унижения прошедших десятилетий. Угрожает силой покончить с сепаратистами на острове Тайвань, ведет территориальные споры с соседями в Южно-Китайском море. Китай требует себе места за столом великих держав. Так, в конце XIX века действовали Германия, Япония и Соединенные Штаты. Эти три державы опередили остальные страны в производстве стали и энергии, что позволило им в большом количестве производить пушки, бомбы и боевые корабли.

Следующий шаг — экспансия и развязывание войны. Американцы оторвали от Испании Кубу и Филиппины в 1898 году. Японцы в начале XX века напали на Россию и Китай, а в 1941 году — и на Соединенные Штаты. Немцы пытались завоевать мир.

Последует ли Китай их примеру? Сбудутся ли мрачные пророчества? Произойдет ли превращение Китая в великую державу мирно? Или же, как Германия — дважды! в XX веке и Япония в 1930-х годах, Китай начнет мировую войну?

Невероятно трудно со стороны понять устремления Китая. Китайцы не уверены, что разум западного человека способен постичь сложность любой ситуации. Здесь — загадочное для европейца лицо Дальнего Востока, лицо, лишенное в своей застывшей непроницаемости всяких признаков «зеркала души». Показать, что творится в твоей душе, — значит нарушить всякие приличия, «потерять лицо». «Дерево дорожит своей корой, человек — своим лицом», — говорят китайцы.

Переговоры с китайцами напоминают тщательно отрепетированную пьесу, в которой нет ничего случайного и в то же время все выглядит экспромтом. Китайцы помнят каждое ваше слово. В свою очередь каждое замечание, сделанное китайцами, является как бы частью мозаики, общей картины. У европейцев создается впечатление, будто они ведут бесконечный разговор с неким единым организмом, который все помнит и, кажется, обладает неким единым, интегральным интеллектом. Это порождает трепет и бессилие перед подобной самодисциплиной и преданностью своему делу. Миллиардный Китай вообще многим внушает благоговейный страх.

Другая древняя китайская традиция — никогда не показывать своей заинтересованности в сотрудничестве с иностранцами. Те предложения, с которыми китайцы соглашаются, выполняются с поистине волшебной эффективностью. Другие идеи просто растворяются в непробиваемых облаках приторно вежливых фраз.

Чтобы заглянуть в завтрашний день Китая и попытаться предсказать его будущее, необходимо понять, как прошлое определяет траекторию его исторического развития. Мы рассмотрим историю долгой войны с Японией, которая принесла неисчислимые страдания китайскому народу и едва не разрушила Китай как государство, перипетии трудно складывавшихся взаимоотношений России и Китая и сложную траекторию постепенного сближения Пекина и Вашингтона.

Китайцы не зря называют свою страну Срединной империей — центром мира. В их восприятии все остальные страны крутятся вокруг Китая. Характерно, что в Китае не появилось религии, сравнимой с иудаизмом, христианством и исламом. Китайцам не требовалась идея об их божественном или космическом происхождении. Они знают: мир создан ими.

Китай — единственная крупная цивилизация, которая мало что почерпнула извне. Значительно чаще внешний мир заимствовал китайские идеи и изобретения. В пору национального гнета, унижений и позора китайцы затаились. В Китае считается глупым быть самим собой — следует быть таким, каким требуют обстоятельства.

Но они все помнят и ничего не забывают.

С древних времен Срединная империя была ведущей политической и культурной силой в Восточной Азии. Китай оказал глубокое влияние на развитие корейской, японской, вьетнамской культур. Властители этих стран посылали дары китайскому императору в надежде поддержать хорошие отношения с великим государством. И только в XIX веке западный империализм, а затем японский милитаризм покончили с китайским лидирующим положением в регионе.

Высшим шиком в офицерском корпусе японской императорской армии считалось умение обезглавить человека одним ударом меча. Приговоренного к смерти ставили на колени, руки связывали за спиной. Появлялось полковое начальство, командиры батальонов, все занимали отведенные им места. По давней традиции офицер, демонстрирующий свое искусство, подходил к приговоренному сзади — из страха, что душа жертвы, отделяясь от тела, может схватить убийцу.

Широко расставив ноги, он поднимал меч и с выдохом одним ударом отсекал голову, которая отлетала чуть не на метр, кровь фонтанами била из бездыханного тела. Офицер отходил в сторону, чтобы вместе со зрителями полюбоваться своей работой.

В 1937 году подразделения японских оккупационных войск на территории Китая устроили нечто вроде соревнования: кто убьет больше китайцев. Унтер-офицеры и рядовые разбивались на пары: один орудовал мечом, другой считал отрубленные головы и отбрасывал их в сторону. Холм из отсеченных голов быстро рос. Старший офицер напоминал: «Отсек — посчитай! Не забывайте считать!»