И вот, наконец, сегодня деду послышалось что-то родное. А когда вслед за этим раздался взрыв, он уже совершенно точно знал, чьи это проказы.

Обнаружив свежие следы внука на чердаке, он успокоился, прикинулся сапогом и стал дожидаться возвращения негодника, чтобы горячо обнять его, а затем как следует надрать уши…

И дождался. Уши надрали ему самому. Стыд и позор! Гак осрамиться на старости лет — да его за всю долгую жизнь ни один человек в глаза не видел…

— Чего вы на меня так уставились? Дедушка я его, — сердито повторил Барабан Барабаныч, потирая уши.

— Покойный? — поинтересовалась Нюра.

— Что-о?! — изумился дедушка. — Я — покойный?

— Барабашка нам говорил, что вы умерли, — сказал Юра.

— Сначала утонули, а потом под машину попали, — подтвердила Нюра. — Или наоборот: сначала под машину попали, а утонули потом. Но перед этим всё равно завещание написали про клад.

Барабан Барабаныч всё это внимательно выслушал, а потом вдруг повалился на пол и схватился за живот:

— Ой, не могу! Значит, утонул сперва? Охо-хо! А потом под машину попал? Ха-ха-ха!..

Дед хохотал так долго, что дети стали опасаться, как бы он от смеха не умер.

Но Барабан Барабаныч вдруг сел и с самым серьёзным видом сказал:

— Это ж надо такое нагородить! Ну, ничего, он у меня дождётся. Выдеру, как Сидорову козу.

— Ну, что, ясно тебе? — Юра выразительно посмотрел на сестру. — Про клад наврал, про дедушку наврал. Только и умеет, что врать.

Нюра наморщила лоб, помолчала, а потом вдруг тихо сказала:

— А я думаю, он не врал. Он… фантазировал.

Дед с любопытством взглянул на Нюру.

— Какая умная девочка! Как говорил мой покойный дедушка, глупый осудит, а умный рассудит.

Увидев, что Юра насупился, Барабан Барабаныч подпрыгнул, хлопнул мальчика по плечу и хитро подмигнул:

— А чего там клад-то? Нашли?

Странный ушастый дедушка сразу завоевал доверие детей, и они наперебой стали рассказывать ему и про то, как познакомились с Барабашкой, и как вместе искали клад, и как их маме приходится много работать… В общем, выложили ему все свои сокровенные тайны.

Барабашка этот разговор прекрасно слышал. Он сидел на крыше рядом с Марианной Васильевной и сгорал от стыда. Конечно, про завещание он выдумал. Но потом и сам поверил. Да разве не дед говорил ему, что в старых домах кладов полным-полно? Ему хотелось, чтобы было интересно и весело. А получилось, он всех обманул. Но главное — он обещал, дал слово Барабашки! А слово это нарушать нельзя. Как говорил дедушка: «Дал слово — держи».

— Дал слово — держи, — шепнул он Марианне Васильевне.

— Это правильно, — согласилась умная кошка. — Но как?

— Потом узнаешь, — сказал Барабашка. — Когда-нибудь… — И скорбно добавил: — Может быть…

— Ну, куда же он запропастился? — бормотал Барабан Барабаныч. — Съездили, называется, на экскурсию. Посмотрели Кремль…

Дедушка нервничал и безо всякой надобности превращался в самые разнообразные предметы. То закипал, как чайник, то ходил взад-вперёд циркулем.

— А может, он нас дома ждёт? — предположил Юра.

— Да, — обрадовалась Нюра. — Пойдёмте к нам, Мы вас чаем угостим. С конфетами.

— Нет уж, спасибочки. Вы пойдите сами посмотрите, а я здесь посижу-подежурю, — сказал Барабан Барабаныч и превратился в старую табуретку. — Если объявится — сразу стукните, — скрипнул он на прощание.

— Ой! — сказала Нюра, застыв на пороге комнаты. На обеденном столе на золотом подносе загадочно мерцал старинный сервиз: чашки, ложки, чайники, кофейники, молочники — всё из чистого золота и украшено рубинами и изумрудами…

— Клад… — прошептал Юра. — Барабашка нашёл! Настоящий! Ура!

Значит, всё-таки мечта их сбылась. И теперь они смогут купить и квартиру, и машину, и всё, что им вздумается, и повезти маму на Канарские острова или на Северный полюс, если ей захочется.

Поднос оказался тяжёлым. Юра с трудом поднял его. Килограммов десять, не меньше!

— Как ты думаешь, сколько он стоит? — спросил Юра сестры.

— Не знаю, — честно ответила Нюра, рассматривая своё отражение в кофейнике. — Но он очень красивый. Я думаю, ей понравится.

— Ты что говоришь? — закричал Юра. — Какой маме? Ты что, вздумала ей клад показывать? Да если она узнает…

Юра представил себе, как им придётся объяснять маме, откуда в доме возникли эти сокровища. А значит, надо будет рассказывать и про Барабашку, и про дедушку… А ведь они честное слово дали. Вот Барабашка — он своё слово сдержал…

— А кстати, где он? — вспомнила Нюра.

— Да, странно, — согласился Юра. — Клад принёс, а сам куда-то делся. Может, на чердак пошёл?

Дети стремглав бросились наверх, забыв запереть дверь; в свою комнату.

Барабашка на чердаке не появлялся. Выслушав радостный рассказ детей, Барабан Барабаныч нахмурился. Потом долго чесал за ухом и, наконец, спросил:

— Значит, шесть чашек, говорите? И кофейник золотой?

— Да…

— А на кофейнике-то небось три камушка изумрудных имеются?

— Да-а, — растерянно произнесла Нюра. — А вы откуда знаете?

— Эх, мне ли не знать! — Барабан Барабаныч принялся охать, ахать и хлопать себя по коленкам. — Вот шельмец! Ишь чего выкинул! В нашем музее это ведь, почитай, самый дорогой экспонат был.

— И что же, — глаза у Нюры округлились, — Барабашка его украл?

— Хуже, — вздохнул дед. — Он в него превратился. И как это ему удалось? Чтоб сразу в восемнадцать предметов превратиться — я такому лет сто обучался. Способный парень! — добавил он с гордостью.

Ну, вот и всё — мечты рухнули окончательно. Но Юре отчаянно не хотелось в это верить.

— А вы ничего не путаете? — с последней надеждой спросил он.

— Да чего уж тут путать! — участливо вздохнул Барабан Барабаныч. — Переверни поднос — там бирка наклеена: «Кимрский музей».

— И что же теперь делать? — Нюра совсем растерялась. Любимый друг Барабашка превратился в сокровище. А они ещё думали, сколько всё это стоит…

— Что делать? — Барабан Барабаныч внимательно посмотрел на детей. — Я своего сорванца хорошо знаю. Весь в меня. Если он чего решил — не отступится.

— Гак делать-то что? — Юра начал сердиться.

А дед словно его поддразнивал:

— Ну, это уж вы как хотите. Можно его уговорить попробовать или дома оставить и чай из него пить с кофием. А можно продать. Вы же всё равно клад продавать собирались?

— Клад, а не Барабашку! — закричал Юра. — Вы что думаете, мы… из-за денег… Да вы!..

И тут Юра выдал Барабан Барабанычу такое, что мама Таня могла бы гордиться своим сыном. Несмотря на резкость некоторых выражений…

— Всё! Убедили! Пошутил! Виноват! Сдаюсь! — Барабан Барабаныч поднял вверх руки и превратился в белый флаг.

— Ну, и шуточки у вас! — укоризненно сказала Нюра. — И вам не стыдно?

— Стыдно, — сказал белый флаг и покраснел.

Через минуту Юра и Нюра с красным флажком спускались по лестнице в твёрдой уверенности, что втроём они быстро уговорят Барабашку. Они ему скажут, что никакой клад им не нужен, и что они его очень любят, и дед его тоже любит, и наказывать больше не будет, а они возьмут его с собой в деревню к бабушке, если Барабан Барабаныч согласится, и Марианну Васильевну тоже возьмут с собой…

Вбежав в свою комнату, дети остолбенели… Клад исчез.

А из коридора доносилось громкое мяуканье. Марианна Васильевна скреблась под дверью соседа Скупидонова.

Бум-бум-бум, тук-тук-тук, бац!..

Юра спал неспокойно. Каждый раз, услышав знакомые звуки, он вскакивал с постели в надежде, что это стучит Барабашка. Но это стучал — кто бы мог подумать! — сосед Скупидонов. Опасаясь нового вторжения, неожиданно разбогатевший Сидор Маркович намертво заделывал дыру в стене.