— Совсем забыла, — уже в холле спохватилась графиня. — Как дела у твоего брата?
И ее голова красноречиво склонилась набок, а глаза выразили Сочувствие с большой буквы. Тут не без ботокса, говорила себе Мина — графине хорошо за сорок, а морщин нет совсем. Может, потому что она постоянно носит шляпки и перчатки от солнца. У нее этого добра целая коллекция — сегодняшний ансамбль, к примеру, малиновый.
В общем, все как положено: наклон головы, сочувственный взгляд, меж бровями две черточки (цифра 11), губы наморщены. «Так как же дела у твоего непутевого брата?»
— Хорошо, — ответила Мина (с учетом того, сколько раз за неделю ей приходилось повторять это, она выказывала приличный энтузиазм). — Джон поддерживает форму, много читает, даже пробует себя в кулинарии. Вчера приготовил говядину с апельсинами по-китайски, рецепт взял из «Таймс» — вкуснотища!
Бессовестная ложь. Мину ужасно злили попытки Джона изобразить из себя кулинара. Особенно доставали ее стейки, которые он жарил на ее балконной хибати — куда проще было бы заказать на дом. Готовый продукт Мина спускала в мусоропровод, надеясь, что графиня с мужем не учуют его, вернувшись домой. Они бывали на всех благотворительных вечерах в городе, возвращались заполночь, и в светской хронике постоянно упоминались их имена наряду со щедрыми пожертвованиями.
— О-о! — Мэри Лу приложила руку к жакету от Шанель. — Замечательно. Как великодушно с твоей стороны поддерживать его, пока он не станет на ноги. Князь любит великодушных людей — тебя он тоже полюбит. — Мэри Лу отняла руку. Перчатки она сняла еще в лифте, и под потолочным светильником сверкнул бриллиант в семь-восемь карат. — В четверг обязательно возьми с собой Джона. Он такой милый, мы всегда ему рады.
— Большое спасибо, — сказала Мина, удерживая на лице приклеенную улыбку, — но я пока не уверена, что мы сможем. Скажу точно чуть позже. Хорошего вечера!
— И тебе тоже. Au revoir![8]
Может быть, что-то хорошее еще случится сегодня, думала Мина, торопясь к своей двери. Она никогда не переставала надеяться. Что у нас останется, если уйдет надежда? Ничего, полный ноль.
Рубиновую сумку с драконом все-таки можно приобрести. В Интернете, подержанную.
Она, конечно, тоже может оказаться Мине не по карману. Чистый эгоизм — покупать в общем-то ненужную вещь, когда столько безработных перебиваются впроголодь и становятся добычей кошмарных типов вроде бойфренда Елены.
Никогда Мина не купит себе эту сумку, даже подержанную, но надежды у нее никто не отнимет.
Глава одиннадцатая
18.30 по североамериканскому восточному времени.
13 апреля, вторник.
Парк-авеню, 910, кв. 11В.
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.
ОТВЕЧАЕТЕ ЛИ ВЫ ТРЕБОВАНИЯМ, НЕОБХОДИМЫМ ДЛЯ ПОСТУПЛЕНИЯ В НЬЮ-ЙОРКСКУЮ ПОЛИЦИЮ?
Чтобы выяснить это, вам необходимо пройти серию медицинских, физических и психологических тестов. Хотите узнать подробнее?
Джон пожал плечами, отхлебнул «Геторейда»[9] и щелкнул по «Да».
Ко дню сдачи последнего экзамена вам должно быть не меньше 17,5 лет.
— Подходит, — заметил Джон. Джек Бауэр, песик Мины, вылез из корзинки на его голос и пришел посмотреть, что интересного происходит. Джон отсалютовал ему бутылкой «Геторейда» и стал читать дальше.
Ко дню записи на серию вступительных испытаний вам не должно быть больше 35 лет.
— Опять же подходит! Записываемся в полицию.
Джек Бауэр вопросительно задрал одно ухо, сел и тявкнул.
Джон поставил бутылку, снял телефонную трубку, набрал номер.
— Чувак, мы записываемся в полицию, — сказал он, когда ответили.
— Черта с два, — прокомментировал Адам. — Я вот-вот стану отцом. Работа мне, конечно, нужна, но не такая, где могут отстрелить задницу. Ты знаешь, что по городу разгуливает серийный убийца?
— Думаю даже, что не один. — Джон задрал ноги двенадцатого размера на сестрин кофейный столик. Джек Бауэр, вдохновленный его примером, вскочил на диван (Мина запрещала ему это делать). Джон подвинулся, чтобы дать ему место. — Мы-то его и поймаем. Знаешь, что для этого нужно? Быть старше семнадцати с половиной и моложе тридцати пяти. Мы годимся.
— Еще надо быть ненормальным. Про это они не пишут? Ненормальным, чтобы захотеть работать копом в этом свихнутом городе.
— Да, психологический тест входит в программу, — подтвердил Джон, бросив взгляд на свой ноутбук. — У тебя как у бывшего продавца ипотечных ценных бумаг с этим могут возникнуть проблемы.
— Ты все сказал? Мне идти надо.
— Ты все-таки зайди на их сайт — по-моему, мысль хорошая. Мы можем что-то изменить, Вейнберг. Будем арестовывать злодеев. Спасать детей от насилия.
— Вы только послушайте. — Джон, однако, слышал щелканье клавиш — Вейнберг явно клюнул на его предложение. — Много ты понимаешь в злодеях. Опять, что ли, «Прослушку»[10] смотрел?
— Я серьезно. Ты поразмысли. Что мы делали на прошлых работах? Ну, бабки зашибали, конечно — и для клиентов, и для себя, — но влияло ли это на чью-то жизнь? Нет.
— Пожалуйста, без обобщений. Я заведовал пенсионным фондом Союза учителей Аляски.
— И что с ним случилось, Адам?
— Я не виноват, — буркнул тот.
— С учителями, конечно, все будет в порядке… а может, и нет. Важно другое: может быть, наше увольнение — тайный подарок судьбы. Шанс вернуть утраченное, помогая людям, которые по-настоящему в этом нуждаются.
— А заодно и ствол получить. Признайся, Харпер: тебя именно это заводит.
— Да, мне приходило в голову, что нам разрешат пользоваться огнестрельным оружием. Но главное все-таки помогать людям, Вейнберг. Разве тебя не волнует, что этот твой убийца бродит на воле?
— Я хочу найти работу, которую меня обучали делать, — упорствовал Адам. — Хочу обеспечивать наличные, осуществлять деривативные стратегии и заниматься продажами, обмениваясь информацией и тенденциями развития с другими специалистами компании.
— Ничего себе, — расстроился Джон. — Это ты в резюме так пишешь?
— Так я сказал кадровику из «Транс-Карты». Больше на работу нигде не берут.
— А между тем ты мог бы спасать чьи-то жизни.
— У меня вопрос: ты с сестрой это уже обсуждал?
— Что ты имеешь в виду? — ощетинился Джон.
— То самое. Сказал ты своей долбанутой сестрице, что хочешь стать полицейским?
— Я не обязан ей докладывать обо всех своих планах.
— Правда? — хихикнул Адам. — Короче: пока твоя сестра не скажет, что мы оба уйдем на пенсию лейтенантами,[11] я пас.
— Пора тебе знать, что у нее это происходит немного иначе, — отрезал Джон.
— Ясное дело. В противном случае мы бы не оказались в такой ситуации, верно?
Джон вздохнул. Сестрин дар в самом деле нисколько не облегчал ему жизнь. Почему бы ей не предсказывать выигрышные лотерейные номера, перспективных для съема девочек или другие полезные вещи? Интересно, конечно, знать, как ты загнешься, но он предпочел бы разбогатеть или оттянуться с девчонкой.
В замке повернулся ключ. Джек Бауэр, услышав это, мигом ретировался с дивана в корзинку.
— Договорим после, — сказал Джон Адаму и снял ноги с кофейного столика.
Мина вошла слегка запыхавшись, как всегда.
— Джек Бауэр опять лежал на диване?
— Нет, что ты, — сказал Джон и встал. — Как прошел день, зайка?
— Жуть. Встретила в метро девушку — сначала ее сделают рабыней, потом убьют.
— Прелесть какая, — саркастически молвил Джон.
— Не то слово. Потом оказалось, что ведущим сценаристом будет Шошона, а канал хочет впендюрить в наш сериал вампиров, так что мой блестящий замысел про плохого парня с папой-полицейским сдох на корню.
— Шошона? Вот это номер. Но ты же дала той девушке свою карточку?
— Дала. — Мина бросила ключи на подносик в кухне. Она стала это делать после замечания Джона, что в розыске постоянно теряемых вещей ее ясновидение не тянет. — Вдруг позвонит, все бывает.