— Спасибо за добрые слова. — Эйлин не отказала себе в удовольствии более внимательно рассмотреть его, после чего вернула комплимент: — Тебе тоже грех жаловаться.

— Благодарю вас, леди, — проговорил Шон, церемонно склонив голову.

— На здоровье, — кокетливо бросила Эйлин.

— Мне нравятся женщины с хорошим аппетитом.

— Тогда ты попал в точку.

Блеск в его глазах согревал ее, так же как и теплота, сквозившая в их легком, слегка ироничном разговоре. Эйлин нравилось, что Шон часто улыбается, что он обладает чувством юмора. Чувства юмора и еще честности как раз не хватало ее бывшему любовнику. Стюарт сказал ей, что разведен, в то время как продолжал жить с женщиной, которая была не только его женой, но и ждала от него ребенка. Эйлин было горько вспоминать, что она потратила целых три года на этого мерзавца. Тяжелее всего было то, что она даже не подозревала, что он обманывает ее. Какая непростительная слепота! Оглядываясь назад, Эйлин понимала, что многое указывало на то, что Стюарт несвободен, но она отказывалась замечать это.

Сделав глубокий вдох, Эйлин выбросила из головы все мысли о Стюарте, что было нетрудно, имея под боком Шона.

Шон покончил с первым сандвичем и развернул второй. Он уже поднес его ко рту, но спохватился.

— Хочешь половину? — спросил он, взглянув на Эйлин.

— Я еще этот не доела.

Как можно думать о еде, когда рядом сидит полуобнаженный Аполлон?! Влажные джинсы плотно облегали каждую выпуклость нижней части тела Шона, пробуждая в голове Эйлин греховные мысли.

— Поторопись. Я обгоняю тебя.

— Может, ты возьмешь вторую половину моего сандвича?

— Я бы взял кое-что другое, — ответил Шон.

Эйлин застыла. Она хотела сказать: «Я тоже», — но у нее вдруг пропал голос.

Шон уже протянул к ней руку, но в последний момент убрал ее. Что я делаю? — мысленно спросил он себя и укоризненно покачал головой. Не надо было вообще привозить ее сюда. Чем больше я провожу с ней времени, тем тяжелее мне будет, когда она уедет домой.

Он сгорал от желания, понимая при этом, что, переспав с Эйлин, уже не отпустит ее от себя. Несмотря на сильное взаимное влечение, они были слишком разными людьми. Шон считал, что она скорее всего просто развлекается с ним на отдыхе от нечего делать, а потом будет рассказывать подружкам о своем «курортном» романе с ирландцем.

От этих мыслей у Шона пропал аппетит. Он бросил сандвич на салфетку, встал и отошел в сторонку. Зачем ему все это? В последний раз, когда он играл в эти игры, вся его жизнь перевернулась, подкинув ему обязанности, к которым он был не готов.

Эйлин проводила его взглядом. Что с ним случилось? — недоумевала она. Она положила остатки сандвича в пакет и убрала в сумку все, что осталось от их пикника. Ей хотелось подойти к Шону и спросить, что произошло, но она продолжала сидеть на месте. К сожалению, она не видела его лица, которое могло подсказать ей, о чем Шон думает, что чувствует.

Постояв немного, Шон натянул на себя еще не высохшую рубашку, затем подтянул подпруги у обеих лошадей и подвел их к Эйлин, продолжавшей сидеть на траве.

— Возвращаемся? — спросил он.

Она молча кивнула, поднялась, стряхнула с себя соринки.

Шон вскочил в седло. Вздохнув, Эйлин забралась на свою кобылу.

Обратный путь показался ей намного длиннее.

— Привет, — сказала Бланш. — Как покаталась?

Эйлин села напротив нее и раздраженно вздохнула.

— Покаталась.

— Что-то не так? — забеспокоилась Бланш.

— И да, и нет. Все началось хорошо, а потом он вдруг... Не знаю. Как у тебя прошел день?

— Как всегда, в делах, — ответила Бланш. — Мне кажется, что я никогда их не переделаю. — Она чмокнула сына в макушку. — Реджи хоть и маленький, а времени отнимает много.

Эйлин кивнула, хотя была весьма далека от забот о детях.

— Капризничает сегодня с самого утра, — продолжала Бланш. — Питер считает, что ему надо дать возможность поплакать, а я не могу слышать, когда он кричит. Я с таким трудом забеременела, что это может и не повториться, поэтому хочу проводить с моим единственным ребенком как можно больше времени.

— Я тебя понимаю. Он лапочка. — Эйлин потрепала малыша по щечке, подумав о том, будет ли у нее когда-нибудь свой ребенок — крошечный мальчик с темными волосиками и темно-синими глазками. — Пойду приму ванну, а то у меня все тело ломит.

Бланш засмеялась.

— Это бывает от долгого сидения на лошади.

— Раньше надо было предупреждать, — проворчала Эйлин, не сказав подруге, что сердце у нее болит куда сильнее.

— Ты голодна? Мы уже поужинали, но...

— Не беспокойся, я найду что-нибудь.

Поднявшись в свою комнату, Эйлин разделась, вошла в ванную и открыла кран. Наблюдая, как ванна заполняется водой, она думала о Шоне, гадала, что он делает сейчас и увидит ли она его завтра. Особенно Эйлин беспокоило его непонятное поведение. Она видела, что он собирался поцеловать ее, но по какой-то причине вдруг передумал и сразу стал чужим.

Эйлин сказала себе, что все ее терзания закончатся, как только она уедет в Лондон. Но мысль о скором отъезде еще больше испортила ей настроение.

— Перестань вмешиваться в их отношения, Бланш.

— Но мне кажется, они очень подходят друг другу.

Питер покачал головой.

— О чем ты говоришь? Она городская женщина, а он деревенский житель. У них абсолютно разные интересы и жизненные ориентации. Трудно найти более неподходящих друг другу людей.

Бланш повернулась к мужу и ткнула его пальцем в грудь.

— Ты забыл, что я горожанка, а ты сельский парень?

— Это совсем другое, — возразил Питер, обнимая ее.

— Да? И почему же?

— Потому что Эйлин не сможет жить здесь, а Шон никогда не уедет отсюда.

— Может, и уедет.

— Есть причина, о которой я не могу тебе сказать:

— Что за причина? — Бланш заглянула мужу в лицо. — Я хочу знать.

— Я не могу сказать тебе.

— Не можешь или не хочешь?

— Я дал слово Шону никому не говорить об этом, в том числе и тебе, — твердо сказал Питер.

— Я думала, между нами нет секретов, — обиделась Бланш.

— Это не между нами, дорогая, а между мной и Шоном.

— Ну и не говори, — бросила она и надула губы.

— Хватит беспокоиться об Эйлин, — низким голосом проговорил Питер, целуя жену в шею. — У тебя есть мужчина, который требует внимания.

— Неужели? И в каком же внимании ты нуждаешься? — смягчившись, осведомилась Бланш.

— Пойдем со мной, горожанка. — Питер подтолкнул ее к спальне. — Я покажу тебе.

Увидев нетерпеливый блеск в его глазах, Бланш забыла обо всем.

— Мне надо срочно в город, у Реджи закончилось детское питание, — сказала Бланш. — Хочешь поехать со мной?

Эйлин покачала головой. Ей ничего не хотелось делать. Всю ночь она проворочалась с боку на бок, расстроенная вчерашним инцидентом с Шоном. Что она сказала или сделала не так, из-за чего он замкнулся в себе?

— У тебя неприятности? — спросила Бланш.

— Нет.

— Ты уверена?

— Да все нормально. Может, ты оставишь малыша? Я с удовольствием посижу с ним.

— Да нет, я возьму его с собой. Спасибо. Я недолго, — добавила Бланш и, бросив на подругу обеспокоенный взгляд, уехала.

Эйлин подумала, что ей все-таки следовало составить Бланш компанию — они не так часто видятся, — но потом решила, что в ее подавленном состоянии лучше сидеть дома.

Она подошла к окну и выглянула на улицу. Ее взгляд невольно переместился в сторону конюшни. У нее забилось сердце, когда она увидела Шона, который вышел из конюшни и повел жеребца к прогулочному загону. Эйлин смотрела, как он оседлал жеребца, а затем с неизменно поражающей ее легкостью вскочил на него. Она могла весь день наблюдать за Шоном.

Интересно, если я выйду, он обрадуется моему появлению? — подумала Эйлин. Когда мы встречаемся, между нами всегда будто пробегают искры. Может, я придаю слишком большое значение изменению его настроения?