В темных глазах девушки появилось странное хитрое выражение.

— Так же, как ваша подруга Анжелика?

— О, намного лучше.

— Но если бы Анжелика прожила в Англии два года, она бы тоже говорила на совершенном английском. Меня учил муж. Он проявил большое терпение при этом.

Появившаяся помимо ее воли мягкость в голосе выдавала Луизу. Мег поняла, что та была сильно влюблена в Клайва. А теперь ей приходилось сидеть здесь, смотреть на свое изуродованное лицо и раздумывать, не отпугивает ли оно ее любимого мужа. Действительно ли она настояла на возвращении домой, потому что знала о том, что Клайв взял красивую секретаршу? Поэтому ли она пришла в комнату Мег ночью, надеясь, что та на самом деле не была хорошенькая?

Луиза не проявляла дружелюбия, и только одиночество заставляло ее продолжить разговор.

— Я обязана была научиться хорошо говорить по-английски, элегантно одеваться. Клайв собирался устраивать большие обеды и приемы и с гордостью показывать меня там. А потом произошла эта авария. Ему пришлось найти кого-то другого, кто играл бы для него подобную роль.

— Значит, вы не очень часто бывали в обществе? — Мег не знала, как быть тактичной в такой ситуации.

— Нет, я должна была стать большим сюрпризом. Он хотел заставить всех друзей завидовать ему.

Трудно было понять, преувеличивала Луиза или просто была наивной. Но в голосе, несомненно, звучала горечь.

— Но вам тоже все это вскоре предстоит, — мягко сказала Мег. — Ваше лицо выглядит великолепно, а после следующей операции…

— Не лгите мне, мисс Берни. Теперь вы будете выполнять эту работу.

Луиза не спустилась к ленчу. Лена с негодованием посмотрела на Мег и сказала, что хозяйка чувствует себя недостаточно хорошо, чтобы выйти из своей комнаты. Очевидно, визит Мег слишком утомил ее. Когда экономка ушла, Мег резко повернулась к Клайву.

— Мистер Уилтон, скажите мне, пожалуйста, определенно, каково мое положение здесь.

— То, о котором я и говорил. Разбирать почту. Позже мы будем вместе работать в Лондоне. Я же объяснял вам, что ожидаю вашей помощи на выставках.

— Но не на обедах?

— На обедах? — Брови Клайва поползли вверх. — Что вам говорила моя жена?

— О, ничего, кроме… Она думает, что я займу ее место. Я имею в виду в обществе.

— Конечно, нет. Она будет сидеть на своем месте за столом, когда поправится.

— Тогда прошу прощения, мистер Уилтон, но вам нужно сказать об этом Луизе. Она беспокоится о подобных вещах.

Нахмурившееся лицо Клайва и ставшее от этого в одну минуту жестким и безжалостным разгладилось. С огромным облегчением, как показалось Мег, он сменил угрюмое выражение лица и стал обаятельным и симпатичным.

— Мне следовало догадаться об этом самому, и гораздо раньше. Проблема в том, моя дорогая Мег, что вы слишком красивы. Луиза это естественно понимает. Да и какая женщина не заметит?

Мег уже хотелось, чтобы ее лицо стало таким же простым и бесцветным, как у Лены.

— Но для меня она все та же милая девушка, на которой я женился, — продолжал Клайв. — Я считал само собой разумеющимся, что Луиза знает об этом. Надо было разговаривать с ней почаще. Я… — Он на мгновение закрыл лицо руками. — Я тоже в каком-то смысле выздоравливал. Много думал о себе. — Клайв взглянул на Мег, в этот момент выражение его лица вызывало сочувствие. — Помогите мне, Мег. Конечно, я не хочу, чтобы вы заняли место моей жены. Мы вместе переубедим ее.

Сразу после ленча Клайв отправился в комнату Луизы. Но какие бы доводы дон ни приводил, успеха он не добился, потому что, когда Мег уже собиралась выйти из дома, Луиза позвала ее.

— Вы уходите, мисс Берни? Не забудьте взять мне книгу в библиотеке.

— Я помню об этом, миссис Уилтон.

— Присмотритесь к библиотекарше. Она подруга моего мужа. Это он добился для нее мест в библиотеке.

— В самом деле? — Мег ощутила прежнюю неловкость. Теперь предупреждение Саймона Сомерса звучало не так мелодраматично. Но Клайв был человеком с хорошим вкусом. Его невозможно было заподозрить в отсутствии такового, раз он наполнил деревню девушками по своему выбору.

— Я никогда ее не видела, — продолжала Луиза. — Лена говорит, что она некрасивая, но мне не верится. Ее зовут Дженни Хауэрд.

— Миссис Уилтон, а вам не кажется, что это только ваши фантазии?

— Но она здесь, — просто ответила Луиза. — Это факт, не так ли? Я не думаю, что за этим что-то скрывается. Просто муж любит окружать себя красивыми людьми. Теперь вам надо идти, да?

— Да. Мне еще надо заглянуть к мистеру Кромеру.

— К Гансу? Вы идете к нему в мастерскую?

Неужели Мег только показалось, что у Луизы перехватило дыхание, а в глазах появился страх? Должно быть, она ошиблась, потому что впервые Луиза улыбнулась.

— Простите, если вы думаете, что я плохо к вам отношусь, Мег, я могу называть вас Мег? Клайв говорит, что я пролежала все эти месяцы в постели, постоянно что-то себе воображая. Вероятно, это так. Но не позволяйте Гансу…

— Не позволять Гансу что?

Луиза опустила глаза.

— Готовить вам чай, если вы разборчивы. У него полуслепая экономка. Я однажды видела ее на кухне.

Луиза вскинула руки. Ее притворный ужас выглядел вполне убедительно, но она скрывала еще какое-то чувство. Мег показалось, что это страх.

Узкий трехэтажный дом, в котором жил Ганс, находился на грязной улочке. Все дома в округе нуждались в покраске и ремонте. Двери выходили прямо на тротуар. Балки домов просели, и приходилось не зевать, чтобы не удариться головой об них. Мег позвонила, и прошло несколько минут, прежде чем дверь открылась.

Появился Ганс, слегка приоткрыв дверь, как будто думал, что за дверью стоял коммивояжер или еще кто-то, кого не следовало пускать в дом. Мег почувствовала неловкость. Ганс походил на нервного кота, который показывал только один глаз и одно ухо. Но когда он понял, что звонившей была Мег, он широко распахнул дверь. К нему вернулась его обычная экспансивность.

— О, мисс Берни! Я не ожидал, что вы зайдете. Какой приятный сюрприз. Вы ослепительно выглядите. Заходите, посмотрите мой свинарник.

На Гансе был перепачканный краской костюм. Вымазанные краской руки он сжал так крепко, будто не хотел, чтобы Мег видела, в каком они виде. Облик завершали перепутанные волосы и капли пота на лбу.

Такой растрепанный вид был вполне естественным для художника, который только что отошел от мольберта. Но отчего он вспотел? От жары или от возбуждения? День был совсем не жаркий. Может быть, оттого, что ему пришлось спешить по узкой лестнице?

Мег сама не смогла бы объяснить, почему она была так наблюдательна в тот день или почему она чувствовала неловкость.

— Мистер Уилтон просил передать вам вот это, — сказала она, протягивая Гансу конверт.

— Что это?

— Чек, я думаю.

— О, да, конечно. Как это мило со стороны Клайва. Но заходите же, мисс Берни. Разве вы не хотите посмотреть мою мастерскую?

Ганс вновь чувствовал себя уверенно. Сознание того, что пришедший человек не вторгался в его личную жизнь, успокоило его. Именно так Мег поняла его улыбку и гостеприимство. Ганс выглядел страстным и немного раболепным.

— Вы уже знаете, как я хочу написать ваш портрет, мисс Берни. Может быть, в скором времени вы проявите великодушие и уделите мне внимание. — Он протянул руку вперед. — Вы знаете, для человека с таким желанием творить, как у меня, отсутствие способностей — это трагедия. Но я верю, что в один прекрасный день у меня все получится. Я чувствую это внутри себя. Лица, подобные вашему, прожигают меня насквозь. Боже мой, какую чепуху я несу! Поднимайтесь, мисс Берни.

Отказаться было бы неприлично. Мег пошла вслед за маленьким человечком в потрепанной одежде — какая мощная шея и голова и такие сильные и короткие руки! — вверх по узкой темной лестнице. Где-то в доме отчаянно мяукала кошка, как будто была заперта. Или голодна.

Поднявшись, Ганс открыл одну из дверей и провел Мег в мастерскую со скошенным потолком. Она занимала весь верхний этаж. На стенах висело несколько акварелей, нарисованных Гансом для рождественских открыток. В ней также было сооружено возвышение для натурщицы, что казалось данью тщеславию посредственного художника, который сам признавал, что не может быть хорошим портретистом.