— Меня зовут Ганс Кромер, — сказал человек, стоящий рядом с Мег. — Это мои картины. Не очень, вы говорите? Я и сам знаю, что они недостаточно хороши. Но Клайв мой друг. Он согласился выставить парочку.

Мег посмотрела на незамысловатые акварели. Конечно, они достаточно привлекательны. Они бы неплохо подошли для календарей. Но это вряд ли были вещи, которые можно вывесить на столь изысканной выставке современных художников.

— Что я действительно хочу, — продолжил ее собеседник, — это писать портреты. Это похоже на то, как если бы худой человек пытался выйти из толстяка. Ему это не удается, но он не оставляет попыток. Боюсь, я неудачник.

— О, нет, мистер Кромер. — Мег не знала, почему она должна выслушивать его признания, но она умела сочувствовать и ее беспокоила грустная покорность художника. В его темно-карих глазах была боль. Так же как и у Анжелики, его прошлое постоянно напоминало о себе.

— Да, и только дружба с Клайвом дает мне силы выжить. Мы соседи, знаете? Живет в одной деревне. Вот почему я так глубоко сочувствую Клайву и его бедной милой жене.

— Она уже давно в больнице?

— Да, несколько месяцев. Клайв живет сейчас с экономкой в своем шикарном особняке. Луиза была украшением дома.

— Она умирает? — встревожилась Мег.

— О, нет, нет, — по его лицу пробежала тень.

Вокруг картины столпились люди, кто-то заговорил с художником, значит, и у него, при всей его уверенности в себе, была своя трагедия. Она уже начинала жалеть, что пришла. К Мег вернулась ее депрессия. Надежда найти здесь Анжелику угасала, а современная живопись ее не интересовала. Она ничего не понимала в ее технике, а знаний у Мег хватило только на то, чтобы почувствовать всю неумелость акварелей Ганса Кромера среди других картин. Клайв, должно быть, действительно был хорошим другом.

— Вы интересуетесь искусством, мисс Берни?

Внезапное появление Клайва рядом заставило Мег вздрогнуть. Он скептически посмотрел на нее, голос звучал так же. Мег подозревала, что Клайву совсем не нравилось ее присутствие здесь. Она почти не разбиралась в искусстве и вносила диссонанс в атмосферу изящества его галереи, воспользовавшись чужим приглашением. Клайв хотел видеть людей, которые могли быть ему полезны, или тех, на кого он мог произвести впечатление. К тому же, он не любил, когда его спрашивали о жене.

Конечно, Мег поступила бестактно, но, в конце концов, она ведь не знала, что его жена так серьезно больна.

— Мистер Кромер рассказал мне о болезни вашей жены, — заговорила Мег. — Я прошу прощения. Вас, должно быть, это сильно беспокоит.

— Она поправляется, — коротко ответил Клайв. — Я надеюсь, вы найдете свою подругу, мисс Берни.

— Анжелику? У меня теперь нет никакой зацепки. Я была уверена, что она вышла замуж за вас. Но такое совпадение было бы очень необычным. В один день услышать о ее муже, а на следующий — встретить его.

— Да, это было бы слишком необычно. Жизнь не так проста.

Маленький разговор получился неудачным. Мег была уверена, что по какой-то причине у Клайва зародилась неприязнь к ней. Она казалась чересчур настойчивой и импульсивной. Ему нравились утонченные женщины, и по этой причине он действительно не мог жениться на простенькой юной Анжелике с ее ломаным английским. Но оставалась еще одна непонятная вещь. Он не любил расспросов о жене. Потому что она больна? Или он предпочитал забыть о ее существовании среди этой элегантной толпы?

Мег заметила, что широкоплечий лохматый человек снова наблюдает за ней. На этот раз не было никаких сомнений в том, что он заинтересовался ею. Казалось, он собирался подойти и поговорить с ней, но, избегая любых разговоров с незнакомцами, Мег спряталась в туалете. Выйдя оттуда через несколько минут, она услышала приглушенные голоса в фойе. Один из них принадлежал Гансу Кромеру. Спрятавшись за полуоткрытой дверью, Мег прислушалась.

— Тебе не кажется, что с тебя уже достаточно? — в голосе Клайва слышалось раздражение. — Ты наверняка можешь обойтись и без этого.

— Но не сейчас, когда предоставляется такая возможность. Ты должен понимать это.

— Но риск…

— Ах, это пустяк, как и все остальное.

— Нет! — резко ответил Клайв. — Это не пустяк. Это случается слишком часто. Сейчас ты, вероятно, зашел чересчур далеко.

— Но ты не понимаешь, мой дорогой Клайв. Это все изменит. Это как раз то, чего я ждал. Это дает мне последнее вдохновение. Я просто не могу позволить себе упустить такой шанс. Кроме того, при подобных обстоятельствах не будет ли лучше…

Голоса удалились, и Мег успела расслышать только: «… слишком много знает».

Когда Мег вышла из-за двери, оба собеседника уже вернулись в галерею.

Выйдя на улицу, девушка попала под проливной дождь. Глупо было выходить из дома, не взяв плаща или зонтика. Но утро выдалось настолько прекрасным, что Мег подумала, будто весь день будет теплым, как в Италии. Она в нерешительности стояла у дверей галереи, прикидывая шансы поймать такси. Мег не замечала того самого молодого человека, который наблюдал за ней, пока он не заговорил.

— Швейцар сейчас ловит мне такси, — сказал он. — Вы позволите мне вас подвезти?

У Мег зародилось смутное подозрение, что он ждал, когда она уйдет, и умышленно последовал за ней. Но этого не могло быть, так как швейцар, укрывшись от дождя под огромным зонтом, уже был на углу улицы. Тем не менее чего не могло случиться в этот странный день? Теперь вот и дождь добавился ко всем остальным сложностям.

— Я думаю, дождь скоро кончится, — сказала Мег.

— Только не такой ливень. Он будет продолжаться не менее часа. А на вас нет даже шляпки.

— Да, это так глупо, — пробормотала Мег.

— Я еду в Челси. Может быть, я подброшу вас куда-нибудь по дороге? Вы, должно быть, из южного Кенсингтона.

Мег внимательно посмотрела на него и решила, что ему можно более или менее доверять. В его прямом взгляде не чувствовалось вероломства.

— Из Дрейтон Гарденс, — ответила она. — Я буду очень благодарна, если вы подвезете меня, раз это по пути.

— С удовольствием. А вот, кажется, и такси. Вы, наверное, замерзли, — заметил он, посмотрев на ее открытые руки.

Неожиданно для себя Мег улыбнулась.

— Немного, но что бы вы предложили?

— Мы могли бы сесть поближе, чем это принято с незнакомыми людьми.

Он открыл ей дверцу и сказал водителю, куда ехать. Затем, улыбаясь, устроился рядом. Он был старше, чем казался на первый взгляд: лицо прорезали глубокие морщины, на висках появилась ранняя седина.

— Мы не должны быть незнакомцами. Саймон Сомерс.

— Меня вы знаете, — прохладно ответила Мег. — Вы же подслушивали наш разговор с мистером Уилтоном или я ошибаюсь?

— Тронут. Мне льстит, что вы заметили меня. Я думал о том, как вы озарили все вокруг, и, естественно, мне захотелось услышать ваш голос.

— Что еще? — Теперь все казалось Мег подозрительным. — Надеюсь, вы не про ангела говорите?

— Ангела? — Он пристально посмотрел на нее, внезапно посерьезнев.

— Я познакомилась с одним ненормальным художником, Гансом Кромером. Вы знаете его?

— Да. Мы из одной деревни.

Мег с интересом повернулась к попутчику, забыв о подозрениях, хотя это было еще одно совпадение.

— В самом деле?

— Да, из Френчли. Это в Кенте, на побережье. Клайв Уилтон тоже живет там. Поэтому я и попал на эту выставку. Я приехал в Лондон, чтобы продать пару мейсенских статуэток на аукционе Сотбис, и подумал, почему бы не заглянуть к Клайву.

— Тогда вы знаете его жену. Скажите мне, какая она?

Саймон удивленно поднял брови.

— Откуда такой интерес к жене человека, которого вы почти не знаете?

— Мне кажется, я встречала ее. К Клайву Уилтону лично это не имеет никакого отношения, будь у него хоть шесть жен. Но, хотя он говорит, что это не так, у меня чувство, что это все-таки Анжелика. — Мег заметила непонимающий взгляд собеседника и объяснила: — Эта девушка, которую я встретила пять лет назад в Италии. Когда я приехала туда на прошлой неделе, то узнала, что она вышла замуж за богатого англичанина, интересующегося искусством. Но Клайв сказал, что его жену зовут не Анжелика.