Мысль про Диану почему-то пришла ей в голову только сейчас. Наверное, мозг великодушно оберегал ее сердце от таких потрясений.

— Так там еще и девушка есть?! Милая Иви…

— Льюис, есть она или нет, но это человек поселил меня в гостиницу, когда не смог показать мне жилье, он просто так, без повода, приехал узнать, как у меня дела, и отдубасил мерзавца, который пытался меня изнасиловать. Он не стал бы уходить в подполье только потому, что на горизонте вновь объявилась его скандальная девица! В конце концов, все мои вещи остались у него!

— А ключ от его квартиры у тебя есть?

— Нет, вот об этом мы как-то не подумали.

— Так… А особо ценные вещи у тебя были?

— Льюис!!!

— Ну не кипятись, я просто прорабатываю все варианты.

— В следующий раз подумай два раза, прежде чем озвучить такую мысль! Иначе ходить тебе с расцарапанной физиономией.

— Ой, боюсь, боюсь… Ладно, давай подождем до завтрашнего утра, и, если ничего не прояснится, будем искать твоего блудного Ромео.

В начале двенадцатого Иви сидела на кухне и кусала ногти. Повара уже ушли, и некому было сказать ей, что дело это бессмысленное и некрасивое. Впрочем, если бы кто-то что-то и сказал, то был бы немедленно и грубо послан ко всем чертям.

Льюис ушел минут двадцать назад, предупредив ее, чтобы она не делал глупостей, а если уж очень захочется, до невозможности терпеть, то пусть сперва позвонит ему. Иви подумала, что он все-таки очень хороший парень и зря она на него сердилась.

— Иви! Ты тут надолго? — в дверях появилась Бигги.

Бигги нравилась ей больше других девчонок в силу своей колоритности: высокая, дородная, с густыми светлыми волосами и угрюмым лицом — настоящий персонаж немецких народных сказок. Неизвестно, что привело ее в Штаты из Германии, где она наверняка смотрелась очень органично, но, похоже, она и здесь чувствовала себя неплохо.

— Там тебя спрашивают!

— Кто? — Иви подскочила, как ошпаренный котенок.

— Какой-то парень…

— Ой! Иду!

Глубину ее разочарования может постичь лишь человек, который ожидал получить в подарок на день рождения яхту с белым парусом — а получил макет корабля в стеклянной бутылке. Парень и в самом деле имел место быть, но на Алана он вовсе не походил: очень высокий, с не самой лучшей осанкой и растерянным выражением на простоватом лице. Светлые волосы сильно отдавали рыжиной, и вообще он явно был англичанином. В последнее время Иви испытывала к ним острую неприязнь.

Но даже если у этого парня и были в предыдущем поколении выходцы с Туманного Альбиона, его выговор заставлял в этом сомневаться. Говорил он как истинный американец.

— Мисс Хант?

— Да, это я. — Иви часто моргала.

— Мое имя Генри Принс, я друг Алана.

— Что случилось? — едва выговорила Иви. Ей показалось, что земля вот-вот вывернется у нее из-под ног и сделает сальто назад.

— Ничего серьезного, вы не волнуйтесь, он жив и вообще… в порядке.

— Тогда почему пришли вы, а не он? Извините за грубость ответа.

— Мм… Дело в том, что он не смог… По объективным причинам.

— Каким таким объективным причинам? Диана вернулась и устроила ему выволочку, найдя сумку с моими вещами?

— Нет, что вы. Он в тюрьме.

— Что?!

— Ну вы не переживайте, его выпустят под залог.

— Почему до сих пор не выпустили?

— Пятница, вечер… Мы не успели. Все уже разошлись по домам. Освобождение можно будет оформить только в понедельник.

— В понедельник?! Вы с ума сошли? Два дня в тюрьме?!

— Ну, я не совсем точно выразился… В камере предварительного заключения в участке.

— Это из-за меня? — упавшим голосом спросила Иви.

— Из-за Джеймса Уэста, — дипломатично ответил Генри.

— Значит, все-таки из-за меня…

— Мисс Хант, сейчас не время убиваться, тем более что ничего особенно страшного не произошло. Найдем хорошего адвоката, вытащим Эла. Все будет о'кей. Алан попросил меня сообщить вам и отвезти к нему.

— А почему он не позвонил мне? — запоздало удивилась Иви.

— У него было право на один звонок, и… как бы вам сказать…

— И я не тот человек, который мог бы решить его проблемы, — закончила за него Иви.

— Ну примерно так.

— Понятно. Спасибо, Генри.

— Да особенно не за что. Пока. Вы готовы ехать?

Иви обернулась к Бигги.

— Давай-давай, поезжай, пока предлагают, — добродушно проворчала та. — Я сама все закрою.

— Хорошо, Генри, тогда дайте мне пять минут, чтобы переодеться. И еще раз спасибо.

Она сказала это так искренне, что Генри засмущался.

Алану казалось, что он сходит с ума. Не то чтобы он не мог до конца поверить в то, что с ним происходит — скорее, его беспокоила собственная реакция на это происходящее.

Неделя, которая, слава богу, подходила к концу, перевернула всю его жизнь.

Он завалил самую перспективную сделку сезона. Потерял место, за которое отчаянно и долго боролся и которое занимал по праву — по праву сильного, умного и удачливого. Потерял доверие босса. Потерял половину зарабатываемых денег. Потерял любовницу-красавицу, с которой много месяцев делил постель.

Он избил человека — холодно и одновременно яростно. С удовольствием, потому что за дело.

Он, как в омут, бросился в отношения с девушкой, о существовании которой еще и не подозревал в прошлое воскресенье. Он испытал желание открыть душу почти незнакомому человеку, стал заботиться об этом человеке, подружился с ним… и разглядел-таки в нем нежную, искреннюю девушку, красивую, как летний день, и чувственную, как самая тщательно скрываемая фантазия.

Ему открылись такие тайны возможной между людьми близости, которые он почитал атрибутом романтических фильмов и сентиментальных романов.

Он впервые за очень долгое время почувствовал себя по-настоящему живым.

И, черт возьми, он ощущал, что все складывается как нельзя лучше и ему повезло, что стерва Фелиция выкинула этот фортель, потому что иначе он, возможно, не получил бы от судьбы второго шанса встретиться с Иви, и всего остального тоже не было бы, а ведь ради этого «остального» он готов был хоть каждый день лицезреть Саймона, включая праздники и выходные.

Стоит ли роман с девушкой мечты потерянной зарплаты и пары ударов по честолюбию?

Определенно стоит.

Здравый смысл — а точнее просто клубок извечных опасений, присущих каждому, кто становился свидетелем чужих ошибок или сам набивал шишки, — буквально бился в истерике, но не мог пробиться через это ощущение удовольствия и искренней, дерзкой радости от произошедших в жизни изменений.

Подумать только, а ведь еще в понедельник он был убежден, что в его жизни разразилась катастрофа! Никакая это не катастрофа, а если даже и так… стихийное бедствие, оказывается, тоже может быть триумфом естественности.

Особенно когда жертва получает поделом.

И даже сейчас удача не оставила его. В качестве сокамерников ему достались не какие-нибудь скотоподобные дегенераты, а вполне безобидные парни: совсем молоденький парнишка-наркоман, который, видимо, пребывал под кайфом, никого не трогал, ничего не говорил, а только сидел в уголке и время от времени загадочно хмыкал; бомж явно интеллигентного происхождения и, как принято сейчас говорить, афроамериканец, которому не пришлось два раза объяснять, что Алан никаких с ним контактов не желает.

Похоже, он начал входить во вкус…

Боже, что бы сказали мама, Диана и Бартон, если бы видели его сейчас!

Алану сделалось смешно, когда он представил себе их лица и восклицания, а потом еще смешнее оттого, что эта дурацкая мысль вообще пришла ему в голову. Как будто это что-то значит… Как будто они имеют право судить его жизнь! Как будто важно хоть что-то кроме того, что он наконец-то наслаждается тем, что живет в этом мире. Жизнь — удивительна. И как ощущение — тоже. И то, что в его постели минувшей ночью спала малознакомая девушка Иви, — прекрасно. И то, что сумка с ее вещами так и осталась стоять в его гостиной, — чудесно. И то, что костяшки пальцев саднят и ноют, — хорошо. И то, что запах нечистого тела и грязной одежды, исходящий от его соседа, раздражает обоняние, — тоже очень неплохо, ведь раз он это чувствует, он жив. А жить — классно!