Ему захотелось не просто поцеловать ее еще раз, а покрыть ее всю поцелуями, жаркими и настойчивыми, чтобы она поняла, что ей самой этого хочется. Так же, как и ему.

Вместо этого он опустил руку и сделал шаг назад. Их обоих охватила неловкость, чувство какой-то незавершенности.

— Дэни, посмотри на меня. Я знаю, ты думаешь о том, что будет дальше. Ты вспомнила, что я уеду сразу после Нового года. — (Дэни кивком головы подтвердила его догадку.) — Давай сядем. — Они сели на диван, и Сэм закинул руку на спинку, ощутив под пальцами изношенную обивку. Этот диван придется скоро менять, мелькнуло у него в голове, и он вдруг представил себе, как они с Дэни покупают новую мебель, изучают ценники, садятся то в одно кресло, то в другое, споря, которое из них удобнее. — Я еще никогда не делал ничего подобного.

— Чего именно?

— Не говорил начальству того, что собираюсь сказать тебе, потому что в голову не пришло бы сказать своему командиру, что хочу заняться с ним любовью. Я боюсь тебя оскорбить. Ты взяла меня на работу, и я не хотел бы просто воспользоваться ситуацией. — Взгляд Сэма был прямым и честным. — Но во мне растет желание лучше узнать тебя. Ты привлекательная женщина, Дэниэла Хармон. И мне еще ни разу в жизни не хотелось так сильно быть ни с одной женщиной, как с тобой.

Надежда, желание, чисто женское тщеславие вспыхнули вдруг где-то глубоко внутри и погасли.

Нет, нет и нет!Уходя, Брайан забрал с собой ее уверенность.

Сэм попытался ее вернуть.

— Спасибо, — просто сказала Дэни. — Ты тоже мне нравишься.

— Мы не говорили о твоем объявлении — о том, которое дала ты.Думаю, настало время его обсудить. — (Сердце Дэни громко стукнуло.) — Насколько я понимаю, ты имела в виду нечто постоянное. Помощника на ферме… и в доме. Партнера. Это понятно.

— Правда?

— Ты поступила правильно, и не надо об этом жалеть.

С каждой секундой она жалела все меньше и меньше. Если она верно его понимает…

— Ты считаешь, что я правильно поступила, дав это объявление?

Взгляд Сэма вдруг затуманился. Когда Сэм коснулся ее щеки, она почувствовала, какими шершавыми стали его пальцы. Это оттого, что он скоблил мое крыльцо.

— Думаю, правильно.

Еще никогда она не была так близка к осуществлению своей мечты. Это было пугающим, но восхитительным ощущением.

Присутствие Сэма в ее доме, взаимоотношения, складывавшиеся в ее семье всю эту неделю, убедили Дэни в том, что мужчина, женщина, ребенок — это простейшее, самое мистическое и в то же время самое основное сочетание, которое придумало человечество. А Сэм был именно тем мужчиной, с которым она хотела быть. Она наслаждалась его добротой, восхищалась его силой. Она хотела узнать о нем все. Она уже знала, что он любит капусту и ненавидит горох, бесконечно терпелив с другими и ничего не прощает себе.

Борясь со своей природной застенчивостью, Дэни потерлась щекой о ладонь Сэма, а потом взяла его руку и стала разглядывать четкие линии на ладони.

— Я когда-то была на вечеринке, на которой присутствовала гадалка по руке. Она всем нам предсказала наше будущее. Меня это заинтересовало, и я даже взяла в библиотеке книжку и по ней стала разглядывать линии на ладони у отца.

Уголки губ Сэма чуть приподнялись, и без всякой гадалки Дэни поняла, что ей никогда не надоест его улыбка. Осмелев, она выгнула бровь и притворилась, будто читает по руке.

— Тебе надо чаще улыбаться. Ты слишком серьезно относишься к жизни.

— А что ты еще видишь? — подыгрывая ей, спросил Сэм с хитрой улыбкой.

— Много чего. Линии твоей руки — длинные и четкие. Ты упрям и не склонен менять свои решения.

— Что ж, похоже.

— А вот главная линия. В тебе рассудочность преобладает над чувствами, но ты очень страстный.

— Угадала.

Дэни подняла голову и поняла, что все то время, пока она разглядывала его ладонь, он пристально смотрел на нее. Он выдернул руку и, схватив за запястье, притянул Дэни к себе.

— Я хочу тебя. Это ты можешь прочитать по моей руке? — прорычал Сэм.

Трепет охватил Дэни.

— По руке — нет. Но по глазам…

— Только ты этого не хочешь, — прохрипел Сэм. — Любая гадалка скажет, что между такой женщиной, как ты, и таким мужчиной, как я, огромная дистанция. Я не хочу, чтобы ты страдала.

— Этого не случится.

Что-то в выражении лица Сэма вдруг заставило Дэни усомниться. Его руки говорили одно, а голос — другое. Что-то явно не так.

— Не пойму, — постаралась она сказать с легкостью, которой не испытывала, — ты говоришь о моем объявлении?

Немного помолчав, он ответил:

— Нет, — и в его голосе слышалось сожаление. Сэм сознавал, что, как бы мягко он ни говорил, его слова причинят ей боль. — Я хочу тебя. Физически. Эмоционально. Но… но не навсегда. Этого я не могу предложить. Я пытался дать тебе это понять, но, видимо, мне не удалось. Брак не входит в мои планы.

Какой дурак сказал, что всегда надо быть честным?

В течение нескольких долгих секунд только громкое сердцебиение было единственным признаком того, что она еще жива. Потом до нее дошла нелепость ситуации: при всем при том они все еще не отпускали рук. Дэни осторожно отодвинулась и высвободила руку. На ум ей приходили лишь слова протеста: но ведь я тебя люблю.

Этого говорить не стоит. Господи, не дай мне это сказать!

Дэни хотелось, чтобы ей снова стало четыре года: тогда она верила, что, если закроет глаза, ее никто не увидит.

— Прости. Я виноват.

— Твоей вины здесь нет. — Дэни с трудом обрела голос. — Просто вышло недоразумение. Со мной все в порядке. И вообще все нормально. Я чуть-чуть смущена. Да нет, я очень дажесмущена. Сейчас девяностые годы, и секс — дело плевое.

Ее слова разрывали ему сердце, но он молчал, О чем он только думал, поджидая ее в гостиной? Он хотел получить и удержать то, что ему не принадлежало, к чему у него не было права даже прикасаться. Но он сказал ей правду: ему нечего было ей дать. А взять хотелось…

Дэни была прекрасна. Ранимая и искренняя. Она попыталась разрядить обстановку и еще раз все объяснить:

— Когда ты сказал, что считаешь мой поступок правильным…

— Я по-прежнему так считаю. — Хоть в этом он должен ее убедить. — Дэни, только слепой не увидит, что ты создана для брака, уверяю тебя. Семья, забота о будущем — это твое. Какой-нибудь счастливый сукин сын это поймет. А я…

— А ты не тот счастливый сукин сын, — с удивительным спокойствием и улыбкой закончила за него Дэни.

— Увы, не тот.

Надо было предложить ему уехать.

Три дня назад Сэм совершенно определенно дал ей понять, что не собирается жениться и вообще связывать себя какими-либо обязательствами на длительный срок. С того вечера, стараясь показать, что ее это ничуть не задевает, она все время улыбалась, так что скулы сводило.

Стоя у кухонного стола, Дэни ложкой вычищала семена из тыквы. Сэм в это время ходил по крыше, настояв на том, что следует ее залатать, пока позволяет погода. Крыша под его ногами скрипела, и каждый его шаг бил Дэни по нервам.

Три дня — и три ночи — память предательски напоминала ей о Сэме, его руках, запахе его кожи, вкусе его поцелуя.

Дэни горестно вздохнула. И почему недоступные мужчины так безжалостно привлекательны? И почему привлекательные мужчины так безжалостно недоступны?

Крыша под ногами Сэма снова заскрипела, и раздался стук молотка. Сэм прибивал отставшую во многих местах дранку и тем самым как бы закреплял память о себе, которая останется после того, как он уедет, и они, по всей вероятности, уже никогда больше не встретятся.

Стук прекратился, но снова стали слышны шаги. Минуту, другую, а потом раздался страшный треск.

Дэни прислушалась: это явно было похоже на падение. Дэни опрометью бросилась вон из кухни. Сэм сидел на крыше, вытянув больную ногу, и сквозь стиснутые зубы изрыгал проклятья.

Слава Богу, он цел!