— Да ничего особенного, — ответила она. — Просто расклеилась. Как ты думаешь, легко это — быть одновременно женой, матерью, нянькой, хозяйкой дома, шофером, горничной, прачкой, а после всего этого налаживать для своего мужа светские связи?

Бойд изумленно приподнял бровь.

— В таком случае, моя дорогая, ты настоящая счастливица, ты ведь всего лишь художница, жена и мой любимый помощник, которого я чрезвычайно ценю.

С этими словами он слегка наклонился вперед, чтобы поцеловать ее.

Клер уже собиралась огрызнуться, но в этот момент услышала веселый голос:

— Оставь эту женщину в покое, Бойд. Неужели так трудно потерпеть до дома?

Они обернулись и увидели Джона Брума, уходящего в отставку директора по продажам, чье место должен был занять Бойд. Он тоже танцевал с супругой.

Обе пары остановились и обменялись приветствиями. Женщины расцеловались, словно были старыми приятельницами, мужчины целоваться не стали, но каждый одарил чужую жену поцелуем в щеку.

— Слушай, Бойд, а как насчет того, чтобы обменяться женами? — подмигнув, предложил Джон.

Бойд, подчиняясь этому своеобразному этикету, рассмеялся и передал Клер в руки Брума.

— Как вы собираетесь проводить время, когда уйдете в отставку? — степенно спросила она, начав танцевать с пожилым джентльменом, годившимся ей в отцы.

— О, наверное, посвящу себя гольфу, — ответил Брум. — Ну и разумеется, придется время от времени подрабатывать. Кое-где.

Голос его дрогнул, что заставило Клер взглянуть на него повнимательнее. Невысокий, но плечистый и коренастый, он принадлежал к тому типу добродушных весельчаков, которые и сами не прочь посмеяться над собственной персоной, и с удовольствием позволяют это делать другим. Пожалуй, полноват, подумала Клер, да, вес у него явно избыточный. Кожа морщинистая, с нездоровым сероватым оттенком, глаза отекшие.

Она не знала, сколько ему точно лет, но на вид вполне можно было дать шестьдесят.

— Вид у вас утомленный, отпуск вам явно не повредит, — сочувственно проговорила она.

— Отпуск? — горестно переспросил Брум. — Я ухожу в бессрочный отпуск, дорогая Клер.

— Для бессрочного отпуска вы еще слишком молоды, — возразила Клер, не зная, что принято говорить в таких случаях.

— Н-да, для бессрочного, конечно, еще рановато, тем не менее остаток жизни мне придется провести в безделье. В ожидании смерти, — мрачно проговорил Джон.

Клер уставилась на него. До нее стал доходить смысл сказанного.

— Так вы уходите не по собственной охоте, Джон? — наконец спросила она.

— Я вынужден уйти по состоянию здоровья. Разве Бойд вам не говорил? У меня язва, и никак, проклятая, не рубцуется. Говорят, из-за постоянного стресса. Если я не прекращу работать, то…

Он махнул рукой.

— В общем, ничего хорошего, понимаете сами, — продолжил он. — Как вы думаете, сколько мне лет?

Он смотрел на нее выжидающе. Клер боялась обидеть его ответом.

— Всего сорок девять, — сообщил Джон. — Лет десять можно было бы еще поработать вполне успешно.

Неожиданно он крепко сжал ее руки.

— Бойд тщеславен, — предупредил Джон, — не позволяйте ему перерабатывать, иначе он кончит тем же.

— Конечно, не позволю, — слабым голосом пообещала Клер.

Музыка смолкла, и Клер была этому рада. Слишком она расстроилась. Выглянувшее из-под добродушной маски весельчака лицо несчастного человека испугало ее.

К Бойду она вернулась в подавленном настроении, но он этого не заметил — его опять окружили с поздравлениями. Он, разумеется, был вне себя от счастья.

Только позже, когда они сели в машину, Бойд впервые за весь вечер внимательно посмотрел на жену и заметил ее состояние.

— Устала? — спросил он.

— Да нет, — ответила она.

— Не понравился вечер?

— Вечер как вечер, все нормально.

Бойд недоверчиво глядел на нее.

— Ты говоришь таким тоном, будто тебя обидели, — сказал он. — Признавайся, в чем дело.

Клер несколько секунд помолчала, ожидая, когда он выедет на трассу, а потом спросила:

— Ты уверен, что тебе нужно это самое повышение, Бойд?

— В каком смысле?

Он отвел глаза от дороги и с удивлением уставился на нее.

— Конечно, уверен, — ответил он после паузы. — Для чего же я, по-твоему, вкалывал все эти восемь лет? Тебе кто-то сказал, что я не гожусь на эту должность? Почему ты спрашиваешь?

— Да нет, — поморщилась Клер. — Никто мне ничего подобного не говорил. Все знают, что ты для этого здорово потрудился.

— Так в чем же дело?

Клер ответила не сразу.

— Я начинаю сомневаться, есть ли вообще смысл в этой работе. Неважно, кто ее будет выполнять — ты или кто-то другой…

— Но все равно ее выполнять нужно, — спокойно возразил Бойд. — И тот, кто ее выполняет, получает за это вознаграждение.

— Да, — согласилась Клер. — А в придачу к вознаграждению получает кое-что еще.

Бойд остановил машину и внимательно взглянул ей в глаза.

— Слушай, Клер, — произнес он. — К чему ты клонишь?

— Ты мне не сказал, что Джон Брум уходит по болезни, — с упреком вымолвила она. — Ты говорил, что он уже достиг пенсионного возраста.

— Не помню, чтобы я говорил что-либо подобное, — ответил Бойд. — Но какое это имеет значение? Он уходит — и баста.

— Нет, не баста, — ответила Клер. — Джон говорит, что у него язва, вызванная непрекращающимся стрессом. Стрессом, полученным на том самом месте, до которого ты наконец дорвался. Неужели ты не понимаешь, что меня это волнует?

— Да при чем тут его работа! — нетерпеливо воскликнул Бойд. — Дело не в работе, а в его образе жизни. Он слишком много пьет, слишком часто пирует с клиентами, не делает никакой гимнастики.

— Как не делает? — заступилась за обвиняемого Клер. — Он играет в гольф, это ли не гимнастика!

Она сразу же пожалела о своих словах, чувствуя, что из наступления переходит в защиту.

— Ему же всего сорок девять, — продолжала она. — А выглядит он на все шестьдесят. Я не хочу, чтобы тебя поджидал такой же финал лет эдак через двадцать, а то и раньше!

— Да не волнуйся ты, — сказал Бойд. — Я гораздо подвижнее его.

— Сейчас подвижнее. Но ты подсчитай, сколько деловых обедов тебе придется скушать, прежде чем ты достигнешь его возраста.

— Слушай, Клер, с чего ты так завелась? Хватит об этом. Джон просто придурок, нашел кому излить свою душу! Конечно, ему уходить не хочется. Он знает, что в мою жилетку не выплачешься, вот и разнылся перед тобой. Забудь о нем, это не имеет никакого значения!

— Нет, я думаю, ты не совсем прав, — возразила Клер, — конечно, ему уходить не хочется, особенно по болезни. Но он действительно хотел нас предупредить.

Бойд хмыкнул и отмахнулся, но она, не обращая на его жест внимания, продолжала:

— Я знаю, что ты хотел получить этот пост. Так хотел, что даже не прикидывал, какие тебя ожидают трудности. Ты пробовал расписать по часам, что потребуется от тебя на новой должности?

— В этой должности нет ничего сверхъестественного, справлюсь, — раздраженно ответил он. — Слушай, хватит наконец об этом, пора домой.

Он потянулся к коробке передач, но она перехватила его руку.

— Нет! — выкрикнула она. — Мне эта тактика знакома — находить любые предлоги для того, чтобы отложить неприятный разговор, пока мне не надоест к нему возвращаться. Нет уж, давай договорим.

— Да не о чем тут говорить! — разозлился он. — Мне предложили должность, я согласился. Все. Конец рассказа, понимаешь?

— А тебе не приходило в голову хотя бы посоветоваться со мной?

— Не приходило. До этого дурацкого разговора с Брумом ты против моей новой должности не возражала, верила, что я справлюсь. Повторяю тебе: я справлюсь, можешь не беспокоиться.

— Теперь тебе еще чаще придется уезжать из дома. Значит, видеться мы будем еще реже.

Он пожал плечами, не зная, что возразить.

— Возможно.

— А если я этого не хочу?

— Зато у нас теперь будет совершенно иной уровень жизни, — напомнил Бойд.