Архив Newsru.com

14 декабря.«У школы ЭКРАН отозвана лицензия Министерства образования».

18 января.«Новые обвинения по делу „Росойла“».

9 февраля.«Аркадий Дольский: „На встрече с президентом вопрос о „Росойле“ не поднимался“».

26 февраля.«Президенты США и России о „Росойле“ не говорили».

14 марта.«Еще трое членов совета директоров „Росойла“ объявлены в международный розыск».

13 мая.«Мачугин получил двадцать лет».

25 мая.«Новые допросы бывших учеников школы ЭКРАН».

ICQ

Аноним:А чего, Ненашева-то посадили уже или как? За педофилию:) например?

Octopus:Не-а. Но посадят обязательно. У них же принцип такой — зачистка до последнего:) А вот Горбовского хрен посадят. Ему там у себя на Ривьере все по барабану:))

12 июня. Газета «Время новостей»

В деле компании «Росойл» хватало скандальных и неприглядных эпизодов. Однако до сих пор война нефтяника Горбовского с российским государством, ограничиваясь арестами и эмиграциями, обходилась хотя бы без человеческих жертв. Тем большим шоком стало для всех сегодняшнее известие. Утром в своей двухкомнатной квартире в «хрущевском» доме на Бауманской покончил с собой, выстрелив из пистолета в голову, Артур Коминтович Ненашев. Заслуженный педагог, новатор, лауреат нескольких советских премий и премии имени Януша Каминского, а последние несколько лет — директор финансировавшейся «Росойлом» экспериментальной школы ЭКРАН…

Крутой заснеженный склон — синий в закатном освещении. Внизу — обширная горная цепь, ледники розовато отблескивают. Застывшее, нечеловеческое, потустороннее великолепие. Ни единого живого движения. И ни звука. Но вот сначала тихо-тихо, на пределе слышимости, а потом все громче и громче возникает совершенно вроде бы невозможный здесь прерывистый электронный писк — сигнал мобильного телефона.

Алиса — девушка лет двадцати пяти — неохотно поднимается с корточек, застегивается: что поделаешь, в высокогорье нужду приходится справлять по-простому. Бредет к палатке. Именно оттуда доносятся трели телефона. Около палатки воткнуто несколько палок навроде лыжных и пара ледорубов. Алиса откидывает полог. Садится, снимает пластиковые горные ботинки. Заползает внутрь. Телефон звонит.

Палатка большая, в ней не меньше четырех человек. Один насаживает горелку на синий баллон «кемпингаза». Тускловатый свет — от другого, компактного баллончика с надетой лампой, подвешенного под потолком палатки. Кто-то из небритых альпинистов, обращаясь к Алисе, кивает на пустой спальник, поверх которого мерцает экранчиком телефон:

— Старая, ты даешь…

— Я?..

Алиса берет мобильный — спутниковый, разумеется, — телефон, смотрит на экран. Хмыкает в сторону:

— Зигис, сколько здесь?..

— Четыре шестьсот… — отвечает невидимый Зигис из одного из отделений палатки (явно сверившись с GPS-кой и имея в виду метры над уровнем моря — четыре тысячи, естественно).

— Кто это такой упорный? — спрашивает экстремал с горелкой. — Если не секрет?

— Ты не поверишь, — со странным выражением хмыкает Алиса. — Рэп-звезда.

Полуподвальное помещение — анфилада комнат, по которой беспорядочно расставлены-свалены плотные группки мебели, ящиков, оргтехники. Четверо парней несут через анфиладу стол. Заносят в комнату пообширнее прочих. Один из несущих (такого же, как и прочие, возраста, так же коротко стриженный молодой человек с довольно решительным лицом) кивает на середину:

— Сюда.

Четверо водружают стол по центру.

— Артем, куда факс врубать? — спрашивают из угла.

Артем — тот, что руководил переноской стола, обводит комнату взглядом, видит розетку, присаживается, осматривает, кивает не оборачиваясь:

— Давай.

Один из парней подходит — с факсом в руках. Факс ставится на пол, подключается, вщелкиваются разъемы, мерцает огонек готовности. Артем и еще двое ребят тыкают кнопки, обмениваясь невнятно-утвердительными полуфразами. На стене над ними плакат, разделенный на три кадра: в каждом из последних юный, поджаро-мускулистый боксер-мухач наносит сокрушительный левый хук матерому, огромному, одутловатому тяжеловесу (так в американских комиксах изображают шерифов или сержантов морской пехоты). От кадра к кадру тяжеловес все более фатально кренится к рингу. Над каждым кадром — повторенный, следовательно, троекратно, — броским шрифтом набранный слоган: ЛЕВОЙ!

В дверном проеме объявляется очередной парень — с каким-то уж совсем неубедительным хламом в руках:

— Всё, Артем. Разгрузили.

— Всё?

— Угу.

— Ну, зови всех.

Пришедший резво удаляется в анфиладу, неразборчиво зовет кого-то. Артем тем временем из груды вещей извлекает граненую бутыль объемом не менее литра. Кивает в сторону (там девица, по общей манере коротко стриженная). Делает обозначающий употребление алкоголя жест:

— Томка, озаботься.

Девица шустро добывает пирамидку пластиковых стаканчиков, расставляет их на столешнице. Вокруг тем временем собираются соратники — около десятка. Артем самолично раскупоривает бутыль — это черный ром. Расплескивает по стаканам.

Свой стаканчик берет первым.

— Взяли, — командует коротко.

Натурально, берут.

Артем оглядывает всех:

— Ну что, бойцы? За новоселье.

Беззвучно соударяются стаканчики, колышется коричневая жидкость. Бойцы опрокидывают.

Из угла доносится верещание факса. Некоторые оборачиваются. Из факса медленно выползает край бумажной ленты.

— О, уже поздравляют! — ухмыляется кто-то из бойцов.

— Из президентской администрации, — ядовито предполагают в ответ.

Один из парней подходит к факсу, дожидается, пока лист выползет целиком и аппарат издаст серию коротких финальных писков. Вглядывается:

— Начальник… тебя.

Артем подходит, отрывает лист. Читает.

— Кто там? — интересуется Томка.

Артем, не отвечая, комкает лист.

Девица, длинноногая, в откровенной маечке и очень короткой юбке, сидит на офисном вращающемся стуле, одновременно пытаясь продемонстрировать скромность (сдвинутые голые коленки, сложенные поверх коленок ручки) и очаровать собеседника (стрельба глазами, улыбка ярко выкрашенным ртом).

— Скажите, Лена, — осведомляется этот собеседник, — вас в детстве били?

— Что? — продолжает улыбаться Лена.

На дисплее электронного блокнота, что держит Ленин визави, возникает реплика:

— Ну, ремнем или там скакалкой… Вообще наказывали? В угол ставили?

Одновременно с вопросом на экране появляется новая реплика:

— Н-ну… — теряется Лена. — Иногда, конечно…

— Лена, на этот вопрос вы должны ответить максимально откровенно. Это очень важно для участия в нашем шоу. Лена, вы не боитесь попасть в рабство?

Лена глуповато хихикает и после паузы мотает головой.

— Замечательно. У вас есть карта прививок?

Лена переводит дух и наморщивает лобик:

— Н-ну… В поликлинике должна же быть?

В уголке дисплея мигает конвертик — знак полученного и-мейла. Острие авторучки-«джойстика» тыкает в конвертик. Сообщение разворачивается:

Эмиль поднимает голову от электронного блокнота. Он мулат. Чрезвычайно хорошо, но не в деловом, а в «артистическом» стиле одетый. Он смотрит на Лену.