У того звонит мобильный телефон, и он отходит в сторону.

— Ты обратила внимание, как Дрон с Темкой друг на друга поглядывали? — негромко интересуется у Алисы Эмиль.

— Политические оппоненты… — иронически констатирует она.

Мулат фыркает:

— Все равно странно. Они, ты не знаешь, не пересекались? Ну, после школы?

— Ты думаешь, что-то с тех пор произошло между ними?..

— Слушай, Лис, ты сейчас как — тут или в город?

— В город.

— Меня не подкинешь? А то я тут дернул на нервной почве — мне сейчас лучше за руль не садиться.

— Посплетничаем заодно? — хмыкает она.

— Обсудим ситуацию, — улыбается он.

Андрей и Тим садятся в «вольво» Андрея. Уже держась за дверцу, Андрей говорит Алисе и Эмилю:

— …И — остаемся на связи. Постоянно на связи. Не забывайте. Давайте!

Он делает прощальный жест, плюхается на водительское сиденье рядом с Тимом. Пристегивается, заводит двигатель, трогается. Тим закуривает.

— Ну и? — спрашивает он после паузы.

— Что — ну и?

— Можешь объяснить мне смысл произошедшего?

— Не, ну хоть встретились вместе все. Посмотрели хоть друг на друга. Поговорили.

— Толку от этого разговора…

— А какого результата ты ожидал? Мы же пока действительно ничего не знаем!

— Ну как не знаем… Мы знаем, что половину нашего класса кто-то замочил за пару месяцев. И не просто обычного класса обычной школы, а элитного выпускного элитной школы при скандально знаменитой конторе, разогнанной в свое время со страшным треском… Это же е-мое — это же сенсация! Да еще один из убитых — музыкальная звезда! Да это же надо хай поднимать на всех углах! У вас же всех наверняка знакомые есть в прессе. Это же такое начнется! Причем тот, кто наших завалил, делал это тайно. Соответственно, с нашей стороны первым делом логично было бы подумать об огласке. При этом никто — никто, заметь! — ни о чем подобном даже не заикнулся. И давай я угадаю с одного раза, почему. Почему этого не предложил ты? Ну так ты же у нас считаешься «президентской структурой». На кой тебе трезвонить, что учился под крылом у главного политэмигранта, который из своей Ниццы только и делает семь лет, что кроет твоего главного патрона? Давай угадаю, почему товарищу Артему тоже об этом распространяться никакого резона. Ни хрена себе Че Гевара, которого проворовавшийся олигархище на менеджера готовил! Алиска бобонами немереными ворочает — ей тоже на фиг не надо в скандалах масштабных светиться. Эмилю соответственно. Так что каждый при своем интересе. Хотя опасность вроде как общая…

Андрей внимательно косится на собеседника:

— Ну так а чего ж ты этого не предложил?

— Я? — крякает Тим. — Ты правда представляешь себе, как я всем чего-то предлагаю?

— У меня стойкое впечатление, что ты почему-то считаешь, что тебе — в отличие от остальных — ничего не грозит.

— Все там будем…

Алиса ведет собственную машину. Рядом с водительским сиденьем — Эмиль.

— Ну и как тебе наши? — спрашивает он. — По прошествии семи лет?

— Не знаю… Странная получилась компания. Но что точно — каждый слабо понимал, как эти пять людей могли вместе оказаться.

— Ага, вот я об этом. Причем это люди, пять лет учившиеся в одном маленьком классе — и одной специальности.

— А какой специальности?

— То есть?

Алиса смотрит на него с интересом:

— Ну вот ты можешь сказать, кого из нас на «Технологии…» готовили?

— Э-э… Считалось, что менеджеров.

— Согласись, интересно нас в таком случае готовили. Ведь что должен знать менеджер? Ну, даже очень продвинутый, высокопоставленный, в крупной корпорации? Финансовую систему… Экономические связи, банковские технологии… Юриспруденцию…

— Ну, нельзя сказать, что нас всему этому не учили… Мне вон эконом наш до сих пор иногда в кошмарах снится — что у меня завтра экзамен, а я ни бум-бум.

— Знаешь, я этими своими инвестиционными делами занимаюсь вплотную уже года четыре. И могу тебе сказать, что учили нас, мягко говоря, поверхностно. Очень так бегло. Чтоб примерно знали, как вся машинка вертится. А вот зачем, скажи, менеджеру хотя бы иностранные языки… в таком количестве? Или углубленный курс психологии — с лекциями по ЭнЭлПи и гипнозу? Или ролевые эти игры на местности…

— Да, и ты обрати еще внимание… Специализация у нас вроде как была — бизнес… А бизнесом из нас тринадцати занимаются… занимались… не больше половины, наверное. А некоторые — так вон вообще… Артем — политик оппозиционный, левак…

— Во-во… О том и речь…

Теперь уже Эмиль смотрит на нее внимательно:

— А что, Лис, у тебя, кажется, какая-то теория есть?

Алиса кивает за окно:

— Где сворачивать?

— А вот на следующем углу направо… Ага… И вон туда во двор.

Машина выполняет предписанные эволюции. Останавливается у подъезда. Эмиль и Алиса продолжают сидеть.

— Ты как — спешишь? — спрашивает Эмиль.

— Да нет, не очень.

— Зайдешь? Я тебя хоть чаем напою. Хорошим.

Алиса смотрит на него и быстро ухмыляется уголком губ.

Машина Андрея останавливается.

— Ладно, будь, — Тим открывает дверцу и начинает выбираться из авто.

— Ну так о чем договоримся? — с некоторым недоумением спрашивает ему вслед Андрей.

— А о чем мы должны договариваться?

— Тим, — Андрей обращается к Тиму мягко-убедительно, как к упрямому подростку, — мы же не намерены все это так оставлять.

— А что вы намерены? Напрягать связи и возможности? Напрягайте. У меня ни связей нет… ни возможностей.

— И вообще тебе все по барабану… Не, ну Фиму я хотя бы понимаю — он действительно в другой лодке…

— Мою лодку ты утром видел… Будь.

Он захлопывает дверцу снаружи.

На кухне в квартире Эмиля Алиса сидит на стуле по-турецки, с ногами. Прихлебывает из большой кружки чай. Из музыкального центра негромко изливается нечто модно-мелодичное.

Хозяин, стоя к гостье вполоборота, доливает себе в кружку темной жидкости из маленького — мерного — стаканчика:

— Тебе точно не плеснуть?

Алиса отрицательно мотает головой:

— Мне ехать… А сейчас чего снимаешь?

— А, полная дурь. «Рабство» называется. Фуфло такое — берем пятерку девок, чтоб с ногами и при делах… И на островке одном в Тихом океане, туристическом, отдаем их местным аборигенам в рабство. Ну там, бить их нельзя, вред причинять, всякое такое — а остальное все можно… И вот кто из них из рабства освободится — той двадцать штук баксов. Пипл схавает. А, да это все вчерашний день — все эти острова экзотические, «последние герои»… Я тебе точно говорю — в новом сезоне мода будет на шоу в реальном городском антураже, знакомом, прямо на натуре. Увидишь! Я как раз сейчас идейку такую раскручиваю потихоньку… Запустился уже, тьфу-тьфу… — сам улыбается собственным словам. — Вот это точно все опупеют! Это действительно будет провокация. У меня и так на каждом шоу скандал получается… А тут я просто представить боюсь…

— Чего там такое будет? — хмыкает Алиса.

Эмиль отрицательно помахивает ладонями:

— Не-не, пока не буду говорить. Но если получится все… Ну, ты обязательно узнаешь, — короткая пауза. — Пошли в комнату, что ли? А то чего мы всё на кухне, как интеллигенты-диссиденты…

Они идут в комнату. Алиса оглядывает обстановку: полки, на которых в беспорядке книжки, журналы, кассеты, слепой экран очень большого телевизора с подрубленным DVD-плеером, дизайнерский письменный стол, на котором — мощный компьютер, помаргивающий скринсейвером… рядом на полу — игровая приставка, стопка дисков. Алиса задерживается взглядом на приставке и стопке. Подходит. Берет верхний диск: это игра-стрелялка. Смотрит на второй в стопке: тоже…

— Что, — хмыкает, — вкусы не меняются?

Эмиль как бы чуть смущен:

— Приятно, когда есть кого замочить…