Юстин стоял перед витриной, пожирая глазами каждый из экспонатов, и воображение уносило его к полям сражений, к лагерям индейцев и к погоням за зверьем.

Мейнард же вернулся к разговору с Майклом Флорио. Он повторял про себя вопросы и ответы, вспоминал цифры. Каждый вопрос, на который мог быть дан удовлетворительный ответ, неизбежно приводил к следующему вопросу, на который не могло быть и намека на ответ.

– Это моя любимая, – сказал Юстин, указывая на капсюльную винтовку с шестизарядным магазином.

– Это редкость. Они существовали недолго.

– Почему? У них шесть зарядов. А у других только один.

– Да, но появился “винчестер”, где использовались металлические патроны с капсюлем в центре – это тебе не бумажный патрон. Проблема с капсюльными винтовками состояла в том, что когда приходил в действие один патрон, то из-за плохой обтюрации могли взорваться и остальные. Люди теряли глаза, у них могло оторвать кисть левой руки, – Мейнард посмотрел на часы. – Пора идти.

На дороге к Национальному аэропорту особого движения не было, так что они приехали за двадцать минут до вылета. Они пошли по проходу к своему самолету, мимо отделения касс Национальных авиалиний – там стояла толпа пассажиров, летящих на Майами. Мейнард вдруг остановился.

– Что такое? – спросил Юстин.

Мейнард не ответил. В голове все смешалось – сомнения, смутные догадки, обобщения. Здравый смысл говорил, что ему надо возвращаться в Нью-Йорк и выбросить историю об исчезновении судов из головы. Подумай. Поговори с Киллером. Это был путь к благополучию и безопасности. Но в глубине души он чувствовал: в его жизни нет ничего такого, что стоило бы сохранить, и ему незачем возвращаться в Нью-Йорк. Ведь выбирать приходилось не между благополучием и риском, речь шла о выборе между достижением чего-то и возможностью остаться ни с чем.

Он взял Юстина за руку.

– Пошли, – он повернул в холл Национальных авиалиний.

– Это не наш самолет!

– Теперь наш.

– Почему?

– А почему бы и нет? Ты когда-нибудь был на Майами?

– Я даже не знаю, где это!

– В двенадцать лет ты не знаешь, где Майами? Ну, пора тебе это узнать.

Юстин позволил потащить себя к кассам.

– У-у! Мама точно убьет меня!

– Зачем ты повторяешь одно и то же? Никогда раньше она тебя не убивала. Кроме того, мы вернемся раньше, чем она об этом узнает.

Мейнард достал из бумажника свою карточку “Америкэн Экспресс” и двинулся к билетной кассе.

– У меня даже нет зубной щетки.

– Купим. Во Флориде люди тоже чистят зубы. Это возражение было одиннадцатым по счету, которое Юстин изрек, а Мейнард парировал. Эти возражения нельзя было принимать всерьез, Мейнард не сомневался в этом; просто Юстин был возбужден – еще бы, нарушен привычный порядок – и выпаливал любое возражение, какое только приходило в голову, втайне надеясь, что все это разрешимо. И по мере того, как его отец решал, или, вернее, объяснял, как он позже решит все эти проблемы, мальчик все больше успокаивался.

– А что мы там будем делать?

– Поразвлекаемся. Встретимся с некоторыми людьми. Зададим несколько вопросов. Может быть, осмотрим достопримечательности.

– Когда ты повзрослеешь, папа? Ошарашенный, Мейнард ответил:

– Послушай, это ведь не твои слова, не так ли? Это ведь мать?

Юстин покраснел.

– Ну да ладно. А почему ты спросил? Почему ты считаешь, что я не взрослый? Недавно я прочитал объявление для “Плейбоя” – так они считают меня вообще перестарком. После тридцати четырех ты не годишься даже для изучения рынка.

– Взрослые такое не вытворяют, – Юстин жестом указал на самолет.

– Разве взрослые не могут поразвлечься?

– Мама говорит, что ты себя больше не любишь. Поэтому ты работаешь в “Тудей” и заведуешь разделом “Тенденции”.

Мейнард хотел было обратить все это в шутку, но не смог. Он чувствовал замешательство и злость – особенно злость, потому что они с Девон договорились никогда не отзываться пренебрежительно друг о Друге, беседуя с сыном.

– Послушай, Юстин...

Юстин потянулся и осторожно взял Мейнарда за руку.

– Я-то тебя люблю. Как же ты себя не любишь? Я тебя люблю.

– Послушай, приятель... – Мейнард похлопал Юстина по руке и отвернулся. Спустя некоторое время он продолжил: – Я тебе скажу. Я работаю в “Тудей” по многим причинам. Они мне хорошо платят, так что нам хватает на еду. То, что я там делаю, я умею делать хорошо, а это уже кое-что. Это неплохая работа. Множество людей были бы счастливы писать в “Тудей”.

– И ты ничем другим не хотел бы заниматься? Мейнард улыбнулся.

– Когда повзрослею, ты имеешь в виду? Юстин казался смущенным.

– Да.

– Не знаю. Я об этом все время думаю, а иногда пытаюсь об этом не думать. Легче думать о том, что ты есть, а не о том, чем ты не являешься. Если уж я и хотел бы на кого-нибудь быть похожим, то только на Сэмюэла Элиота Моррисона.

– Кто это?

– Он объехал весь мир и все видел, а о том, что он не мог увидеть, потому что это было в прошлом, он читал и старался это пережить в душе; а потом писал книги и рассказывал в них о том, что он узнал.

– Ты хочешь писать разные истории.

– Истинные истории. Это одна из причин, почему мы летим во Флориду.

Юстин кивнул, очевидно, удовлетворенный объяснением.

– А кем ты хочешь стать, мистер Инквизитор? – спросил Мейнард. – Ты когда-нибудь об этом думаешь?

– Иногда. Когда я был молохе, я думал заняться бионикой, но теперь я не очень в этом уверен.

Как только они приземлились в Майами, Мейнард послал Юстина купить несколько развлекательных книжек и вечернюю газету. Он надеялся, что там сможет найти еще какие-нибудь факты о пропавших супружеских парах из Нью-Джерси. А сам он в это время направился к окошку с надписью “Бюро услуг”. Полная энтузиазма молодая женщина – с крашеными светлыми волосами, с лицом, как у куклы Барби, и с надеждами на фигуру, как у Долли Партон, – улыбнулась ему и объявила:

– Привет! Меня зовут Джинни! Чем могу быть полезна?

– Не могли бы вы мне сказать, как добраться до Кайкос?

– Да, сэр! Это на Побережье?

– Нет, мадам. Это острова. Острова Терке и Кайкос.

– А, конечно! Сейчас посмотрим. – Она открыла справочник авиарейсов и нашла букву “Т”. – Странно, сэр, но такого у меня нет.

– Нет чего?

– Ни “Терке”, ни “Кайкос”.

– Понятно. Может быть, посмотрите “Навидад”?

– Конечно, – Она перелистнула страницы. – Вот оно! Навидад. Но отсюда вам туда не добраться.

– Ясно. Откуда же я могу туда попасть?

– Ниоткуда, я думаю. Видите? – Она перевернула справочник, чтобы Мейнард мог посмотреть на страницу. – Линия “Санрайз”: полеты отменены. Линия “Аут-Айленд”: аннулирована. Линия “Идеи” – полеты прекращены.

Мейнард сказал:

– Но люди ведь как-то туда добираются?

– Да, сэр. Если вы так считаете.

– Но как?

Девушка покачала головой.

– Может быть, есть какие-нибудь чартерные рейсы?

– Может быть. Спросите в окошке “Рилайэбл”, – она указала на отделение в конце коридора.

– Спасибо за помощь.

– Пожалуйста, сэр. Приходите еще.

Мейнард подождал Юстина, который спешил к нему с пачкой книжек, и они вместе пошли к окошку “Рилайэбл”.

Тощий мужчина с обветренным лицом заполнял бланки билетов; он писал медленно и тщательно, как будто бы занимался каллиграфией. После каждого слова он облизывал кончик шариковой ручки и задерживал дыхание, прежде чем приступить к написанию очередного слога. Его язык был запачкан синим. Мейнард понял, что этот человек явно не в ладах с орфографией.

Он подождал, пока тот заполнит билет, затем спросил:

– Извините, вы мне не скажете, как добраться до Терке и Кайкос?

– У них не освещаются взлетные полосы. Если вы попробуете поискать это чертово место ночью, вы скорее всего окажетесь в Африке.

– А как насчет завтра?