Выпуск прошел как-то серо и буднично. Обидно. Почти так же, как за диплом. После трех лет мытарств, ожидал большего. Какой-то торжественной церемонии, может быть, даже пафоса…Получасовое ожидание в фойе главного корпуса, несколько скрашенное ритуальным столом с бесплатным набором выпивки и редкими вкраплениями закуски…очень редкими и так и оставшимися нетронутыми, видно даже самых отчаянных любителей халявы отпугнула осевшая на еду от длительного хранения пыль. А спиртосодержащие жидкости от возраста, как известно не портятся….Но вот наконец, все необходимые для церемонии вручения аттестатов собрались. Недлинный строй моих сокурсников колебался под порывами гравитационного ветра в актовом зале. Почти каждый из них мог своим выдохом обеззараживать хирургические инструменты, настолько пары, испускаемые их организмами, были напитаны химическим соединением на основе углерода, водорода и кислорода, известным под названием "спирт". Ректор не пришел. Мы были уже пятым выпуском на этой неделе, и у него не хватило здоровья. Его зам, явивший проводить нас в последний по альма-матер путь, мог своим перегаром убивать живых и воскрешать мертвых. Декана было опасно подносить к источникам открытого огня. Два мелких чиновника Социальной Службы, закрепляющие в своих базах данных наш новый статус, старались улыбаться, но получалось у них плохо. В руки дали корочку с нагрудным знаком, в планшете, соединенным электронными цепями с базами данных, сделали отметку, и вот я уже могу причислить себя к категории Q.

— Старший рабочий, — промелькнула невеселая мысль в голове. — Немалое достижение. Эх, мог бы я разве раньше подумать, что окажусь на целых три ступени выше раба двадцать пятого столетия?

События последних лет, выстроившись по порядку, промелькнули перед моими глазами.

Тонкие ножки, переходящие в упругую аппетитную попку стали удаляться от меня, обиженно цокая каблучками. Все это великолепие было с немалым трудом затянуто в тонкие черные штаны, отлично гармонирующие с черной же курточкой, принципиально не застегивающейся на высокой груди. Хозяйка всего вышеперечисленного еще раз обернулась назад, блеснув омутами бездонно-синих глаз и слегка хрипловатым мелодичным голосом громко, на весь класс, заявила.

— Хам!

И гордо удалилась на поиски следующих жертв. Ее тонкая шейка, на которой было застегнуто черное ажурное ожерелье, подозрительно напоминающее ошейник, гордо несла прелестную головку с роскошной копной светлых волос.

— Оля ничуть не изменилась, — с легкой улыбкой сказал мне мой лучший друг, Александр, единственным минусом которого была слишком уж необычная работа, вынуждающая его девяносто процентов времени проводить черти-где. Зато, все его знакомые могли похвастаться тем, что знакомы с самым настоящим космонавтом. Третьего эшелона, правда, и ни разу на орбиту не летавшего, но вполне способного одним прекрасным днем отправиться в полет. Из-за своей профессии мы с ним виделись намного реже, чем хотелось бы. К примеру, эта встреча была первой, за последние полтора года. Хорошо, что электронной переписке это не мешало.

— Все так же красива, загадочна и порочна, — тихим шепотом подтвердил я, с некоторым удовольствием провожая пятую точку симпатичной молодой женщины глазами. — А помнишь, как мы из-за нее дрались?

— А то! Первую любовь не забудешь. А уже если она, едва не насмерть поссорив двух лучших друзей, почти близнецов-братьев и дождавшись их драки, сбегает со старшеклассником, то эти впечатления останутся сами яркими мазками в картине памяти. Но согласись, Игорь, красивая же стерва.

— Угу, слюнки так и текут, — вздохнул я, демонстративно сглатывая. — Были бы мы не знакомы, уже мел бы перед ней хвостиком.

— Да ну? — не поверил игре Александр. — А чего ж тогда так грубо отказался от ее почти не закамуфлированного предложения послать эту унылую тусовку к чертям и проследовать в ее постельку?

— Не люблю со змеями целоваться, — страшным шепотом выдаю свою тайну. — Да и потом, ничего нового на ее обнаженном теле я бы не увидел. Максимум лишнюю морщинку, которой не было полтора десятка лет назад. Но это вряд ли. Думаю, о внешности эта светская львица заботиться лучше, чем ты о своем скафандре.

— Ого, — восхищенно присвистнул Леха. — Когда ты успел? Не в седьмом же классе, в самом деле. Или все-таки….?

— Да нет, на выпускном ее проводил до дома. Где никого не оказалось. Не сменил бы школу в десятом классе, глядишь и сам бы выполнял в ту ночь тяжкие обязанности постельной грелки.

— Ну что я мог поделать, — развел руками мой друг. — Ты же знаешь, служба. Отца как раз на три года переводили на дальний восток, как мы с мамой могли его одного оставить? А стоило ему на прежнее место вернуться, и я сразу в училище отправился…А чего ж ты тогда отказался? Или не понравилось?

— Все было просто супер. Но ты знаешь, на какие деньги она развела Иннокентия? Ну, того еврейчика из параллельного класса, с которым под ручку гуляла после того как дала отворот тому одинадцатикласснику, к которому от нас сбежала.

— Помню, ты рассказывал, — кивнул Александр. — На те алименты можно в космос спутник запустить. Но тебе же предлагали не жениться, а просто скрасить ее одиночество…

Наша давняя любовь поцеловалась со своей старой подругой, пришедшей подобно остальным на встречу выпускников. И, как мне показалось, ей стоило немалых трудов слегка коснуться щечки девушки, а не впиться ей в губы. Оля-оля…что ж ты делаешь, сволочь, зачем так флиртуешь с ее мужем, тебя же сейчас прямо на парте изнасилуют…

— Я понимаю, что приманка вкусная и не отравленная, — мои глаза жадно ловили перемещения обсуждаемого объекта, буквально вбивающего всю мужскую половину в ступор своим присутствием, — но знаешь, блеск зубьев капкана и запах крови как-то настораживает…

— Тогда оторви, наконец, взор от ее штанишек, под которыми наверняка ничего нет и скажи, ты что, все-таки развелся?

— Ну почему все-таки? Давно к этому шло. А как ты узнал?

— Такие характерные блестящие глаза бывают только у очень голодных людей, видящих холодильник. А ты ими Олю буквально пожираешь.

— А сам-то? Я хотя бы пробовал создать ячейку общества, пусть и неудачно, а вот один знакомый мне тип этого долга старательно избегает. Когда я, наконец, смогу отмстить тебе, крича "Горько!" с интервалами в пять секунд?

— У меня уважительная причина оставаться холостым. Не хочу с орбиты наблюдать за появлением в семье негритят.

— Смотри Леха, нам с тобой уже тридцать с хвостиком, еще немного и останется только сожалеть об упущенных возможностях. Кстати, когда тебя уже спишут? В твои годы, по-моему, уже даже пилотов обычных самолетов к пенсии по выслуге лет готовят. Да и вообще график у тебя какой-то подозрительный, то по полгода носа не кажешь, а то на месяц в квартиру к родителям заселяешься…

— Покой нам только снится, а много будешь знать, скоро состаришься, — отшутился как всегда на вопрос о работе Александр, связанный кучей подписок о неразглашении. — Хм…мне показалось или я слышал чей-то приглушенный вскрик? Неужели кто-то решил припомнить ощущения от близкого общения на подоконнике?

— Эээ… — мои глаза зашарила по толпе бывших одноклассников. — Кажется, все наши девочки здесь. И преподавательницы полным составом тоже, хотя среди них никого моложе пятидесяти и нет.

— Я точно что-то слышал, — настаивал Александр, и тут в голову мне чем-то стукнуло, вызвав локальный конец света.

Приходил я в себя долго и, кажется, неоднократно. Сознание то концентрировалось на окружающем пространстве, то вновь начинало скакать по неведомым далям, сбиваясь почему-то на мысли о общественном туалете и Олю. В один из моментов просветления я понял почему. Прямо передо мной лежали ножки, которыми совсем недавно любовался каждый мужчина в помещении. Только они и ничего больше. Их хозяйку, которую я когда-то жаждал всеми фибрами своей души, неведомая сила разорвала пополам и теперь нижняя часть трупа валялась практически перед носом, источая ароматы бойни и выгребной ямы. Щегольские черные штаны немедленно оказались забрызганы продуктами пищеварения.