Носороги иногда нападают на машины. На меня лично они нападали несколько раз, когда я сидел в машине, и только один раз, когда я шел пешком. Было это в кратере Нгоронгоро. Но я проявил необыкновенную оперативность: мгновенно обежал вокруг «лендровера» и вскочил в него с другой стороны. В такие моменты развиваешь столь бешеную скорость, что сам себе удивляешься. Носорог тоже может набирать порядочную скорость. Так, зоолог Майнерцхаген проследил по спидометру, что носороги преследовали его машину со скоростью 50–56 километров в час. В другой раз носорог пробежал за машиной 400 метров со скоростью 45 километров в час. Обычно же животные эти расхаживают весьма степенно, во всяком случае значительно медленнее, чем бежим мы, воображая, что гуляем.

Я не знаю никого, кто бы когда-либо видел носорога, переплывающего реку или глубокое озеро, несмотря на то что эти животные с превеликим удовольствием валяются в лужах и охотно заходят на мелководье, пасясь среди тростника. И тем не менее плавать они все же умеют. Рассказывают, что во время запруживания и создания искусственного озера Кариба в Замбии были сделаны попытки спасти тех животных, которые еще оставались на медленно исчезающих под водой островках. Как-то, когда моторный бот приблизился к берегу, какой-то разъяренный носорог решил напасть на него и неожиданно бросился в глубокую воду. Не почувствовав под ногами дна, он поплыл, однако почти целиком ушел под воду, на поверхности виднелись только нос, уши и глаза. Достаточно было бы самой маленькой волны, чтобы его захлестнуло.

Несмотря на внешнюю неуклюжесть, черные носороги могут довольно высоко забираться в горы; в горах Восточной Африки их встречали даже на высоте 2700–2900 метров.

Черные носороги могут обитать как среди густого кустарника, так и в редколесье, на открытых травянистых равнинах и даже в полупустынных районах. Избегают они лишь жарких и одновременно влажных местностей. Именно поэтому они никогда не проникали в дождевые леса бассейна Конго, а также в леса Западной Африки. Следовательно, черные носороги водились далеко не по всей Африке. Они обитали в ее южных областях — в районе Порт-Элизабета, Трансвааля, южной части Анголы и оттуда до западного побережья. Водились носороги и в Восточной Африке — в Мозамбике, Танзании, Кении, от Сомали до Эфиопии. А оттуда ареал их полосой протянулся между Сахарой, рекой Конго и нигерийскими девственными лесами вплоть до окрестностей озера Чад и Камеруна. Однако на огромной территории Восточной Африки черные носороги водились отнюдь не повсеместно. Так, например, их не было вдоль побережья Танзании и Кении, а также между реками Замбези и Чобе. После вторжения в Африку европейцев носороги во многих районах были полностью истреблены, например южнее реки Замбези. Во французских колониях к 1930 году они уже почти совсем исчезли. Только тогда наконец спохватились и ввели строгий запрет на их отстрел. Таким образом, удалось сохранить нескольких носорогов. Сейчас во всей Африке обитает только 11 ООО— 13 500 черных носорогов, причем большая их часть в Танзании (3000–4000).

Сегодня трудно себе даже представить, как могли охотники, и в первую очередь белые, так бесчинствовать среди носорогов. Из одного только султаната форта Ар-чамбаулт, что находился вблизи озера Чад, в 1927 году было вывезено не менее 800 рогов носорогов. Профессиональный охотник Кеннон за четыре года застрелил 350 носорогов. Он и еще один «мясник», по имени Тиран, особенно свирепствовали в Камеруне, Обанги и Чаде. Время от времени они переключались с охоты за слоновой костью на охоту за носорогами, которых и убить было легче, и рога их становились все более дорогими. Местное население, снабженное белыми охотниками современным огнестрельным оружием, помогало устраивать такие бойни, а затем промышляло и самостоятельно. Знаменитый британский охотник за крупной дичью Джон А. Хантер похвалялся, что кроме более 1000 слонов он уложил еще и 1600 носорогов. Стрельбище это он устраивал отчасти по поручению правительства. Так, например, в Кении было решено освободить от диких животных для заселения людьми район Вакамба. В 1947 году Хантер уничтожил там 300 носорогов, а год спустя еще 500. А потом выяснилось, что эти земли для человеческого жилья вообще непригодны…

Особенно трудно понять так называемых спортивных охотников, которые из одной только любви к искусству, не преследуя никакой хозяйственной выгоды, разъезжали по Африке и стреляли в непуганых, не подозревавших об опасности животных. Некто доктор Колб как-то сообщил, что, будучи в Восточной Африке, он застрелил 150 носорогов.

Было бы любопытно, если бы психиатры задним числом взяли на себя труд по письмам и отчетам этих людей определить картину их психического состояния. Во всяком случае они резко отличаются от наших современных европейских охотников, которые берегут дичь, чтобы сохранить и умножить запасы промысловых животных. Можно предполагать, что подобными людьми двигало чувство собственной неполноценности, подсознательное стремление к разрушению и уж, конечно, жажда славы, потому что в те времена охота на крупную дичь на родине этих охотников описывалась как нечто весьма героическое и опасное. А между тем знаменитый британский исследователь Фредерик Селу (1851–1917) писал, что за все долгие годы, проведенные им в Африке, он ни разу не слышал ни об одном случае, чтобы какой-нибудь европейский охотник был бы убит носорогом.

На сегодняшний день черных носорогов в Южной Африке можно считать практически истребленными, если не принимать во внимание нескольких экземпляров, сохранившихся в резерватах [4]. Единичные особи остались еще в Южной Родезии и Малави, немногим больше в Замбии, прежде всего в окрестностях реки Луангвы. Что касается Южного Судана, то там носороги за последние годы исчезли окончательно. В Мозамбике насчитывают сейчас 500 голов, в Анголе — 150, в Намибии — 280. Если бы за последние десятилетия не были созданы национальные парки и различные резерваты, черных носорогов можно было бы считать уже истребленными.

Дело в том, что носороги в отличие от слонов, охотно кочующих с места на место, никогда сами по себе не заселяют снова тех мест, где раньше были истреблены. Правда, их можно переселять искусственно, и это не представляет особого труда: их просто где-либо отлавливают и в огромных ящиках, установленных на грузовиках, перевозят к месту выпуска. В 50-х годах такую перевозку осуществили в Руанде в национальном парке Гарамба, а совсем недавно мы это проделали, как уже упоминалось выше, в Танзании, где в охотничьих угодьях отловили 16 носорогов, большей частью подростков, и перевезли их на пароме на остров Рубондо, что на озере Виктория. Но, как правило, носороги имеют привычку упорно придерживаться своих родных мест, даже если они становятся густозаселенными и все более для них беспокойными.

Только в самые последние годы, когда мы стали черпать свои сведения не из досужих россказней охотников за крупной дичью, а из наблюдений терпеливых исследователей и лесничих национальных парков, нам удалось узнать гораздо больше о жизни и повадках этих великанов. Так, например, мы узнали, что в отличие от многих других животных у черных носорогов нет строго определенных охотничьих участков, из которых обычно изгоняются другие особи того же вида. Зато одно и то же животное в определенное время года можно встретить, как правило, всегда на том же месте, в то же время суток и за тем же занятием.

Раз в день носорог отправляется по твердо утрамбованной тропе на водопой. Путь от пастбища до водопоя может составлять от 8 до 10 километров, но это носорога не смущает. Пастись он начинает обычно только после полудня, а остальное время проводит либо в тени какого-нибудь дерева, либо в «грязевой ванне». Ночью эти животные нередко затевают резвые игры вокруг какого-нибудь бочажка, во время которых они гоняются друг за другом, сопят и с шумом брызгают слюной. Там, где носорогов не преследуют, например в кратере Нгоронгоро или в районе Амбосели, их можно увидеть и средь бела дня. Пристрастие к «грязевым ваннам» иногда приводит к печальным последствиям: вязкий ил может засосать животное так, что оно уже не в состоянии выбраться и застревает в нем навсегда. Случается, что за носорога, попавшего в столь безвыходное положение, принимаются гиены…