Джулиан мгновение неодобрительно смотрел на меня, его взгляд изучал мое лицо. У меня было ощущение, что он пытался рассудить, так или иначе, говорила ли я правду.

— Почему он сделал это? — Наконец спросил он, очевидно поняв, что я говорила с абсолютной честностью.

— Понятия не имею. Если он сказал, что я отказалась говорить с ним, он либо бредит или…хорошо, лжет, но я не думаю что это вероятно. Он не кажется того сорта мужчиной, который врет.

— Он показал себя мастером обмана, — просто сказал Джулиан, огорошив меня, когда рванулся открывать двойные двери. Он указал по ту сторону комнаты.

— Очень много было продемонстрировано в течении последнего месяца. Совет ждет вас.

Мне потребовалось мгновение, чтобы обрести мое растерянное остроумие, так поколебленное высказыванием Джулиана. Кристофф мастер обмана? О чем именно он говорил?

Я вошла в комнату, мой взор быстро обыскал ее на любой признак мужчины, который часто посещал мои ночные сны. Четыре человека стояли вместе, трое мужчин и женщина, последняя говорила, когда я вошла.

— …мог бы, по крайней мере, предупредить меня о ее прибытии, так чтобы я могла поудобнее устроить ее. Ей-богу, Кристиан, тебе может и девятьсот лет, но иногда ты ведешь себя как пещерный человек. Эта бедная женщина, вероятно, так смущена, как только возможно и ты не помог…О, привет. — Женщина, которая делала, к моему крайнему изумлению, разнос весьма пугающему Кристиану Данте, повернулась и захромала ко мне с дружеской улыбкой и распахнутыми руками.

— Я сожалею об этом. Вы Пия, не так ли? Я — Элли, жена Кристиана. Вы должны будете простить его, за то, что он попросту свалил вас на чердак, как будто вы узел застиранного белья. У меня не было возможности сначала проверить вашу комнату, и убедится что вам там удобно, но я сделаю это сразу же, как только мы закончим здесь.

— В этом нет необходимости; моя комната прекрасна, — заверила я ее, на мгновение сконфуженная фактом, что ее глаза были не сочетающимися — один, очень бледно-серый, почти белый, в то время как другой был странным, как бы крапчато-коричневым.

Ее улыбка стала кривоватой, когда она указала на свои глаза.

— Они немного причудливы, не так ли?

— Они нисколько не причудливы, — поправил Кристиан, хмуро глядя на жену, когда придвинулся, чтобы встать рядом с ней. За ним, двое других мужчин — Себастьян и Ровен — стояли молчаливые и настороженные. — Они очаровательны и уникальны.

Она сделала ему гримасу, прежде чем повернуться ко мне.

— Я попробовала контактные линзы, но у меня аллергия или что-то вроде, так что я живу с тем, что есть. Джозеф! Мы не кусаем гостей!

Я крутанулась вокруг, удивленно глядя на ребенка только начинающего ходить, который полз вверх позади меня. Его глаза тоже не совпадали, один был зеленым, другой коричневым, но различие почти не было таким явным, как у женщины, предположительно бывшей его матерью.

Элли сгребла мальчика и велела ему сказать «привет».

— Привет, Джозеф, — сказала я с улыбкой.

Он обнажил мне свои зубки. Я остолбенела, увидев, что у него были клыки.

— Нет! — сказал мальчик, указывая на меня. — Плохая!

— Не плохая, тыковка. Она Возлюбленная, как мамочка, — поправила Элли. — Я сожалею, Пия. Он только получил свои клыки, и мы в процесс отучения его от смертной пищи и перехода на кровяную диету. Это делает его иногда немного капризным, и он склонен желать укусить людей.

— Эллегра, — сказал Кристиан, с предупреждением в голосе, когда передвинулся, охраняюще став между нами, как будто я представляла какую-то угрозу.

— О, прекрати это! Я ни на единое мгновение не поверю сколько-нибудь, что ваш жребий заламывать руки из-за этого, — огрызнулась она, тоном, которым я даже не мечтала говорить с главой вампиров.

Его хмурый взгляд стал мрачнее.

— Мы Темные! Мы не заламываем руки!

— Ты знаешь, что я имела в виду! Вы ребята собрали в кучу ваши трусишки из-за ничего.

Кристиан сделал быстрый сердитый жест.

— Эллегра, твоя непочтительность здесь неуместна.

Два вампира позади него закивали.

— Вот еще! — Фыркнула она, сверкнув в ответ взглядом на своего мужа. — Я не собираюсь позволить тебе состряпать дело на кого-то, только потому, что это успокоит твою совесть.

Кристиан глубоко вздохнул. Я отступила, не желая быть рядом с ним, если он взорвется.

— Твои аргументы уже были услышаны и твое присутствие, стало быть, не обязательно на этом слушании. Ты можешь взять Джозефа в парк, если солнце село.

— О, даже не думай избавиться от меня, Клыкастый парнишка, — огрызнулась она в ответ, вручая мальчика среднего возраста женщине, которая суетилась в комнате. — Эдит, я считаю, он голоден. Может ты поищешь что-нибудь для него?

— Клыкастый парнишка! — Оскорбленно сказал Кристиан. Ровен тихо заржал. Себастьян послал Кристиану сочувствующий взгляд. Кристиан впился взглядом в свою жену, уперев руки в бедра.

— Я говорил тебе прежде, что ты не должна именовать меня такими названиями. Это — особенно ужасающее оскорбление, когда происходит перед другими!

— Голоден, — сказал Джозеф, пряча лицо на груди женщины, в манере внезапно застеснявшихся детей.

— Она не посторонняя, — сказал Элли, махнув в мою сторону. — Она Возлюбленная!

— Она также Зоря!

— Я пойду взглянуть, кажется, у нас есть какое-то парное мясо, — пробормотала женщина по имени Эдит, забирая маленького мальчика прочь. Он выглядел, приблизительно на два или три года, усмехнулся и помахал мне через плечо его няни.

— Только посмотри, что ты наделала, — сказал Кристиан, делая знак в сторону двери, когда она закрылась за парой. — Он помахал ей! Я не буду подвергать своего сына опасности…

— О, пошел ты в пирожную дыру [12]. — Фыркнула Элли, протопав к длинному столу. Четыре кресла были установлены вдоль одной из его сторон, и одно на противоположной. Она схватила одно из четырех кресел и отбуксировала его к другому краю, сев с величественным безразличием к факту, что ее муж смотрел на нас так, будто у него должно было сорвать крышу.

— Элли, дорогая, леди никогда не ссылается на дыры джентльменов, пирожные или иные, даже если джентльмен ее муж, — сказал лишенным эмоций голос.

Я крутанулась вокруг, пытаясь засечь его. Маленький слабый проблеск света в дальнем конце комнаты становился более ярким и объединился в очевидный образ невысокого, коренастого призрака женского пола. Она направилась ко мне, когда Элли ответила: — Вы должны признать, иногда на него находит.

— Не имеет значения, каким утомительным может быть джентльмен, — ответил призрак, переключая улыбку на Кристиана, у которого было теперь странное, мученического типа выражение лица. — …и небеса знают, что милый Кристиан возможно никогда не попытается обдумать, что ссылки такие как эта неуместны. Как дела. Я — Эсме. Вы не видели мистера Вуггамса?

— Я так не думаю, — нерешительно сказала я.

— Мистер Вуггамс — кот Эсме, — сказала Элли с ее кресла. — Эсме, как видите — призрак. У меня было несколько других, но только она одна осталась. Помимо Антонио, то есть, но у Кристиана с ним постоянная война, так что Антонио приходит, только когда горизонт чист. И ты можешь прекратить браниться на меня под шумок, Кристиан. Только потому, что я не понимаю чешского, не означает, что я не знаю, что ты сказал.

Кристиан зашипел, но огромным самообладанием, сумел сдержать свои эмоции.

— Элли, милая моя, — начала говорить Эсме, но Элли остановила ее, подняв запрещающую руку.

— В другой раз, пожалуйста. Прямо сейчас я более заинтересована присмотреть, чтобы над Пией не измывались, чем в поддержании надлежащего этикета.

Эсме скривила губы.

— Никто ни над кем не измывается, — сказал Себастьян, пододвигаясь чтобы встать рядом с Кристианом. — Мы просто хотели бы получить факты по ситуации.

— Если вы сядете, мы сможем начать слушание, — сказал Кристиан, делая знак мне на кресло рядом с Элли. Он стрельнул в свою жену взглядом, который она встретила с поднятым подбородком и скрещенными руками.