Мои пальцы вжались во вмятины, которые я сделала, когда мне было двенадцать лет. Они были очень маленькими.

— Я думаю, это было единственной причиной, по которой у него была дудка, — сказала я, кладя его обратно в коробку. Альбома с засохшими цветами я даже не помнила, но каракули на страницах были точно моими. Там лежал значок хибары, в которой я жила, с проставленной датой и покрытый радужными наклейками. Пара пыльных сандалий, лежащих поверх всего этого, были настолько малы, что стало страшно.

— Сколько тогда тебе лет было? — спросила Айви, когда я вытащила их наружу.

— Они выкинули меня оттуда, когда мне было двенадцать, — сказала я, вспыхнув. Там было невесело. Я забросила Трента на дерево взрывом лей-линейной энергии за то, что он дразнил Жасмин. Я думаю, они решили, что если я справилась с этим достаточно хорошо, то умирать не собираюсь и должна освободить место для тех, кто собирается. Трент заслужил то, что произошло. Мне кажется. Они довольно долго добавляли в воду вещества, блокирующие память, и я ни в чем не была уверена.

Я улыбнулась, увидев пару раковин пресноводных моллюсков, из которых мы с Жасмин собирались сделать сережки. Синее перо сойки. Вещи, не имеющие значения ни для кого, кроме меня.

— Что это?

Она держала кажущийся старинным кривой металлический крюк, и я потянулась к нему, мое лицо горело.

— А, это крючок для чистки копыт, — сказала я, чувствуя его вес в ладони и ощущая грусть из-за тревожного чувства волнения и вины. Брови Айви поднялись, и я добавила:

— Там были лошади, и нам приходилось чистить им копыта, прежде чем взять их на прогулку. Для этого он и был нужен.

Это был действительно необычный инструмент, с инкрустированной деревянной ручкой и серебряным крючком.

Склонив голову на бок, Айви откинулась назад и посмотрела на меня.

— Почему твой пульс только что ускорился?

Скривившись, я положила инструмент обратно в коробку.

— Он принадлежал Тренту. По крайней мере, мне так кажется.

— И почему твой пульс так подскочил? — вновь спросила она.

— Потому, что я украла его! — сказала я, чувствуя, что начинаю задыхаться. — Во всяком случае, мне так кажется. Я почти уверена, что хотела его отдать… — пробормотала я смущенно. — Вот дерьмо, я даже не помню, как он оказался у меня.

Айви странно улыбнулась. Я думаю, что Нэнси Дрю напоминала ей о ее собственной невинности.

— Ты украла у Трента его крюк для чистки копыт? Что это, какая-то традиция лагеря для ведьм?

— Наверное, я просто взяла его на время и забыла отдать, — сказала я, ощущая вину, пришедшую из неоткуда.

Я помнила, что запихивала его в карман с чувством оправдания. Трент был там… и он мне не нравился. Он был противным.

Айви снова взяла книгу.

— Неудивительно, что он не переносит тебя на дух. Ты же украла его вещь.

Разозлившись и пытаясь не обращать внимания на чувство вины, шедшее из воспоминаний, которые сохранились у меня не полностью, я закрыла коробку и отодвинула ее в сторону.

— Это чувство взаимно, — сказала я, потянувшись за носками. — Трент лжец и манипулятор, и всегда таким был.

Она протянула мне книгу Нэнси Дрю и медленно выдохнула.

— Значит… ты считаешь, что вся ситуация с Ковеном — его рук дело? Думаешь, Трент рассказал им о тебе?

Я посмотрела на обложку: вороватую позу Нэнси, держащую дощечку с выгравированными на ней символами лей-линейной магии и разыскивающую сокровища. Ох, если бы это было так просто.

— Я не знаю, — сказала я, мучаясь сомнениями и отдавая книгу обратно.

Айви собственнически взяла ее, и я взглянула на закрытую коробку с воспоминаниями. Мне хотелось злиться на Трента из-за Ковена, но что-то внутри меня говорило «нет». Увидев вещи из лагеря… произошедшие события, я поняла, что половины из них не помню. Блокаторы памяти затуманивали факты, оставляя нетронутыми эмоции, и поскольку моя коллекция безделушек затрагивала половину воспоминаний, я не могла сказать, была ли моя злость на Трента из-за того, что он был мерзким мальчишкой в лагере, или потому, что он был действительно плохим.

— Я больше не уверена в этом, — сказала я наконец. — Это слишком рискованно для него, и есть более простые способы испортить мне жизнь.

Айви издала тихий звук и аккуратно положила потрепанную книгу Нэнси Дрю рядом с собой. Мне бы очень хотелось верить в то, что он не говорил Ковену о моей способности пробуждать демонскую магию, но я уже не была такой глупой. Гораздо проще было поверить в то, что это было одним из его тщательно продуманных планов. Проще — да, но умнее? Потому что, если не Трент донес им, значит, донес кто-то другой, а я представления не имела, кто бы это мог быть. Логика говорила, что это был он, но если бы я вела себя логично, я бы давно сделала нашу фамилиарную связь активной и принудила бы его быть со мной милым. Вместо этого я спасла его, сильно рискуя собой из-за странного интуитивного предчувствия. И до сих пор я не могла понять почему. Мой взгляд самопроизвольно опустился на коробку так, словно ответ был где-то там.

— Почему бы тебе не воспользоваться чарами Пандоры и не выяснить это?

Я уставилась на Айви — я забыла, что они у меня есть.

— Ты думаешь, это было связано с лагерем?

— Он сказал, что может сделать тебе чары, если тебе захочется вспомнить лагерь или отца. Вот он и сделал.

— Ты сумасшедшая! — воскликнула я, но она покачала головой, улыбаясь.

Она указала глазами на закрытую коробку.

— Вспомнишь ли ты причину или нет, но твое знакомство с Трентом длиться уже очень давно. Я думаю, тебе стоит узнать, были ли твои предчувствия на его счет основаны на реальных событиях или просто детской ссоре из-за крючка для копыт. Ты так не считаешь?

Ну, когда она сказала об этом… Со стороны гостиной позади меня донесся громкий мужской голос, в котором звучала злость. Мой взгляд переместился на верхний ящик, где я прятала чары Трента, и я подавила дрожь. Мне нужно было знать, можно ли ему доверять, и не только по обычным делам, а на самом деле доверять ему. Мне нужно было знать, почему, испытывая к нему отрицательные чувства, я все же рисковала своей жизнью, чтобы спасти его никчемную шкуру. Мне нужно было воспользоваться его чарами Пандоры.

Пульс у меня застучал, я спустила ноги на пол и поморщилась от боли, когда мои колени запротестовали. Если я намереваюсь сделать это, то лучше тогда, когда все пикси шпионят за спором Ника и Пирса.

— Хорошо, но если это убьет меня, виновата будешь ты.

Подойдя к комоду, я открыла его верхний ящик. Может, там были воспоминания о моем отце.

— Ммм… — запнулась Айви, и я оглянулась, ее глаза были расширены от любопытства.

— Я просто шучу, — сказала я. — Они же прошли проверку амулетом смертельных чар, помнишь?

— Я не об этом. Ты хранишь их в своем ящике для белья?

Я заколебалась, удивляясь своему смущению.

— Ну а куда бы ты положила эльфийские чары? — спросила я, потом мои пальцы коснулись мягкой, узловатой выпуклости из завязанных узлом конских волос длинной с браслет. Меня охватило волнение, и я вытащила чары наружу.

Мы с Айви смотрели на безобидную на вид вещь. Узлы в моей руке были жесткими, они были сплетены из волоса серебряного и черного цветов. Они покалывали мне руку, как если бы сила просачивалась наружу. Эльфийская магия. Дикая. Непредсказуемая. Боже, надеюсь, я не совершаю ошибки. Их сплел Трент, и я не знала, насколько хорошими или плохими были чары. Знание — сила. Нахмурившись, я дотронулась до первого узелка. Незнание — счастье.

Но любопытство — даже если оно сгубило кошку — взяло надо мной верх и с участившимся сердцебиением я подняла коробку с кровати и села.

— Ты не уйдешь? — спросила я, чувствуя себя трусихой, и Айви покачала головой.

И с этим заверением я развязала первый из трех узелков.

Мои влажные волосы, казалось, завились, и мое лицо нагрелось, когда эльфийская магия прошла сквозь меня, принеся привкус дубовых листьев и холодного осеннего воздуха.