- Ну и что прикажешь? Ждать, пока они все здесь не соберутся? – возмутился часовой, все порываясь продырявить мертвяку голову.

- Вот когда соберутся, тогда и стреляй. А так он один, что с него взять…

Хотя, твой автомат, твои патроны… Тебе и решать, когда их тратить, -

пожал я плечами, решив не ввязываться в спор.

Пожарник несколько секунд простоял, переваривая услышанное, а потом заявил мне:

- По ходу, ты прав, один он тут ничего не сделает…

- Вот и хорошо, что мы нашли согласие. А я пойду спущусь, найду все-таки своих.

Часовому было жалко расставаться с собеседником, но препятствовать не стал. Я спокойно спустился с вышки и окинул взглядом двор. Народу почти не было видно. Время не то, чтобы очень поздное, всего восьмой час шел, а почти все уже спать улеглись. Издерганные, нанервничавшиеся за сегодня. Такое увидеть собственными глазами, не каждый выдержит. Да я сам чуть не застрелился,, что же мне других судить.

Главное, что Артема не было видно. Может, уже в палатку вернулся. Это было бы лучшим вариантом. Как-никак, а единственный в нашей группе толковый водитель, проверенный в деле...

Налетел порыв ветра, и я поежился от холода. Еще не лето и ночи иногда выдаются очень даже холодными. Интересно, а мертвяки мерзнут? Вряд ли, он бы тогда и боль бы чувствовали. Хотя есть вероятность, что они замерзают. Кровь застывает в жилах, органы вянут, тело иссушается.

Переждать бы это все где-нибудь вдалеке и в безопасности. Так нет, я, как всегда с собственным везением попадать в лужу сразу двумя ногами, оказался в самом сердце всей этой чертовщины.

Новый порыв ветра и я окончательно понял, что замерз. Камуфляж, хоть и теплый, но пропускал холодный воздух. И это не добавляло ощущения комфорта.

Пора в палатку вернутся. Там и дождусь Артема, если ему так не терпится погулять. Только чтобы он за стену бы не выбрался. Хотя он и не настолько дурак, чтобы решится на такое.

Вон наш автобус, сейчас казавшийся в полумраке каким-то страшным комом из-за натянутой на него палатки. Внутри должно быть тепло и сухо. И еще там меня дожидается теплый спальный мешок. Вещь, несколько уступающая по удобству кровати, но гораздо более приятная, нежели холодным ветер под ночным небом.

Подойдя к палатке. Я услышал внутри веселые голоса и даже вроде как смех. Неужели там без меня устроили какие-то посиделки… Отдернув полог, я вошел внутрь. Там уже горели три мощных фонаря, освещавших всю палатку и внутренности автобуса, а в центре были тихие посиделки моих ребят.

Откуда-то здесь был и Артем, уже удобно развалившийся на матрасе и уминающий бутерброд.

- Так, я вам не помешал? – спросил я, стараясь выглядеть рассерженным.

- О, Миш, заходи, я думал ты так всю ночь и простоишь на этой вышке.

- Вот за этой вот персоной ходил, - сказал я, мимоходом несильно пнув нашего водителя.

Тот даже не отреагировал.

- Садись, тут и для тебя порция готова, - пригасили девчонки, уступая место.

- Вот и отлично… Остатки добить решили? – поинтересовался я, выбирая бутерброд потолще.

- Вроде как… Слушай, ты у нас знаешь… Какие планы на завтра?

- На завтра… - я жевал, поэтому толком ответить не мог.

Наконец, дожевав, проглотил бутерброд и рассказал всего по немногу.

- Примерно все будет вот так… С утра поедем на радиовышку, разберемся, что там такое.

Надеюсь, это не будет надолго… А потом по предкам… Для начала снова попробуем пробиться на площадь Победы, там ближе всего. Главное, будем держаться двор и переулков, а то опять в пробках встрянем.

- А почему мы вообще с этой вышкой связались? Какое нам до нее дело?

Я откинулся на спину и уставился в потолок палатки. Пыльный, даже грязный брезент.

Маленький паучок, шустро перебирая лапками, быстро отползал от висевшего рядом фонаря.

- Объясняю… - я немного пожевал губами, не зная, с чего начать, - Так…

Во-первых, никто из нас толком не знает, до чего это все докатится.

Возможно, завтра в город войдут военные и перестреляют всех мертвяков к чертям. А может, когда они войдут, уже будет слишком поздно что-то менять. Тогда они просто отойдут… А нам здесь оставаться. Ведь вряд ли получится за один день по всем квартирам проехаться. Все видели, что там… За стеной… что там твориться… Так что надо иметь за спиной хоть что-то, за что можно удержаться… У этих людей защищенная территория, есть оружие и машины. И я думаю, что после этой операции мы сможем сюда вернутся, если нас прижмут. Дальше… Сама эта радиовышка… Никому не кажется, что больно быстро отключили все это радио и телевидение…

Странно это. И мне вот лично самому интересно, что там происходит.

Почему отключили вышку… И что творится за линий горизонта… Там, где я не могу ничего разглядеть своим взглядом… Может, это повсюду… А может, этого вообще нигде нет… Тогда у нас появляется шанс на спасение.

- Миш, пока ты играешься в солдатиков, наши родители могут погибнуть!

- Они уже могли погибнуть! – сказал я на чистоту, - Десять раз уже могли погибнуть.

Когда мы сидели в универе, пока стояли в пробке, пока, черт возьми, сидим здесь и болтаем! Можно вообще просто в туалет пойти, споткнуться и разбить голову о стульчак! Так что, мы, может, просто за мечтой гонимся.

Или за последней надеждой… А спастись самим… Это нам просто жизненно важно, извините за тавтологию…

- Миш, не говори так…

- Я говорю правду! И она правдой и останется, неважно, нравится нам это или нет!

Разговор расстроился, это и так было понятно. Да и вся веселость атмосферы тоже мигом развеялась. Теперь уже было не до шуточек и рассказов, все думали над тем, что я сейчас сказал. И мысли были невеселые, потому что многие понимали, что я не хотел пугать и не говорил глупости. Сейчас важнее выжить, неважно каким путем… Вот только стоит ли оно того… Я сейчас неожиданно подумал о своих родителях во

Владимире. Каково им сейчас… Живы они или нет… Надеются ли они на помощь… И ждут ли они, что я им помогу. Наверняка кто-то из девчонок думает, что мне просто все равно, умирают люди или нет. Нет, конечно, каждая человеческая жизнь для меня важна. Если бы мне было бы все равно, я бы сбежал из универа один. Как, к примеру, Павел. А я остался… Значит есть во мне что-то хорошее… И все равно, если эта зараза распространилась не только у нас в Рязани, то я обязательно поеду во

Владимир. Главное сейчас – разобраться с этим вот обозом. Я повернулся и посмотрел на девчонок, неуклюже раскладывающихся по спальным мешкам. Вот только разобраться с ними, и я поеду во Владимир… Необходимо найти моих, именно моих родителей. Чего бы это для меня не стоило.

Снаружи громыхнул взрыв, такой, что палатку тряхануло, и с потолка вновь посыпалась пыль. Девчонки вскочили со своих мест, испуганно тараща глаза. Первое, за что я вцепился, был мой автомат. Уже вырабатывалась привычка. Хорошо, что я еще не успел раздеться…

- Артем! Пистолет и остаешься здесь! Егор, за мной! Никому больше не высовываться!

Я выскочил из палатки, ругаясь, что у меня нет фонаря. То есть, он у меня был, но пока бессмысленно болтался в разгрузнике. А автомат нужно держать двумя руками… Чем же тогда держать прикажете фонарь? Самый спокойный вариант – в зубах, но мне он совершенно не нравился.

Поэтому приходилось пока так… Снаружи уже было много народу, люди тоже слышали взрыв. Но откуда он. Неужели мертвяки научились взрывчатку подкладывать? Не верю! Тогда что же…

Вопрос лежал на поверхности. Это был не просто взрыв, а автомобиль, угодивший в стену, Здорового куска не хватало, только одни обломки, а прямо посередине пролома торчали обломки фуры без прицепа, полностью охваченной пламенем. От удара произошло короткое замыкание, а уж от него взорвались бензобаки. Отсюда и взрыв такой мощности.  Половину ворот снесло взрывной волной. Одна створка, перекрученная и оплавленная, валялась на земле, а вторая болталась на одной петле. Вышка, на которой должен сидеть дежурный, лежала рядом, на боку. Самого часового было не видно. В пролом уже пролез первый мертвяк, весь охваченный пламенем.