В годы правления маньчжурского императора Цяньлуна (1736–1796) в Храме неба проводились большие ремонтные работы. Был дан строжайший императорский наказ: везде должны были применяться нечетные цифры, прежде всего «3» и «9», а также кратные им числа. Диаметр самого верхнего яруса в храме был 9 чжанов (чжан равен 3,2 м), диаметр среднего яруса — 15 чжанов, диаметр нижнего яруса — 21 чжан. Каждому ярусу соответствовала круглая каменная площадка в основании храма. Первая площадка была сложена из 9 камней, вторая — из 18, третья — из 27 и т. д. Длина дорожек от верхнего яруса к среднему и от среднего к нижнему составляла 9 шагов.

В молитвенном ритуале также присутствовала числовая символика. Во время молебствий небу император 3 раза становился на колени и совершал челобитье по 3 раза. Музыканты исполняли 9 ритуальных фрагментов; духу неба дарили 9 кусков шелка.

Процедура преклонения перед духом, лишенным материальной оболочки, была довольно сложной. Действительно, как можно молиться духу, если тот «парит» где-то в воздухе и его невозможно ни видеть, ни осязать? Желание наглядно «воссоздать» образы духов породило пантеон идолов, которые были ближе верующему, чем, так сказать, «духи вообще». В самом деле, китаец, находясь в буддийском или даосском храме, хотел иметь дело с «конкретным» духом, а не с какой-то абстракцией. Так возникло поверье о возможности воплощения духа в какой-либо предмет. По убеждению верующих, в идолах, изваянных руками людей, живут божества.

Идолов делали из металла, камня, дерева или глины. Чаще всего каркас будущего божества покрывался известковым раствором, а затем листовым железом или позолотой. Иногда внешняя сторона статуи раскрашивалась различными красками.

Статуя идола тщательно обрабатывалась умелыми мастерами и могла своим видом оказать глубокое эмоциональное воздействие на верующих. Лик божества явно выражал различные чувства: любовь, сострадание, хорошее настроение, задумчивость, ярость или гнев.

Каждый раз после того, как новая статуя идола была изваяна, раскрашена и позолочена, она торжественно переносилась в храм, где уже находился точно такой же идол. Участники торжества падали на колени перед божеством-ветераном, умоляя его отдать часть пребывающей в нем чудодейственной силы новой статуе.

Золе курительных палочек, приносимых в дар божеству, приписывалась чудодейственная сила. Отсюда произошел широко распространенный в Китае обычай носить на груди в виде амулета мешочек с золой. Из стоявшей на алтаре курительной чаши старого идола брали немного золы и насыпали в чашу у пьедестала нового идола. Затем нового идола переносили в тот храм, для которого он был предназначен, и водружали на алтарь. Водворив в храм новую статую, жрец смазывал идолу глаза, рот, нос и уши (а иногда руки и ноги) красной тушью или кровью. Этим способом новому богу «открывали» органы чувств. После такой операции идол-бог, по убеждению верующих, получал возможность общаться с внешним миром. Теперь он уже был в состоянии выслушать обращенные к нему мольбы и отзываться на них; мог насладиться жертвенными дарами и благоуханием фимиама.

Существовала и такая форма превращения статуи в идола. Покупатель приходил в мастерскую скульптора, платил за статую, забирал ее с собой и в счастливый день (по астрологическим данным) приглашал мастера к себе домой. Зажигались свечи и курительные палочки, возносились молитвы, и в это время мастер размещал внутри идола сделанные из серебра «жизненные органы» — легкие, сердце, печень, дыхательное горло, пищевод и т. д. После этого через маленькое отверстие в спине статуи он вкладывал какое-либо живое существо (муху, комара, птичку, змею, ящерицу). Отверстие сразу же запечатывалось — прежде чем «душа могла убежать». На этом превращение статуи в идола еще не заканчивалось. Нужно было совершить последний, наиболее важный, акт церемонии — вселить в идола душу. Для этого, поставив статую на предназначенное ей место, мастер брал кисточку, обмакивал ее в тушь и затем просил присутствующих затаить дыхание. В это мгновение он произносил заклинание и прикасался кисточкой к глазам статуи, после чего идол считался готовым для поклонения.

Во время ремонтных работ в храмах на глаза идола наклеивали полоски бумаги: это была вежливая просьба к богу покинуть на время жилище, потому что шум и грязь могли его оскорбить.

Любое непочтение к богам-идолам рассматривалось общественным мнением как богохульство. Вот как в годы молодости поплатился за свое непочтительное отношение к идолам великий китайский революционер-демократ Сунь Ятсен (этот случай описан в книге Поля Лейнбержера «Сунь Ятсен и Китайская Республика»).

Сунь Ятсен хорошо помнил, как в детстве родители водили его в деревенский храм, где он должен был падать ниц перед деревянными изображениями святых. Став юношей, он понял, что храм с изображением идолов — это символ отсталости и суеверия народа. Однажды вместе с товарищами Сунь зашел в храм и остановился перед деревянной фигурой идола. Его спутники опустились на колени и приготовились отвешивать земные поклоны. Сунь Ятсен заставил их встать. Затем он подошел к идолу и схватил его за палец. Все, кто был с ним, застыли в ужасе.

— Почему мы должны молиться богу, сделанному из дерева? — крикнул Сунь. — Этот бог не может помочь даже себе. Как же он сможет помочь нам? Смотрите, сумеет ли бог помешать мне сломать ему палец.

С этими словами Сунь изо всех сил потянул за деревянный палец, вырвал его и переломил. Показывая этот кусочек дерева присутствующим, он сказал:

— Теперь вы видите, что за бог призван защищать нашу деревню. Я сломал ему палец, а он по-прежнему лишь скалит зубы.

Юноши, насмерть перепуганные таким поступком, бросились бежать из храма.

Этот эпизод вскоре стал известен всей деревне, и имя молодого Сунь Ятсена было предано анафеме. Старые и молодые заходили в храм посмотреть, как обезображен святой. Отцы говорили сыновьям:

— Держитесь подальше от этого сумасшедшего.

Богохульству его обучили иностранцы. Такой чудовищный поступок принесет нам несчастье.

Молодой Сунь совершил кощунство. Он обесчестил своих родителей, обесчестил родную деревню. И за это должен поплатиться. — Так рассудили старики и вынесли приговор: изгнать отступника из деревни. Куда — никого не интересовало. Важно было одно: человек, осквернивший храм, не может оставаться с теми, кто почитает духов.

Изгнание китайца из родных мест считалось страшным наказанием. Об этом говорили так: «Для китайца нет более ужасного наказания, как исключение его из состава семьи; ни одно несчастье не пугает его так сильно. Что сталось бы с его душой, если бы он был проклят своими? Стремясь избавиться от этой ужасной кары, он готов пожертвовать всем, даже жизнью». Как видно, молодой Сунь Ятсен подвергся особенно суровому наказанию.

Хотя идолы считались божествами, они, как и служители культа, несли ответственность за свои ошибки. Иногда верующие бранили богов, плевали в них, «изгоняли» из святых мест, хлестали и даже ломали священные таблички, выражая недовольство.

Однажды идола доставили в суд за сообщничество в деле, в котором был замешан жрец, служивший в храме. По обычной судебной процедуре судья приказал идолу поклониться. Идол, понятно, не мог этого сделать, за что и был приговорен к 500 ударам бамбуковыми палками.

В 1890 г. в районе Нанкина была сильная засуха. После того как идол не захотел послать дождь страдавшему от зноя городу, его в наказание вынесли из храма и оставили на целый день под палящим солнцем.

В 1892 г. на юге Китая, в районе Фучжоу, в период длительной засухи вспыхнула чума, от которой погибло много крестьян. Оставшиеся в живых роптали на бога-врачевателя за его бездеятельность. Чтобы наказать бога, его бумажное изображение посадили в бумажную лодку и пустили по реке. Затем из ружей открыли стрельбу по этой лодке. Таким способом крестьяне намеревались наказать бога-врачевателя и преодолеть пагубное влияние злых духов.