Многие из нас пока еще помнят, кто такой Григорий Котовский, хотя в августе 2013 года исполняется уже ровно 88 лет со дня его гибели.

Прежде всего, мы помним Котовского, как легендарного героя Гражданской войны, как героя советского фольклора и художественной литературы. Помним, когда видим поблизости побритую голову, называя ее «стрижкой под Котовского». Чуть меньше, но мы помним его, как народного мстителя и разбойника. Мы помним его и потому, что про Котовского и сегодня пишут книги, статьи и снимают фильмы.

Однако с падением Советского Союза образ легендарного героя стал меркнуть. Былую народную славу Григория Ивановича сегодня стали перекраивать в духе времени на славу уголовную.

В наше время Котовского не просто разоблачают, а фактически развенчивают, объясняя это банально просто: он был обыкновенным грабителем и налетчиком, а свои налеты и грабежи прикрывал декларациями о стремлении справедливо разделить нажитое богатыми неправедно. Да, вот только беднякам от него перепадало совсем немножко. Грабил-то он больше для себя…

Словом, борьба за справедливость Григория Котовского в начале XX века сегодня опровергается, как опровергаются очень многие исторические события из нашего прошлого задним числом и с легкой руки современников.

Разоблачают Котовского и в период Гражданской войны, обвиняя его и во лжи, и в дезертирстве, и в тех же грабежах, не считаясь с фактами. Отдельная кавалерийская бригада Котовского была одной из самых боеспособных и надежных частей Красной армии. Но могло ли такое быть в природе, если бы этой частью командовал типичный уголовник?

Немало надуманного сохраняется и в истинной причине гибели Котовского, хотя и здесь все гораздо проще, чем можно было бы предположить. Ведь тайны мы придумываем сами…

Эта книга — всего лишь попытка прорваться сквозь исторические штампы прошлого и современности, между правдами двух времен к недосягаемой истине.

Летом 1925 года сорокачетырехлетний командир 2-го кавалерийского корпуса Красной армии Г. И. Котовский по воле судьбы оказался в совхозе «Чабанка» (от слова «Чабан» — пастух, преимущественно пасущий овец). Наступил именно тот самый возраст, когда поистине здоровый организм советского военачальника стал давать сбои. А ведь за всю свою жизнь Григорий Иванович никогда не знал отдыха…

«Врачи настаивали, чтобы командир корпуса начал лечиться, — писал самый первый биограф Котовского — В. Г. Шмерлинг. — 14 ноября 1924 года врачи и близкие взяли от Котовского «подписку» в том, что с 15 ноября он начинает «систематическое лечение до полного выздоровления, без всякого перерыва».

Но и на этот раз Котовский не использовал предоставленного ему отпуска. Он начал лечиться, выполняя предписанные процедуры, но через несколько дней опять с головой погрузился в свои повседневные дела — выезды в поле, совещания, хлопоты по хозяйству. «Систематическое лечение» прерывалось».

Как уточняет другой писатель и последующий биограф Котовского — Г. А. Ананьев, только жена комкора знала, «что могучий организм Григория Ивановича начинал понемногу сдавать, и огромные физические и нервные нагрузки ему уже становились в тягость. Все чаще и чаще беспокоил желудок. Тогда Ольга Петровна стала настаивать на серьезном обследовании, но Григорий Иванович всякий раз отмахивался:

— Чуть кольнет, и уже к врачам бежать? Время где для этого?

Но вот один из таких приступов случился в Киеве, и Котовский волей-неволей оказался в руках врачей. Консилиум вынес решение — провести обследование. Котовский, однако, сбежал, и тогда втайне от мужа Ольга Петровна сообщила о состоянии здоровья Григория Ивановича командующему Украинским военным округом.

Подчиняясь постановлению военного совета округа, Котовский выехал в Москву на обследование и лечение. Диагноз врачи поставили неутешительный — невроз кишечника».

Несколько слов о диагнозе. Невроз кишечника, как утверждают специалисты, чаще всего встречается у людей с нарушениями психической сферы, при истерии, неврастении. Однако нередко, что, видимо, касалось и Григория Ивановича, невроз кишечника встречается у людей уравновешенных под влиянием эмоциональных переживаний, разнообразных отрицательных внешних влияний или глубокого личного конфликта.

Рекомендуемое лечение этой болезни — это чередование умственного труда с физкультурой и спортом, а также разумный летний отдых. Что касается физкультуры и спорта, то, как известно, у Котовского с этим проблем никогда не было. А вот разумного отдыха никогда не получалось. Поэтому, вопреки рекомендациям врачей, Григорий Иванович наотрез отказался от санаторного лечения. Однако по совету М. В. Фрунзе согласился, но лишь на короткое время, поехать в дом отдыха, что располагался в совхозе «Чабанка». И вот он вместе с семьей выезжает под Одессу, в Чабанку, в совхоз Цувоенпромхоза.

Чабанка. С лета 1988 года — это поселок городского типа Черноморское, расположенный всего в 25 километрах от Одессы, как ее курортный пригород. А вообще история Чабанки начинается со времен императрицы Екатерины. Само же название поселение получило в 1802 году, благодаря обосновавшимся здесь пастухам, охранявшим скот, которым кормились строители одесского порта.

Чабанка во все времена славилась очень мягким климатом, который обусловлен, прежде всего, Черным морем и бескрайними просторами южных степей. Не потому ли погода там всегда способствовала спокойному отдыху и хорошему лечению?

Дом отдыха оказался небольшим, всего на 30 человек. Семье же Котовских был предоставлен скромный одноэтажный флигель, обвитый плющом. Как подчеркивал Шмерлинг, «здесь можно было вдоволь насладиться морем и тишиной». Однако «Котовский никак не мог привыкнуть к безмятежной жизни дачника. Он писал из Чабанки в корпус: «Отдых морально удовлетворяет мало. Не могу привыкнуть к бездельничанью». Рано утром он появлялся на пустынном берегу и кидался в море. Он любил купаться в волнах. Раскрасневшийся, выходил на берег и долго стоял, подставляя грудь теплому бризу.

Во время отдыха Григорий Иванович также старался придерживаться определенного распорядка дня. До четырех часов он сидел у раскрытого окна за книгами. Он читал «Капитал» Карла Маркса. Обдумывал сценарий о пережитом, о днях Гражданской войны. Этим сценарием Котовский хотел увековечить память погибших героев кавалерийской бригады.

После обеда он с увлечением играл в крокет. Вначале ему мешала его огромная сила, но вскоре он в совершенстве овладел игрой, точно соразмеряя каждый удар.

Он часто бродил по окрестностям Чабанки, где завел дружбу с рыбаками. В этом селе уже десятилетиями жили поселенцы из Бессарабии. Их предками были чабаны, гонявшие скот из-за Днестра в Одессу. В Чабанке звучала молдавская речь. Часто по вечерам собирал Котовский вокруг себя селян и распевал с ними любимые молдавские песни».

Г. А. Ананьев лишь добавляет: «Регулярно с докладами о делах как в корпусе, так и в «бессарабской» приезжал в Чабанку Н. Н. Криворучко. Беседы их, как правило, были долгими, утомительными. Ведь корпус есть корпус. Жизнь его сложна, многообразна и не всегда так гладка, как хотелось бы. И Григорий Иванович, не считаясь с требованием врачей, с требованием Ольги Петровны не волноваться, не нервничать, принимал близко к сердцу и добрые известия, и неприятности».

Уже 6 августа 1925 года Котовский собирался вернуться в Умань, в родной корпус.

О политической жизни Советского Союза в августе 1925 года весьма колоритно рассказывает нижеследующий документ под грифом «Совершенно секретно», составленный в недрах ОГПУ: «Обзор политического состояния СССР за август 1925 года». Нет ничего интереснее, чем эти строки, чтобы понять ритм и дух той эпохи, в которой жил наш герой.