Впрочем, английское крестьянское восстание можно даже охарактеризовать как умеренное по сравнению с Жакерией 1358 года во Франции. Название свое она получила от ироничного прозвища типичного французского крестьянина (Жак-простак). Во Франции крестьянские волнения вспыхивали нередко, особенно на фоне военной неразберихи; они усугублялись непосильными налогами — одной из главных причин восстаний в Англии. Но ситуация во Франции обострялась еще и слабостью королевской власти на данном этапе, в отличие от Англии, где Эдуард III почивал на лаврах после крупных побед во Франции. Лишения и бедствия французских крестьян на фоне свирепствующей чумы и опустошительных войн привели к Жакерии, самому кровавому и массовому из всех восстаний XIV века. Это была действительно революционная борьба в самом горьком смысле.

Простые люди возлагали всю вину на власти. Прошло всего два года с тех пор, как их король Иоанн II Добрый был захвачен в плен англичанами при Пуатье; последствия «черной смерти» преодолевались медленно; по всей стране орудовали банды мародеров. Самое бедственное положение сложилось в областях, наиболее пострадавших в Столетней войне. Здесь законность и порядок почти не соблюдались. О «жаках» Фруассар писал так: « Эти злые люди собрались вместе и, не имея вождей и оружия, грабили и сжигали все вокруг, безжалостно насиловали и убивали всех женщин и девушек, ведя себя словно взбесившиеся псы». Он рассказывает, как одного рыцаря привязали к столбу, в то время как его беременная супруга и дочь подверглись групповому изнасилованию и погибли прямо у него на глазах; самого рыцаря потом зверски растерзали. Другого рыцаря заживо зажарили на вертеле, а членов его семьи заставили смотреть на все это и тоже убили. Повстанцы выбрали собственного короля, Гильома Каля, родом из бовезийской деревни Мело, которому и было предназначено предводительствовать в их только что зародившейся борьбе.

Шокирующее изменение ситуации подстегнуло аристократические классы, причем не только во Франции, к объединению, и жестокое восстание было не менее жестоко подавлено. Карл Наваррский расправился с мятежниками всего за две недели, однако последствия этого ощущались еще долгие годы. Самому Карлу приписывается казнь трехсот повстанцев всего за один день. Явно преувеличивая, Фруассар утверждает, что за несколько часов в других местах были казнены семьсот мятежников. Раздутые, без сомнения, цифры дают тем не менее представление о масштабах резни; казнено было настолько много, что порой вешали целыми группами. В общем, Жакерию спровоцировал ряд вполне веских факторов, но наиболее важным является то, что восстание разразилось в период, когда Франция жила фактически без короля.

Аристократия представляла для Короны еще большую угрозу. Роберт Бартлетт определил три основных типа аристократического восстания. Один из них — индивидуальная импульсивная реакция на королевское вмешательство или отказ в финансовой и другой поддержке. Гораздо большую опасность представляло общее аристократическое движение в поддержку правителя-соперника, по обыкновению — одного из членов правящей династии. И самым опасным из всех было повстанческое движение с аристократической программой реформ — примерно такого же типа, как в Англии в 1215 году, когда была подписана «Великая хартия вольностей». Открытые восстания постепенно сошли на нет, по мере того как средневековые правители все решительнее пресекали частные войны. Чем слабее оказывался правитель, тем выше была угроза восстания. Раньше борьба с королем не всегда считалась изменой, поскольку мятежники заявляли о нарушениях закона (королем). Но на основе последующего развития законодательства и политических событий возникла точка зрения о том, что война против короля подразумевает войну против государства и его благополучия, и, тем самым, мятежники лишались возможности оправдывать войну личными обидами.

В Англии вооруженное восстание против короля обрело статус государственной измены в эпоху правления Эдуарда I. Изначально смертная казнь за измену применялась только в отношении шотландцев или валлийцев, которые в Англии считались мятежниками, однако при Эдуарде II, впервые с XI века, политические казни стали обыденным явлением. И в самом деле, в отличие от остальной Европы на протяжении двух столетий ни один представитель знати не наказывался смертью или телесными увечьями, настолько мягкой была политика короля. Несомненно, обширные родственные связи внутри правящей иерархии в немалой степени помогали оградиться от мстительной руки монарха. Менее высокородные такими привилегиями воспользоваться не могли, случалось, что повстанцев казнили целыми гарнизонами: так поступили Стефан Блуаский в Шрусбери в 1138 г. и Генрих III в Бедфорде в 1224 г.

Во время крайне неудачного правления Эдуарда II снисходительное отношение к знати сошло на нет, и Англию захлестнула волна политических казней высокопоставленных дворян. Только в 1322 г. было совершено около двух десятков политических казней через повешение и обезглавливание. В эпоху Эдуарда II наиболее знаменитыми из казненных стали Пирс Гавестон ^[13] , которого пронзили мечом и обезглавили в 1312 г. (его труп запрещали похоронить до 1315 г.), и Хью Деспенсер-младший. Последнего в 1326 г. объявили предателем и вором, и во время казни он был повешен на эшафоте высотой в пятьдесят футов. Когда он еще был в сознании, его кастрировали, вынули внутренности, а затем четвертовали. Потом голову Хью насадили на кол и выставили на обозрение на Лондонском мосту. И, наконец, завершает список сам Эдуард II, которому, согласно распространенной версии, убийцы ввели в анальное отверстие раскаленную кочергу через бычий рог, чтобы не оставить следов на теле.

Подобные экзекуции не удивили бы шотландцев или валлийцев. Английские империалистические устремления по отношению к кельтским окраинам изначально рождали суровые меры против повстанцев, подкрепляемые новым законодательством о государственной измене, введенным в эпоху Эдуарда I. Именно тогда мы знакомимся с наиболее мрачными и печально знаменитыми казнями в Англии. В 1282 году валлийский принц Давид (сын Эдуарда I) был повешен и четвертован, а его внутренности сожгли на костре. Казнь Уильяма Уоллеса представляла собой еще один пример ритуальной смерти. Привязанным к хвосту коня его приволокли к месту казни, где ему были назначены наказания за различные совершенные преступления (государственная измена предполагала виновность осужденного и в других преступлениях). За разбой и убийства Уоллеса повесили, но вынули из петли и затем, едва живого, выпотрошили; за святотатство его внутренние органы предали огню; за государственную измену тело было расчленено и по частям выставлено на севере страны для всеобщего обозрения. Голову преступника насадили на кол и поместили на Лондонском мосту; правая рука была отправлена в Ньюкасл, левая — в Берик, правая нога — в Перт, а левая — в Стирлинг. Эдуард I по прозвищу Молот Шотландцев даже насмешку считал оскорблением монарха, а значит, государственной изменой. В одной из средневековых хроник говорится о том, что разорение Берика на англо-шотландской границе в 1296 г. явилось ответом на оскорбления с городских укреплений в виде ругательств, кривляний, гримас и оголения ягодиц. Франция в своих законах о государственной измене на несколько десятилетий отставала от Англии.

Если преступление, совершенное человеком, рассматривалось как отдельное деяние и трагедия, то восстание представляло собой уже военные действия, способные сосредоточить противоборствующие политические группировки в борьбе против короля. Поэтому монархи без всяких колебаний казнили виновных в государственной измене, причем не только публично, как за другие тяжкие преступления, но и в самой жестокой форме, какую только можно было себе вообразить. Это явственно демонстрируют абсурдные спектакли, устроенные на месте казней принца Давида и Уильяма Уоллеса. Во Франции государственная измена тоже наказывалась четвертованием, однако здесь предпочитали метод раздирания тела лошадьми. В Англии и Германии большей популярностью пользовалось расчленение мечом или топором. В начале XIV в. во Франции Филипп Красивый велел казнить за измену любовников своей невестки: с них заживо содрали кожу, потом четвертовали и обезглавили. В 1330 г. венгерский король Карл-Роберт и его супруга Елизавета Польская сумели избежать смерти при покушении, организованном бароном по имени Фелициан, при этом Елизавета лишилась четырех пальцев правой руки. (Фелициан Зах мстил за свою дочь Клару, над которой надругался брат Елизаветы (Эльжбеты). Самой Кларе после покушения отца отрубили нос, губы, руки; пострадали и остальные родственники, вплоть до третьего колена. —  Прим. ред.) Фелициан погиб на месте, а его сообщников проволокли по улицам и площадям, пока те не умерли. Тела их были разодраны до костей, останки изрублены на части и скормлены уличным собакам (тем самым исключалась возможность похоронить их по-христиански). Как и в случае с Уоллесом, голова и конечности Фелициана были выставлены в различных местах королевства.