Из экипажа, остановившегося у дома ювелира Тиме, вышел рослый господин. Зеркальные стекла витрины отразили мужественные, тонкие черты; изящно изогнутый нос и тщательно ухоженная небольшая бородка клинышком позволяли предположить в нем француза или итальянца. Переступив порог магазина, он обернулся и крикнул слуге:

— Марк, поезжай в отель и жди меня там!

— Слушаюсь, господин граф, — ответил Марк Летриер и, повернувшись к кучеру, ухмыльнулся: — Мы не промахнемся! И тогда я тоже сделаюсь таким же, как все эти разодетые господа.

Он влез в экипаж и собрался было поудобнее устроиться на заднем сиденье, как вдруг заметил, что кто-то его уже занял, воспользовавшись противоположной дверью.

— Что это вы себе позволяете? — Марк уставился на непрошеного гостя. — Вон отсюда, пока я не помог вам найти выход!

— Тсс…

Звук этот, прозвучавший вместо ответа, напоминал шипение дикой кошки, и, судя по всему, Марку он был хорошо знаком, ибо в сильном смущении он отпрянул назад.

— Боже мой, неужели это действительно вы? — Странное чувство заставило его застыть на месте.

— Тихо, ты! На место, Марк! — кратко и повелительно прозвучало в полутьме.

Через минуту Марк сидел на козлах рядом с кучером. Экипаж тронулся. Неизвестный откинулся на подушки и просидел молча до самого отеля, в котором, проживал виконт [1]Франсуа де Бретиньи. Здесь, не дожидаясь, пока откроют дверь, неизвестный спрыгнул на землю, бросил слуге графа: «За мной!» — и вошел в вестибюль отеля; навстречу ему уже спешил распорядитель.

— Готовы ли заказанные мной комнаты?

— Да, господин. Вы позволите вас проводить?

Оказавшись наверху, неизвестный заказал роскошный ужин, выразив при этом желание, чтобы Марк ему прислуживал.

Слуга с удивлением понял, что апартаменты пришельца непосредственно примыкают к покоям его хозяина, и скромно стоял в стороне, пока неизвестный коротким кивком не подозвал его. В этот момент распорядитель удалился, и таинственный гость, сбросив плащ, предстал перед Марком Летриером со скрещенными на груди руками.

— Ну?

Марк испуганно уставился в прекрасные сверкающие глаза. Да, странная парочка стояла сейчас друг против друга! Оба среднего роста. Неизвестный был строен, гибок, весьма подвижен, имел здоровый и вместе с тем нежный цвет кожи; признаки растительности на лице отсутствовали. Марк, напротив, был широк в плечах, грузен, медлителен; загорелое и обветренное лицо обрамляли густые, коротко остриженные бакенбарды, подбородок был гладко выбрит. Взгляд его, однако, был неспокоен — он все время мигал и глядел в сторону.

— Как тебе нравится на суше?

Марк Летриер пожал плечами. Он не понимал, что скрывается за этим вопросом.

— Тогда расскажи мне, что это ты вдруг вздумал разыгрывать из себя благородного господина?

— Мадемуазель Кларион, я…

Повелительный жест оборвал его.

— Мадемуазель Кларион сейчас в море или еще где-нибудь. Я шевалье [2]де Саккар, запомни это! Как поживает господин виконт?

— Благодарю вас, господин виконт пребывает в добром здравии.

— Надо думать! Капитан стал на якорь, а команда работает так, что ребра трещат. Он дождется того, что я протяну его под килем и он узнает, почем там ракушки! А сейчас я хочу есть!

Летриер молча выскользнул за дверь и принялся усердно исполнять обязанности камердинера.

Между тем в отель возвратился виконт; не найдя Марка на месте, он потянул шнурок колокольчика. Ему пришлось повторить звонок несколько раз, прежде чем появился слуга; вид он имел озабоченный и несколько смущенный. В руках у него был заставленный посудой поднос.

— Марк, в последнее время ты ведешь себя безответственно. Если так пойдет дальше, наши пути могут разойтись.

Летриер медленно поставил поднос на стол и вытер пот с лица.

— Господин виконт, я не имею ничего против, ровно ничего, если вы дадите мне расчет. Дела идут из рук вон плохо, и, похоже, вскорости ветер и вовсе перестанет быть попутным. Я не мог прийти раньше только потому, что должен был бегать вверх и вниз по лестницам, как транспорт с рабами, за которым охотятся английские крейсера.

— В этом не было необходимости, Марк. Ты же знаешь, в такой поздний час я ем очень мало. Стащи с меня сапоги и принеси халат.

— Извините, сэр, но на это у меня нет времени.

— Нет времени? — удивился Бретиньи. — Парень, у тебя, верно, с мозгами не все в порядке.

— Что до моих мозгов, господин виконт, то они вполне в норме, хотя было бы неудивительно, если бы кое-что и дало сбои. И я не устал есть ваш хлеб, сэр. Однако имеется еще кое-кто, кому нужны мои услуги.

— Еще кое-кто? Твои услуги? Мне действительно страшно за твою башку.

— Со мной все в порядке сэр. За себя я не боюсь, а вот ваше положение вызывает у меня опасения. Ведь тот, другой, или, вернее, другая…

Его прервали — прозвенел звонок.

— Марк! — Звонкий, резкий голос прозвучал из соседней, открытой в коридор двери.

Услышав этот голос, Бретиньи испугался так, что отпрянул на несколько шагов назад.

— Тысяча чертей! — прошептал он, побледнев. — Это… или меня обманывает слух… не кто иной, как Кларион.

— Конечно, это мисс Адмиральша, господин ви…

Договорить Летриеру не удалось. Сильный удар отбросил его в сторону.

— Это тебе от мисс Адмиральши, раз уж ты не хочешь замечать шевалье де Саккара! — раздался гневный голос. — Марш работать, сколько можно ждать ужин, когда тебе взбредет в голову его принести?

Оставив нетронутыми на полу осколки разбитой посуды, камердинер мгновенно исчез за дверью.

С двусмысленной улыбкой вошедший остановился перед виконтом.

— Может ли шевалье де Саккар рассчитывать на то, что граф Бретиньи примет приглашение на ужин?

— Кларион! Мыслимо ли?… Видеть тебя здесь… Я, конечно, предполагал… я думал… я верил, что ты… я… я…

— Вполне достаточно, господин виконт! Я вижу, что удовольствие видеть меня лишило вас дара речи. Предлагаю пройти ко мне, где мы, вероятно, сумеем изыскать возможности снова вернуть вам власть над вашим утерянным рассудком.

Повелительным жестом он указал на дверь. Бретиньи повиновался и проследовал в расположенную рядом комнату, где Марк спешно заканчивал последние приготовления к ужину. Де Саккар бегло оглядел стол.

— Можешь идти, Марк! Я позвоню, когда ты мне понадобишься.

Летриер ушел, а двое господ заняли места за столом друг против друга.

— Прошу, граф, — предложил шевалье, — ваши нервы нуждаются в подкреплении.

Противостоять властному сиянию черных глаз не было возможности, и не тратя времени на возражения Бретиньи принялся за еду. Наступила долгая пауза, нарушаемая лишь звоном тарелок и стуком вилок и ножей. Виконт как будто лишился дара речи, он не отрывал глаз от стола и избегал встречаться взглядом со своим собеседником. Наконец шевалье снял и отложил салфетку и удобно откинулся в мягком кресле. Бретиньи последовал его примеру, после чего отважился на вопрос:

— Кларион, что означает твое присутствие здесь?

— Ровно то же, что и твое.

— Но ты шкипер «Оррибля» и твое место на корабле.

— А ты его капитан и твое место там же.

— Я передал командование тебе, когда у меня возникли дела в Гамбурге, и тебе это прекрасно известно.

— А я принял его потому, что не верил, что тебе удастся превратить свою поездку в увеселительную прогулку. На это тебе не хватало моего позволения.

— Это вовсе не была легкая прогулка; напротив, было чертовски тяжело вытрясти деньги из страховой компании за тот самый бриг, который мы… спасли. Но, однако, я считаю это дело самым удачным в моей жизни — ведь мы сначала вынудили весь экипаж проклятого купца попрыгать за борт, а потом привели разграбленный нами и разбитый корабль в порт под видом судна, оставленного командой и найденного нами в открытом море, причем пострадавшие судовладельцы еще и оплатили мне издержки, связанные с заботой об их судне.