— Да, это смелый человек, сэр. Однако если налетит встречный шквал, то клипер опрокинется, и это так же верно, как то, что я штурман и зовут меня Перкинс! Парень явно переоценивает свои силы!

— Нет. Разве вы не видите, что фалы [26]и шкоты [27]лишь слегка закреплены? При шквальном ветре он их просто отпустит, и все. Он поднимает флаг. В самом деле американец! Видите звезды и полосы? Корабль буквально летит над водой и через пять минут будет рядом с нами. Летит над водой… Да, это подходящее выражение для такого хода. By God, у парня шесть орудийных люков с каждой стороны и по одной вращающейся пушке на носу и около руля. Картина ясна, штурман?

— Пока еще не совсем. Однако, если не ошибаюсь, это «Своллоу». В Хобокене мне довелось побывать на нем, и я внимательно осмотрел его оснастку, все тали и шкоты, каждый кусок каната и такелаж.

— Кто им тогда командовал?

— Не припомню имени, сэр; это был старый и, я бы сказал, порядком одряхлевший морской волк с лиловым носом, — видать, частенько прикладывался к бутылке. А вот штурмана я хорошо запомнил; его зовут Петер Польтер, он родом из Германии и отлично знает свое дело, на него вполне можно положиться… Вы хорошо видите корабль?

— Да. Это «Своллоу». Идет на два румба [28]круче к ветру; очевидно, хочет с нами поговорить.

Он вернулся на квартердек и скомандовал:

— Эй, ребята, все к брассам! [29]

Матросы полезли на ванты.

— Поднять флаг!

Звездно-полосатый стяг Соединенных Штатов пополз вверх.

— Обстенить реи!

Приказы выполнялись быстро и точно.

— Комендор!

Один из комендоров застыл у орудия.

— Убрать паруса! Огонь!

Паруса упали, и тут же над морем раскатился грохот пушечного выстрела.

— Внимание на руле: увалиться под ветер! [30]

Рулевой мгновенно выполнил команду, и с минимальным количеством поставленных парусов «Оррибль» развернулся и лег в дрейф, ожидая «Своллоу». На борту последнего также прогремел пушечный выстрел. С почти сказочной быстротой клипер пронесся мимо. На его корме распростерла свои вырезанные из дерева тонкие золоченые крылья синяя ласточка. Расположенного под бушпритом названия судна сейчас не было видно. Свежий ветер наполнял всю громаду парусов. Наклонив корпус так, что ноки реев [31]едва не касались воды, корабль развернулся, проделав маневр с точностью и изяществом, подобно той прекрасной птице, имя которой он носил [32]. Теперь, когда его кливер [33], казалось, имел почти такой же размер, как звездно-полосатый вымпел «Оррибля», с его борта прозвучал голос стоявшего на шканцах [34]командира:

— Паруса долой!

Паруса мгновенно упали, корабль задрал нос кверху, выпрямил корпус, немного качнулся в другую сторону и гордо застыл на поверхности моря, слегка раскачиваемый волнами.

— Эй, что за корабль? — крикнул, сложив ладони рупором, командир «Оррибля»; он отлично знал название судна, которое находилось сейчас перед ним, однако требовалось соблюсти некоторые формальности.

— «Своллоу», лейтенант Уолпол из Нью-Йорка, следуем в Нью-Орлеан вокруг мыса Горн. А вы?

— «Оррибль», лейтенант Дженнер из Бостона, назначены крейсировать в этих водах, сэр!

— Весьма рад, сэр! Мне приказано кое-что передать вам лично в руки. Должен ли я спустить шлюпку или вы разрешите причалить борт в борт?

— Попробуйте, если у вас это получится, лейтенант!

— Ба, «Своллоу» может и кое-что посложнее!

Он отошел назад и кивнул своим. «Своллоу» слегка развернулся, описал короткую дугу и подошел столь близко к другому судну, что его матросы при желании могли цепляться за ванты «Оррибля»: маневр, который при таком ветре и с такой уверенностью и точностью мог отважиться выполнить только очень смелый и опытный моряк. В момент, когда корабли одновременно поднялись вверх на гребне соседних волн, Марк Уолпол легко прыгнул на палубу «Оррибля» и оказался рядом с лейтенантом Дженнером.

— У меня есть приказ передать вам эту запечатанную депешу, сэр! — сказал он, обмениваясь дружеским рукопожатием.

— Отлично! Быть может, пройдем в каюту? Я полагаю, стоит выпить, попав на «Оррибль»!

— Сожалею, но у меня мало времени, лейтенант. Прикажите принести сюда.

Дженнер отдал соответствующее распоряжение, после чего распечатал конверт.

— Вам известно, о чем здесь речь?

— Нет, но могу догадываться.

— Мне предписано следовать в Сан-Франциско, куда я, собственно говоря, уже держу курс. Об этом я должен поставить вас в известность.

— Well. В таком случае прошу передать эти пакеты находящимся там капитанам. Вы знаете, что Юг проиграл?

— Слышал об этом, но сам я здесь недавно. Однако полагаю, нам еще работы хватит, не так ли?

— Да, я тоже так думаю; Юг еще силен, у него в руках остались укрепленные гавани и огромные материальные средства. Нам придется драться, серьезно драться, и я думаю, свалить их будет нелегко. Хотел бы встретить врага вместе с вами, сэр, борт о борт!

— Буду рад, мастер, сердечно рад атаковать противника в паре с таким кораблем, как «Своллоу». Куда идете?

— Также в Сан-Франциско, где я получу дальнейшие приказания. Перед этим, однако, я должен некоторое время крейсировать на японских судоходных путях. Farewell [35], «Оррибль»!

— Farewell, «Своллоу»!

Оба командира опустошили бокалы, после чего Уолпол прыгнул обратно на палубу своего корабля. «Своллоу» отвалил от «Оррибля», его паруса снова взмыли на мачты и наполнились ветром, и при оглушительном прощальном приветствии обоих экипажей суда разошлись. Столь же быстро, как и появился на юго-западе, «Своллоу» снова исчез в жарком мареве в западной части горизонта.

Казалось, будто привидение в образе прекрасного парусника поднялось из морских глубин, чтобы приветствовать одинокий корабль, и потом вновь исчезло в своих бесконечных, исполненных тайн владениях. На «Оррибле» также поставили все паруса, чтобы с еще большей быстротой продолжить прерванный путь. Одиночное плавание длилось еще несколько дней; потом начали встречаться другие суда, шедшие навстречу или стремившиеся к той же цели; их становилось все больше, и наконец «Оррибль» встал на якорь на рейде «города желтого дьявола». Здесь Дженнер, предоставив своему штурману улаживать с чиновниками гавани необходимые полицейские и таможенные формальности, незамедлительно отправился на борт стоявшего рядом броненосца, капитану которого предназначалась одна из полученных им депеш. Другие суда из имевшегося у него списка, не считая тех, которые не успели прибыть в порт или ушли в море на короткое время, нужно было сначала найти на рейде. Капитан принял пакет и повел Дженнера вниз, в каюту, где они разговорились.

— Вам придется провести здесь некоторое время, — сказал в конце разговора командир бронированного гиганта. — У вас есть знакомые в городе?

— К сожалению, нет. В плане общества мне рекомендовали только несколько ресторанов и гостиниц.

— Тогда, если позволите, я мог бы дать вам возможность воспользоваться моими связями.

— Был бы весьма вам признателен.

— У меня здесь есть среди знакомых одна весьма приятная дама, — тут, недалеко, снимает целый этаж одного из самых красивых домов в городе. Это вдова какого-то плантатора с Мартиники, ее зовут мадам де Булетр; она из тех женщин, про которых говорят, что у них нет возраста, — такие выглядят вечно молодыми, пока образование, живость духа и умение держать себя в обществе позволяют противостоять течению времени. Живет на широкую ногу, кажется, очень богата, и бывают у нее почти одни только аристократы духа, денежные мешки и большие политики; мне она нравится потому, что, по ее рассказам, она много путешествовала, а ее познаниям в нашем деле могли бы позавидовать иные из мореходов.