С грохотом захлопнув за собой дверь спальни, Эмма без сил упала на кровать, уткнулась лицом в подушку и разрыдалась.

Снова ничего! А она так надеялась, что в этот раз у них получится и произойдет то, чего они с мужем ждали уже три долгих года, — врачи подтвердят ее беременность. Но чуда так и не произошло… Утром Эмма заметила на своем белье кровавое пятно — наступили очередные месячные. Все надежды опять рухнули словно карточный домик.

Выплакавшись как следует, Эмма поднялась и села на постели. Ее лицо покраснело и распухло, глаза болели от слез. Что толку в рыданиях? Слезами горю не поможешь. Положение казалось безвыходным. Если бы кто-нибудь подсказал ей, что делать!

А ведь три года назад, когда она выходила замуж за Реймонда Форстера, их будущая жизнь представлялась ей совсем другой. Как же ее безрадостное настоящее не походило на романтические предсвадебные грезы! Эмма невольно погрузилась в воспоминания о том, казавшемся ей таким прекрасным, но, увы, так далеко ушедшем времени, когда она только готовилась выйти замуж за Реймонда.

Какой чудесный апрель стоял тогда… Ясный, почти по-летнему теплый. Утром того дня Эмма проснулась с ощущением бесконечного счастья. Ведь должна была сбыться ее мечта— она станет женой человека, которого любит и уважает и который — по крайней мере, тогда ей казалось так— тоже страстно влюблен в нее. И не просто влюблен — он по-настоящему ее любит и ценит, иначе бы никогда не предложил после трех месяцев знакомства выйти за него замуж. Ее избранник не какой-нибудь бездельник, проматывающий папашины денежки, не плейбой, коллекционирующий любовниц. Он серьезный человек, ученый-генетик с мировой известностью. Да, Реймонда Форстера знают в научных кругах, несмотря на его молодость — ему только тридцать пять лет. На тринадцать лет больше, чем ей самой. Он вовсе не старик — взрослый, солидный мужчина; такой обходительный, глубоко образованный, внимательный. Она обязательно будет с ним счастлива — иначе и быть не может! Она станет спутницей жизни Реймонда, хозяйкой его дома, матерью его детей… Ведь у них будет не меньше троих детей — два мальчика и Девочка. А может быть, еще больше — если этого захочет Реймонд. Он станет ей надежной поддержкой и опорой, защитит от всех бед. Они вместе встретят старость, окруженные любовью детей и внуков. Счастье никогда не покинет их дом…

Эмма горько усмехнулась, вспомнив об этих наивных мечтаниях. Глупая девчонка! Теперь она сполна вкусила всех прелестей семейной жизни с мистером Форстером. Что могла знать об этом она три года назад, наивная дуреха? Весь опыт ее жизни до замужества подталкивал к такому самообману…

Эмма осталась без отца в раннем детстве. Он был намного старше матери и умер год спустя после ее рождения. Оставшись одна, ее мать, Лорейн Пирсон, буквально выбивалась из сил, чтобы поднять дочку, дать ей приличное образование. Тогда они жили в Австралии. Она родилась в тамошнем захолустье, в крошечном городишке Брокенхилл. Но после смерти отца мать вскоре решила перебраться в Сидней. Она думала, что там будет проще устроиться на работу.

Сколько Эмма себя помнила, с материнского лица никогда не сходило усталое и озабоченное выражение. Никогда она не видела ее в красивом, нарядном платье, никогда не слышала ее смеха. Лорейн была женщиной старого закала, воспитанной глубоко верующей пуританской семьей. И так же строго она пыталась воспитывать свою единственную дочь.

Миссис Пирсон совсем не радовалась, замечая, как день ото дня хорошеет ее маленькая Эмми, какими глазами провожают ее мальчишки и даже взрослые мужчины. Ведь красота— это греховный соблазн, адское искушение. Она знала, сколько девушек красота привела к падению, и не хотела, чтобы дочка последовала их примеру. И когда в пятнадцать лет Эмма победила на школьном конкурсе красоты, Лорейн встревожилась не на шутку. Соблазн уже кружил рядом, грозя увлечь ее маленькую Эмми на скользкую дорожку порока. Мать не давала девушке ни минуты покоя — предостерегала, поучала, даже запугивала ее. Но все старания привели лишь к тому, что Эмма взбунтовалась. В шестнадцать лет она уже твердо решила, что станет манекенщицей. Мир роскоши и удовольствий манил ее издалека сверканием витрин и огнями вывесок. Когда она появилась в школе моделей, там от нее пришли в восторг. Стройная, высокая блондинка с удивительными глазами редкого бирюзового оттенка, длинноногая, с пышной, несмотря на юные годы, грудью и тонкой талией… Это было то, что нужно для профессии. Услышав о решении дочери, Лорейн пришла в ярость. Она требовала от Эммы немедленно отказаться от своего выбора. Похоже, она так и не смогла смириться с ним до конца…

Избрав карьеру манекенщицы, Эмма очутилась, точно по мановению волшебной палочки, в совсем другом мире. Она немало смущалась. Веселые и легкомысленные манекенщицы, их беспечная, вольная болтовня, постоянный хоровод мужчин, комплименты… Это было то, к чему она совсем не была готова. А потом начала приходить популярность. И это наступило сразу после скудной, экономной жизни, выгадывания грошей, строгих материнских наставлений, скучной учебы в школе. Немудрено, что ее юная головка закружилась. И произошло то, что неизбежно должно было произойти, — Эмма влюбилась в одного из тех мужчин, которые вечно вились вокруг манекенщиц из их агентства. Ее первый возлюбленный был именно тем человеком, от которого ее особенно предостерегала мать, — легкомысленным отпрыском богатого сиднейского семейства. Эмма думала, что их бурный роман завершится предложением руки и сердца. Однако это совсем не входило в планы Джейка Мартина — так звали ее сиднейского дружка. Наивная и неопытная Эмма быстро ему наскучила, и он обратил свой взор на Линду Рейен — разбитную и весьма доступную девицу, привлекавшую мужчин своей бойкостью и отсутствием каких бы то ни было комплексов.

Она долго не могла оправиться от такого удара. Все романтические иллюзии разлетелись вдребезги, любовь оказалась обманом. Мать ела ее поедом, попрекая легкомыслием и в очередной раз требуя, чтобы она немедленно бросила свою греховную профессию и занялась каким-нибудь достойным ремеслом. Но тяжелее всего для Эммы было каждый день видеть довольную физиономию своей счастливой соперницы Линды Рейен. И она, не раздумывая, приняла предложение одного американского агентства работать у них, хотя это не сулило ей особой выгоды. Главное было то, что она уедет отсюда, от неверного возлюбленного и его новой избранницы, и больше никогда их не увидит. Эмма согласилась бы тогда уехать даже на край света.

Эмма и ее мать перебрались в Америку. Они поселились в Санта-Марии, неподалеку от Лос-Анджелеса, где и располагалось нанявшее ее агентство. Привыкнув к медлительной, старомодной австралийской жизни, они долго не могли вписаться в американскую деловитую суету, тосковали по родине. Но Эмма приспособилась к новой жизни, втянулась в работу, познакомилась с множеством людей. Она стала понемногу забывать Джейка и Линду. Обстановка на ее новой работе была примерно та же, что и в Сиднее: те же интриги, тот же хоровод богатых и не очень богатых мужчин с вполне прозрачными намерениями. И те же укоры и мольбы матери…

По натуре Эмма вовсе не была ни легкомысленной особой, ни искательницей рискованных приключений. Она сама мечтала о хорошем муже, крепкой семье, ребятишках, о спокойной, неторопливой жизни замужней женщины. И она бессознательно вглядывалась в каждого из появляющихся на ее горизонте мужчин: вдруг он способен дать ей то, о чем она мечтает?

Год спустя после переезда в Штаты ей показалось, что она встретила такого человека. Он был молод и хорош собой — совсем как Джейк, правда, далеко не так богат. Тодд Хендрикс работал менеджером в одной из производящих одежду компаний. Он был так внимателен к ней, так остроумен… Эмма подумала, что Тодд — как раз то, что ей нужно. Но когда она отважилась робко намекнуть ему о свадьбе, он громко, обидно расхохотался и заявил ошарашенной Эмме, что в его ближайшие планы совсем не входит женитьба — ни на ней, ни на ком-либо еще. А ей уже двадцать один год, и такой взрослой девице давно пора выкинуть из головы всякие «сопливые сказочки» — так выразился Тодд — и смотреть на жизнь реально. Крутить с ней роман — пожалуйста, как подружка она его вполне устраивает, но жениться — ни за что. Он еще слишком молод, чтобы вешать на себя эти вериги. Так что пусть Эмма не тешит себя пустыми надеждами…