Поодаль стоял Джозеф и с наслаждением пил кофе. Его взгляд скользнул по Патрисии. В этом взгляде невозможно было хоть что-нибудь прочитать. Он перевел взгляд на Элизабет, потом снова вернулся к Патрисии, слегка прищурился и, чуть вопросительно приподняв бровь, потер указательным пальцем переносицу. Всем видом он давал понять, что пришел к любопытному, но вполне удовлетворившему его выводу. Когда их глаза встретились, Патрисия прочитала в них твердое решение. Ты будешь моей, сказал его взгляд.

Даже на таком расстоянии она почувствовала новый бурный прилив желания. А что подумала Элизабет, если ей удалось перехватить этот взгляд?..

— До скорых встреч, леди, — тепло сказал Джозеф.

Патрисии мучительно хотелось убежать от него, ото всех, просто испариться!.. Вероятно, она так бы и поступила, если бы знала, как развернутся события дальше.

После кофе Питер вызвал Джозефу такси и тот, любезно простившись со всеми, уехал. Впервые за весь вечер Патрисия почувствовала облегчение, но не подала и виду, ведь рядом была Элизабет!

Деловые контакты мужчин должны были продлиться еще несколько дней. Действуя наперекор своей невесте и думая только о выгодной сделке, Питер пригласил Джозефа на следующий день отужинать вместе. Патрисия сделала вид, что это ей безразлично, в то время как страх снова сковал ее.

Джозеф не из тех, кто прощает или забывает обиды, сказала пять лет назад Беверли. По-видимому, он вообразил себя оскорбленным и собирался в сложившихся обстоятельствах играть эту роль и дальше. К сожалению, теперь было уже поздно рассказывать ему о визите его сестры, слишком поздно. Этим ничего не добьешься, а скорее навредишь. Ведь Джозеф может неверно истолковать этот шаг сестры, а секрет перестанет быть секретом.

Джозеф был уверен, что Патрисия — хладнокровная и расчетливая охотница за деньгами и выходит замуж за богатого, но пожилого человека, чтобы потом на стороне утешаться с другими мужчинами. Естественно, он намеревался стать одним из этих мужчин! И вдруг мозг Патрисии пронзила ужасная догадка: не «одним», а единственным, с кем она будет делить ложе! Джозеф не станет делить ее ни с кем! Он хочет увести ее от жениха, разорвать помолвку и ввергнуть в хаос секса. Возможно, это будет в браке, но, возможно, и нет. Она твердо знала одно: если он задумал что-то, то не остановится ни перед чем. Он или поссорит ее с Питером, или просто опозорит ее.

Этот человек был каким-то сексуальным искусителем, и она, бестолковая глупышка, стала для него прекрасной жертвой. Все было против нее: и страсть к нему, и отсутствие таковой к жениху, и даже ее девственность! Патрисия не могла забыть тех слов, которые Джо говорил ей во время танца. Ее тело еще помнило ритм движений и жар мужского тела. Она представляла себе, как это было бы восхитительно, если бы его горячая плоть вошла в нее, так же ритмично пульсируя.

О Боже! У нее едва не вырвался отчаянный стон. Патрисия собрала все свои силы, слабо улыбнулась жениху, взяла его под руку.

— Мы присоединимся к другим гостям, — спросила она деланно спокойно, — или поедем домой?

Ей отчаянно не терпелось поскорее избавиться от подозрительного прищура всевидящих глаз Элизабет, добраться до дома и поделиться своими переживаниями с терпеливо ждущими ее куклами. Питер посмотрел на часы.

— Уже довольно поздно, а мне завтра рано вставать! Мы летим с Баркером смотреть землю, которая меня интересует. К семи часам я должен быть на частной стоянке вертолетов в аэропорту.

— Ты летишь на вертолете?

— Да, на вертолете Джозефа. Он не только владеет им, но и сам управляет. Этот человек знает, как поставить дело. Надо отдать ему должное. Хотя он напрасно тратит время: у меня уже есть подробный отчет и оценка тех угодий, которые мне нужны. Но он настаивает, чтобы я лично осмотрел все. Джо думает, что, таким образом подлизавшись ко мне, получит ту немыслимую цену, которую он заломил. Но для того, чтобы посоревноваться со мной в прозорливости, понадобится не только увеселительная прогулка на вертолете, — напыщенно закончил Питер. Он выпятил грудь, приняв позу триумфатора.

Патрисия была неприятно удивлена. Она и не подозревала о колоссальном самомнении Питера, хотя с ее стороны это было наивно. Ведь такой преуспевающий человек, как Керисдолл, и должен быть самоуверенным. Но что больше всего не понравилось ей, так это то, что выглядел он уж очень по-ребячески. А она-то думала, что он — неприступная стена, за которой с радостью может укрыться любая женщина, если выйдет за него замуж!

Голова ее пошла крутом от смешавшихся мыслей и, как ей показалось, от бесконечной дороги домой в гнетущей тишине.

Когда они наконец подъехали к дому, Патрисия пришла к окончательному выводу, что во всем виноват Джо. Его новое внезапное вторжение в ее спокойную жизнь смутило и заставило ее сомневаться в себе, спутало все чувства к Питеру. До этого она считала, что поступает совершенно правильно, выходя за Керисдолла. Однако появление Джозефа повлияло даже на ее жениха, заставив его вести себя иначе, выявив отнюдь не лучшие качества его характера.

Нет, не надо обращать на Джозефа внимание, подсказывал ей рассудок. Ты обязана сдерживать себя. Патрисия повела плечами, снова вспомнив ощущения во время танца. Она понимала, что, стоило ей только немного уступить ему, как он захватил бы ее полностью, растоптав чувства Питера, а заодно и то, чем она еще дорожила — самоуважение, равновесие, будущее, надежду на счастливую жизнь.

— Выпьем по рюмочке перед сном? — предложил Пит, когда они вошли в дом и подошли к лестнице.

— Спасибо, мне не хочется. Я очень устала. — Патрисия ласково улыбнулась жениху, спеша поскорее укрыться в спасительной спальне.

— Так устала, что даже не поцелуешь меня?

Она замерла на мгновение, но, собравшись с духом, обернулась. Он протянул руки и крепко обнял ее. Его серые глаза, чуть прищурившись, призывно смотрели на нее. Питер уже наклонился, а в ней все кричало — нет, не надо! Я не хочу, чтобы ты целовал меня, прикасался ко мне! Я не хочу тебя!

Патрисия застыла, когда его губы мягко прижались к ее губам, требуя, чтобы она их раскрыла. Его язык скользнул внутрь, и она чуть не задохнулась от потрясения: он никогда раньше не целовал ее так страстно. Никогда!

Не зная, как себя вести, Патрисия неожиданно для себя самой слабо застонала. Видимо, Пит воспринял это как поощрение, потому что стал еще настойчивее, и ей пришлось терпеть. Он прервал поцелуй, чтобы перевести дыхание.

— Господи, как ты умудрилась остаться до сих пор девственницей? — прошептал Питер, взяв ее пылающее лицо в свои руки. — Знаешь, я даже представить себе не мог, с какой соблазнительной женщиной я помолвлен, пока не увидел тебя в этом платье. И не подозревал, как сильно я хочу тебя, пока не увидел, как ты танцуешь с другим мужчиной, прижимающимся щекой к твоему лицу…

Он нежно погладил ее по щеке. Патрисия приказала себе забыть, что именно к этой щеке всего час назад прижимался Джозеф.

— Если бы ты не была так целомудренна, я бы отнес тебя в постель прямо сейчас, — распалился Питер. — Только мысль о том, что ты девственна, удерживает меня. Мне не очень понравилось сначала, когда ты сказала мне об этом. Отсутствие опыта несколько… нервирует. Но теперь я вижу, что ты — хорошая ученица и совсем не такая стеснительная, как я думал…

Он буквально пожирал ее глазами с головы до ног.

— У тебя восхитительная грудь, — хрипло сказал он и нежно прикоснулся к соскам сквозь шелковую ткань платья.

У нее перехватило дыхание. Соски напряглись под пальцами Питера. Но, несмотря на это возбуждение, она знала, что не на его ласки отвечает ее тело. Оно все еще помнит объятия Джозефа…

Пит был уверен, что это он — причина девичьего волнения, и Патрисия не стала разочаровывать его, уверять в обратном. Она с отчаянием думала, что это когда-то должно будет случиться между ними, но только бы не сегодня! И она сама виновата в том, что позволила Джозефу распалить ее во время танца. Но все равно, этот огонь — не для Питера!