Элизабет старалась быть безразличной и не смотреть в его сторону. Но что-то инстинктивное, заложенное глубоко в подсознании, заставляло ее пожирать глазами его тело. Никогда еще мужчина так не зачаровывал ее. Да, это была потрясающая особь мужского пола!

Подняв чемодан, он выпрямился и повернулся к ней. Их глаза встретились, но Элизабет не смогла отвести взгляд. И пока он поднимался по лестнице, не отрывая своих светлых насмешливых глаз от ее лица, ее рассудок лихорадочно боролся с эмоциями, с женским естеством.

Боже правый! Это тело создано для греха. Оно искушает каждым своим движением, и поистине горе любой женщине, ощутившей его близость, ибо она обречена, произнесла она про себя как заклинание.

Она так надеялась, что ее чувства не отражаются на ее лице. Сделав последнюю попытку справиться с собой, она бросила на него самый пренебрежительный взгляд, на который была способна, и вошла в прекрасный дом тети Маргарет.

Внутри дом был так же совершенен, как и снаружи. Дейм сказал Элизабет, что дому больше ста лет. Но за ним всегда следили и ухаживали с любовью, поэтому, несмотря на столь почтенный возраст, он был в отличном состоянии.

Для его постройки использовалась местная островная древесина. Почти вся отделка дома была сосновой — от полов до кухонных полок. Кристофер вел ее по комнатам и рассказывал, что большая часть мебели была завезена из Европы и сделана из ценных пород дерева. Как заправский экскурсовод, он акцентировал внимание Элизабет на разных предметах мебели из дуба и тика, красного и полисандрового дерева, ореха и кедра.

Ванные комнаты были отделаны мрамором из Италии, завезенным на остров торговыми шхунами столетие назад. Четыре спальни представляли собой истинные шедевры интерьерного искусства. Каждая из огромных двуспальных кроватей была покрыта пологом, поддерживаемым четырьмя резными столбами.

Во всей обстановке дома прослеживался тонкий вкус. Элизабет отметила, что хозяева любили кружева, придававшие интерьеру легкость и изящество. Кружевными были занавески и покрывала, скатерти и салфетки. Кружево ослепительно белого цвета прекрасно сочеталось с белыми фарфоровыми статуэтками, любовно расставленными повсюду на полках и столиках. Потолочные своды увенчивались бронзовыми люстрами, а полы были покрыты дорогими коврами ручной работы в спокойных тонах. Все вместе создавало ощущение гармонии и «роскошной простоты» особняка.

Это был теплый уютный дом с безукоризненно выдержанным стилем. Самый придирчивый дизайнер дал бы ему высочайшую оценку.

В душе Элизабет зашевелилось чувство вины. Ей придется продать этот чудесный дом, и, возможно, его будущий владелец не будет относиться к нему с трепетной любовью. Было бы преступлением вносить изменения в убранство этого дома. Как в искусном часовом механизме, здесь каждая деталь, каждый винтик был на своем месте.

— Какое совершенство, — шептала Элизабет, проходя по уютным внутренним комнатам, с восторгом проводя рукой по мраморной каминной доске, на секунду присаживаясь в мягкое кресло.

— Этот камин был радостью и гордостью Маргарет, — сказал Кристофер.

Элизабет неохотно перевела взгляд в его сторону. Он стоял в дверном проеме с ее чемоданом в руке. Она старалась не смотреть на него во время этой импровизированной экскурсии. В помещении Кристофер казался еще более обнаженным, чем при дневном свете, еще более влекущим к себе…

Проходя по коридору, они случайно коснулись друг друга плечами. Элизабет вздрогнула, и не только от неожиданности. Это случайное прикосновение вызвало в ней такую бурю чувств, так смутило ее, что она впредь старалась держаться от него на расстоянии. Казалось, Кристофер уловил это и стал еще более предупредительным, за что Элизабет была в душе ему признательна. Для нее не могло быть ничего хуже, чем случайно, взглядом или жестом, обнаружить нарастающее влечение к нему.

— Право, мне уже не по себе при мысли, что все это придется продавать, — сказала она.

— Раз так, то почему не оставить этот дом себе и не жить в нем?

— Не все так просто, Кристофер. Меня столько связывает с Монреалем. Там вся моя жизнь, да и карьера тоже.

— Пахать на какого-то барана вы называете карьерой? Настоящую карьеру вы могли бы сделать здесь, если бы продолжили бизнес Маргарет. Дела ее шли успешно с первого лета, когда она открыла пансион.

— На этом поприще у меня точно ничего не получится.

— Перестаньте. Чтобы у менеджера по общественным связям огромною отеля да не получилось управлять пансионом?!

Элизабет с удивлением посмотрела на него. Только что Кристофер говорил, что ничего о ней не знает.

— Не надо так удивляться. Маргарет говорила мне, чем вы занимаетесь, только не сказала, где именно. И рассказывала она о вас с нескрываемой гордостью.

— Понятно, — успокоилась она. — Дело не в моих способностях, а в том, от какого занятия я получаю удовольствие. Мне нравится руководить службой общественных связей, а управлять пансионом — нет.

— Кому это понравится, если все делать самой. В сезон, когда Маргарет принимала гостей, она нанимала работниц, которые стирали и гладили белье, убирали комнаты, а Одри готовила. Маргарет же выполняла роль гостеприимной хозяйки. А готовить завтрак по утрам ей доставляло удовольствие.

— А чем она занималась весь день?

— В основном развлекала гостей. Ее дружелюбие и теплый, доверительный стиль общения очаровывали людей, многие отдыхающие возвращались сюда из года в год. Маргарет была очень общительным человеком и интересным собеседником. Ваша тетушка, Элизабет, была яркой личностью. Кроме того, она много времени проводила в саду, который обожала. Больше всего она любила цветы. А вы любите цветы, Элизабет?

— Какая женщина не любит цветы? Но у меня никогда не было сада.

— Теперь у вас есть свой сад.

— Но я не уверена, что этого хочу.

— У вас есть возможность проверить это.

— Не пытайтесь уговорить меня, Кристофер, — устало проговорила Элизабет. — Этот дом больше не будет пансионом, по крайней мере, пока будет моей собственностью. И я здесь ни за что не останусь больше, чем на месяц.

Кристофер ничего не ответил. Лишь губы его сжались, и Элизабет показалось, что в его глазах опять мелькнуло разочарование.

Ну почему с первой минуты знакомства с этим человеком мне все время приходится оправдываться и защищаться? Пора и ему ответить на мои вопросы, а я посмотрю, как он будет выкручиваться, решила она.

— Что еще вам рассказывала обо мне тетя Маргарет? — В ее голосе прозвучали требовательные нотки.

— Совсем немного. — Он пожал плечами. — Она сказала, что вы показались ей очень яркой и… рассудительной. Вот, пожалуй, и все. Как видите, за время вашей короткой встречи она узнала о вас так же мало, как и вы о ней.

Кристофер лжет. Маргарет сказала ему еще что-то, иначе он не смотрел бы на меня с таким удивлением при первой встрече, поняла она.

Ей было также понятно, что он не собирается ей говорить об этом. Элизабет отдавала себе отчет, что не владеет ситуацией, и чувствовала себя беспомощным робким зверьком, который храбрится перед лицом хищника. Где-то в глубине души она понимала, что уже сдалась на милость победителю.

Именно сейчас, в самый неподходящий момент, ей хотелось коснуться его длинных золотистых волос и узнать, были ли они шелковисты на ощупь, а его бронзовая кожа такой же бархатной, как казалась.

Этот мужчина попросту опасен для меня. Ну почему ему не шестьдесят, почему у него нет отвисшего живота, седой бороды и старческой одышки! Он магически притягивает к себе, невозможно отвести глаз от его могучих плеч, груди, губ, обещающих даже самой фригидной женщине величайшие наслаждения…

— Вы уже решили, в какой спальне будете спать? — спросил он.

В вашей, промелькнула распутная мысль. В другой ситуации она бы шутливо высказала ее вслух. В игре, в которую, как казалось Элизабет, они оба играли, легкому флирту места не было.