Потом Патрик притянул Луси к себе, поймал губами ее сосок, и она со стоном опустила голову, упершись руками в постель. В ее затуманенном негой сознании пронеслась только одна мысль — не она уже владеет ситуацией. Контроль перешел к Патрику, и он успешно справляется с этой задачей.

Патрик посасывал грудь Луси, а она все стонала и в упоении покачивала нижней частью тела. Патрик тоже ритмично двигался под ней и внутри нее. В какой-то момент Луси выпрямилась, освободив тем самым рот Патрика от своего соска, потому что в таком положении ей удобнее было двигаться в такт его движениям. Луси больше не казался странным тот факт, что она находится сверху. Это обстоятельство перестало смущать ее.

По правде сказать, сейчас она вообще не могла ни о чем думать, потому что они с Патриком уже поднялись к самым вершинам восторга и спустя несколько мгновений одновременно вскрикнули. Их искаженные страстью голоса эхом отразились от потолка и стен спальни.

Потом Луси без сил прильнула к широкой груди Патрика, дыша как загнанный зверь, а он обнял ее и прижался губами к волосам.

— Боже, как же я буду жить без тебя! — прошептал он.

В его голосе прозвучала такая печаль, что Луси на мгновение показалось, что он сейчас произнесет слова любви и предложит ей остаться в Шотландии, чтобы быть рядом с ним. Но Патрик промолчал. Каковы бы ни были его чувства к Луси, их явно оказалось недостаточно для того, чтобы он решился изменить свою жизнь.

Впрочем, Луси и не слишком обольщалась на этот счет. Люди, подобные графу Уэндейлскому, не женятся на таких девушках, как она...

Позже они с Патриком еще долго лежали рядом, беседуя, обо всем на свете кроме того, что интересовало Луси больше всего. Потом, посреди ее рассказа о студенческих годах, Патрик уснул. Луси дождалась рассвета и потихоньку выскользнула из его спальни.

Пробравшись к себе, она сразу направилась под душ и с сожалением смыла с себя запахи Патрика. Ей жаль было расставаться с ними, потому что ночь, проведенная с человеком, которого она полюбила по-настоящему, была самым восхитительным событием в ее жизни. Луси знала, что никогда не забудет то, что сегодня произошло. И никогда не пожалеет, что согласилась прийти к Патрику. Жаль только, что ничего подобного больше не повторится.

Стоя под тугими струями душа, Луси подняла лицо, чтобы вода смыла слезы. Ей не хотелось спускаться к завтраку с красными глазами. В Уэндейл-холле слишком много народу, чтобы она могла позволить себе такую роскошь.

Выключив воду, Луси протянула руку к пушистому махровому полотенцу и тут вспомнила, что ее атласная ночная сорочка осталась в спальне Патрика. Уходя оттуда, Луси набросила на плечи только один халат. Что же делать? — подумала она, прикусив губу. Ведь горничная, убирающая в хозяйских апартаментах, непременно обратит внимание на деталь женского туалета, которой там прежде не было. А позже об этом непременно узнает экономка. Можно вообразить, что она подумает о Луси!

Остается только одно — вернуться в спальню Патрика и забрать ночную рубашку.

Луси быстро натянула джинсы и надела ту же белую блузку, в которой прилетела в Глазго. Когда она тихо вышла из комнаты, на часах было около восьми утра. Господи, хоть бы никого не встретить по дороге! — билась в ее голове лихорадочная мысль. Только бы не наткнуться в одном из длинных коридоров на Кэтти или Рея. Или на Кении! Ведь некоторые дети очень рано встают...

К счастью, Луси не встретила по дороге ни единой живой души. Остановившись перед дверью Патрика, она секунду помедлила, пытаясь справиться с сердцебиением, а потом тихонько постучала. Почти сразу же дверь отворилась и на пороге появился... Рей!

— Мисс? — произнес он с такой невозмутимостью, словно не находил ничего странного в том, что молодая леди ни свет ни заря явилась с визитом к его хозяину.

— Я... Ммм... Мне нужно перекинуться парой слов с Падди. Он... у себя? — пролепетала Луси.

— Милорд в ванной, — спокойно сообщил дворецкий. — Могу я чем-нибудь помочь вам?

— Нет, не думаю. — Она попыталась заглянуть в комнаты через плечо Рея.

Быстрый взгляд сквозь открытую дверь спальни подсказал ей, что постель уже убрана, а на маленьком столике стоит серебряный поднос с утренним кофе.

От дворецкого, однако, не ускользнул интерес Луси к хозяйской спальне.

— Одну минутку, мисс, — произнес он с почти неуловимым понимающим выражением на лице, после чего удалился и через несколько секунд вернулся, неся аккуратно сложенную ночную сорочку Луси. — Я подумал, что это принадлежит вам.

Луси молча взяла сорочку, желая в эту минуту провалиться сквозь землю.

— Я не скажу милорду о том, что нашел здесь это, — добавил дворецкий. — Думаю, он будет недоволен.

Луси словно окатили ведром холодной воды. Недоволен? Вот, значит, как? А на мои чувства, выходит, плевать?

— Благодарю! — процедила она сквозь зубы, потом резко повернулась и зашагала по коридору, с горечью размышляя о том, как глупо было с ее стороны надеяться на обретение взаимопонимания с Маккинли.

Она-то вообразила, что прошлая ночь что-то значит для него! Но на самом деле Луси стала для лорда Уэндейлского одной из длинной череды приятельниц, оставляющих по досадной забывчивости в его спальне свои заколки для волос, трусики и ночные сорочки.

Вернувшись в свою комнату, Луси постаралась успокоиться, потому что близилось время завтрака и ей не хотелось показываться на глаза окружающим в плохом настроении. Позже веселая болтовня Кена за столом окончательно развеяла ее мрачные мысли. В конце концов, она приехала сюда ради мальчика, так стоит ли портить ему день? Да и себе тоже!

Патрик спустился в столовую с задумчивым видом. Но появился он всего на минутку, только чтобы сказать, что уже выпил кофе у себя и завтракать не будет. Затем он скрылся в своем кабинете под предлогом того, что у него имеется несколько неотложных дел.

Таким образом, Луси не оставалось ничего иного, как начать развлекать Кена, который отнюдь не возражал против этого и, даже напротив, был только рад. Глядя на ребенка, Луси чувствовала, что душа ее переполняется злостью на Патрика. Разве не мог он хотя бы просто посидеть рядом с Кеном во время завтрака, ведь сегодня во второй половине дня мальчику снова нужно будет отправляться в больницу и у него совсем не останется времени побыть с любимым «дядей Падди»!

— Лу, я не хочу, чтобы ты уезжала домой, — признался Кен. — Разве ты не можешь остаться?

— Нет, солнышко. Мне действительно нужно ехать. Господи! — вдруг воскликнула Луси. — Я только сейчас вспомнила... Ведь я должна была позвонить домой и сообщить, что вылечу другим рейсом!

— И что теперь будет? — с беспокойством взглянул на нее Кен.

— Думаю, ничего страшного. Интересно, который теперь час в Норфолке? Наверное, нужно позвонить прямо сейчас. Ты можешь подождать меня здесь, Кении?

— А ты скоро вернешься?

— Конечно, золотце! Насколько я помню, телефон находится в кабинете твоего дяди?

— Да.

— Тогда я отправлюсь туда.

Подойдя к двери кабинета, Луси постучала.

— Войдите! — донеслось изнутри.

Она открыла дверь и увидела, что Патрик сидит, откинувшись на спинку большого обитого кожей стула, и, положив ноги на стол, занимается тем, что пристально рассматривает свои туфли. Он избегает меня, решила Луси.

При ее появлении он вздрогнул и резко опустил ноги.

— Я думал, что это Рей, — пробормотал он.

— Нет, это я, твоя ночная забава, — холодно ответила Луси.

Ее слова и особенно тон потрясли Патрика. Он переменился в лице и изумленно уставился на нее.

— Мне нужно позвонить в Норфолк, — сухо продолжила Луси. — Я забыла сообщить Фреду, что вылечу другим рейсом. Прости, что помешала тебе работать. И вообще, извини, если я что-то сделала не так. Мне пока непривычно пробираться по ночам к холостым джентльменам, а потом получать утром из рук их слуг свои забытые вещи, как будто это самое естественное дело в мире. И еще мне непонятно, почему мой пылкий любовник, сгоравший ночью от страсти, утром избегает меня как прокаженную. Должно быть, я безнадежно глупа, если не понимаю всего этого! — гневно воскликнула она, поворачиваясь, чтобы уйти, потому что ей расхотелось куда-либо звонить.