Она подошла к детской кроватке и уставилась на личико спящей дочери. На глаза матери навернулись слезы, а на сердце начали скрести кошки. Да, к ней подкрался очередной момент одиночества. Она задавала себе, как всегда, один и тот же вопрос: «А правильный ли я выбрала путь в жизненном пространстве?»

Именно в такие моменты Кэтрин хотелось, чтобы рядом оказался человек, с которым можно было бы поговорить, к которому можно было — хотя бы на минутку — прильнуть. Ей хотелось, чтобы у Энни был отец, который бы по-настоящему любил ее, был ей другом, советчиком и которому было бы в самом деле интересно наблюдать, как она подрастает, как меняются ее взгляды, суждения, характер.

Конечно, она могла бы сейчас позвонить в Аллентаун Джерри Маккинзи, но это было бы с ее стороны не честно. Этот парень придавал слишком большое значение их первому и единственному свиданию, и ее неожиданный звонок наверняка всколыхнул бы в нем надежду на возобновление их отношений, что совсем не входило в ее планы. Нет, ей не следовало поступать с Джерри так жестоко. Она знала, что он любит ее и в любой момент готов жениться на ней, но для нее этот человек был всего лишь надежным другом детства, не больше.

Кэтрин никогда не смогла бы заставить человека, участвовавшего в сотворении Энни, взять на себя хотя бы частичную ответственность за ее поддержку и воспитание. И точно так же она никогда не смогла бы выйти за кого-нибудь замуж только ради того, чтобы облегчить свое бремя матери-одиночки.

Неожиданно зазвенел дверной звонок. Он прервал поток невеселых мыслей Кэт, и она рванулась из детской комнаты в коридор, торопясь открыть наружную дверь до того, как неизвестный посетитель нажмет на звонок второй раз и разбудит Энни. После утомительной поездки к педиатру и в аптеку Кэтрин сразу уложила дочурку спать, но в суматохе забыла повесить снаружи картонку с надписью «Тихо: спит ребенок».

Когда она открыла дверь, то обнаружила не почтальона, как ожидала, а… Джеймса! Кэтрин так и остолбенела.

— Э-э… привет, — наконец удалось ей выдавить из себя. — Проходи.

По всему было видно, что мужчина чувствовал себя неловко. Оглянув беглым взглядом гостиную, он смущенно улыбнулся и вдруг протянул ей из-за спины букет свежих весенних цветов, а вслед за ними — розовую белочку.

— Это тебе, — сказал он. — По правде говоря, я просто не сообразил, что можно было бы подарить тебе в такой ситуации.

— Спасибо. — Она весело хмыкнула, а потом тихонько, боясь разбудить Энни, засмеялась. — Мне всегда хотелось получить от кого-нибудь такую симпатичную розовую белочку.

— Замечательно. — Джеймс уже немножко оттаял и вместе с Кэтрин даже рассмеялся. — Хотя, по правде сказать, я собирался вручить ее твоей дочке.

— Джеймс, не стоило утруждать себя такими элегантными подарками. Но так или иначе огромное тебе спасибо.

Хозяйка провела гостя в кухню, налила ему стакан абрикосового сока и, наполнив водой красивую вазу, разместила в ней букет.

Смущение босса действовало на женщину подкупающе. Она никогда еще не видела его таким растерянным, и это забавляло ее. Но при этом Кэтрин всегда помнила, что не должна поддаваться чарам этого мужчины. Ибо излучаемое им очарование разогревало всю ее изнутри, пробуждало в ней желание приласкать его, посмеяться вместе с ним. А ведь подобные ощущения, рассуждала она, нередко могут быть чреваты обидными недоразумениями или даже опасностями.

— Что-нибудь случилось, Джеймс? — тактичным тоном спросила Кэтрин, надеясь выведать у него причину неожиданного визита.

— А что могло случиться?

— Просто я пытаюсь понять, что заставило тебя отмахать за рулем такое расстояние до Нью-Рошелла.

— Честно говоря, я и сам не понимаю, как все это получилось. — Мужчина ухмыльнулся и задумчиво почесал затылок. — После твоего звонка я несколько минут неподвижно сидел за столом, размышляя о твоем статусе матери-одиночки и о заболевшей дочери. По тону голоса я почувствовал, что ты боишься потерять работу, и поэтому решил еще раз заверить тебя, что причин для беспокойства нет, что увольнять тебя никто не собирается. Несколько раз я пытался дозвониться до тебя, но тщетно. Вы, наверное, в это время были у врача или еще где-то. И тогда я под воздействием какого-то неосознанного импульса спустился в гараж, сел за руль и помчался к тебе домой.

Кэтрин слушала Джеймса, раскрыв рот от удивления. Даже мистер и миссис Лэндмарк ни разу не приезжали к ней домой, когда возникала подобная ситуация. Они всегда ограничивались лишь телефонным звонком, но никогда не навещали ее. Джеймс первым из всех боссов Кэтрин перешел рубикон, чтобы пообщаться с ней в ее доме, а не в офисе.

— Не знаю даже, что и сказать… разве только еще раз поблагодарить тебя, Джеймс. У нас с Энни все в порядке.

Она зачем-то передвинула вазу с цветами на другой край кухонного стола, потом повертела перед собой руками, будто не зная, что с ними делать, и вдруг резко сунула их в карманы шортов. В тот же момент женщина с ужасом вспомнила, в каком невообразимом виде предстала перед гостем. Ее волосы были завязаны на затылке в шаловливый конский хвостик; сорочка с бретельками не радовала глаз даже еще до того, как ее усердно обслюнявила Энни; к шортам же гораздо больше подходил ярлык «удобные», нежели «модные», а тем более «элегантные». На лице ее не было никакой косметики, а в ушах и на руках — ни серебра, ни золота. К тому же по всему дому она, как всегда, шлепала босиком.

Стоя в таком виде перед своим безукоризненно одетым боссом, Кэтрин ощущала себя вконец смущенной и растерянной.

Но босс не замечал ничего этого. Он замечал только одно: перед ним стояла трогательная, обаятельная, красивая женщина…

Послышался громкий голосок Энни, и Кэтрин поспешила к проснувшемуся ребенку.

— С ней все в порядке? — беспокойно спросил Джеймс, остановившийся в дверях детской комнаты.

— Она скоро поправится. Лобик уже не такой горячий, значит, температура спала. Лекарство уже наверняка действует. — Кэтрин завернула девочку в одеяло и подхватила на руки. — Энни, к нам приехал хороший дядя, который руководит твоей мамочкой на работе. А ну-ка поздоровайся с ним. — Помолчав, малышка покачала головкой и лишь улыбнулась Джеймсу; но ее улыбка была похожа на чистый лучик утреннего солнца. — Иногда она стесняется говорить с незнакомыми людьми. Извини.

— Никакие извинения не нужны, Кэт. Если честно, я даже не надеялся, что ты представишь меня своей малышке.

Кэтрин предложила всем перейти в гостиную, Где они с Энни уселись в кресло-качалку, а Джеймс разместился на диване.

— Знаешь, — призналась она боссу, — я действительно боялась потерять работу. Для меня это явилось бы печальным событием, потому что я просто… влюбилась в нее.

— Не беспокойся. Я был бы безумцем, если бы стал искать другую временную помощницу, когда мы с тобой уже так хорошо сработались.

На секунду Кэтрин показалось, что Джеймс занервничал; в таком состоянии она его еще никогда не видела. И вдруг он спросил:

— А отец Энни собирается проведать свою больную дочку?

Вопрос прозвучал как гром среди ясного неба. Быстро прокрутив в памяти их беседу в самолете, она поняла, что не очень-то посвятила его в свои семейные дела, и теперь проявленное им любопытство просто поразило ее.

— Нет. Я не поддерживаю с ним никаких контактов, — ответила женщина.

— Он вообще не видится с Энни?

— Он даже никак не претендует на нее.

Джеймс задумался, помолчал; потом заговорил опять:

— Значит, когда ты сказала, что вы с Энни живете одни…

— Я имела это в виду в буквальном смысле. — Кэтрин осторожно оттолкнулась кончиком ноги от кофейного столика — и кресло-качалка пришло в движение. — Послушай, Джеймс, мне действительно очень приятно, что ты навестил нас с дочкой, но тебе незачем волноваться. У нас с Энни все нормально. Ее отец предпочел не брать на себя никакую ответственность, и я не хочу затаскивать его в жизнь дочери, если он сам этого не желает.