заинтересованность. Я пояснила:

- Почему ты не отправился на тот свет?

Парень помотал головой. Я уже упоминала о том, что у него были темные и коротко

подстриженные волосы, такие жесткие на вид, что казалось, если вы коснетесь их, то на

самом деле почувствуете, какие они густые?

- Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

Мне стало жарковато, но кожаную куртку я уже сняла и теперь не знала, что мне с

этим делать. Я не могла вот так просто снять с себя еще что-нибудь, когда призрак сидел и

пялился на меня. Возможно, именно осознание этого поспособствовало тому, что мое

настроение вдруг резко ухудшилось.

- Что значит, ты не понимаешь, что я имею в виду? – резко выпалила я, отбрасывая

назад пряди, упавшие на глаза. – Ты мертв. И не принадлежишь этому миру.

Предполагается, что ты должен быть где-то далеко, делая то, что положено всем людям

после смерти. Благоденствовать на небесах, или гореть в аду, или реинкарнироваться, или

подниматься на иную ступень сознания, или что там еще. Ты не должен просто… ну,

зависать тут.

Призрак задумчиво разглядывал меня, опершись локтем на согнутое колено, его рука

свободно свисала вниз.

- А что, если по чистой случайности, мне нравится зависать тут? – поинтересовался

он.

Хотя я не была уверена, но у меня сложилось ощущение, что парень надо мной

подшучивает. А мне это не нравилось. Совсем не нравилось. Люди в Бруклине постоянно так

делали – ну, по крайней мере, до тех пор, пока я не узнала, насколько эффективно кулак,

встретившийся с их носом, может заставить их заткнуться.

Я не готова была ударить этого парня – еще нет. Но была близка к этому. Я имею в

виду, что только что пролетела уйму миль, и, похоже, лишь для того, чтобы провести остаток

своих дней с кучей глупых мальчишек, плюс мне все еще нужно было распаковать вещи,

плюс я чуть не довела маму до слез да к тому же обнаружила призрака в своей спальне.

Можете ли вы после этого винить меня в том, что я повела себя с ним… ну, резковато?

- Слушай, - воскликнула я, быстро вскочив и перекинув ногу через спинку стула. –

Можешь зависать, где хочешь, amigo15. Греби отсюда. Меня совершенно не волнует, куда. Но

зависать здесь тебе нельзя.

- Джесс, - сказал он, даже не пошевелившись.

- Что?

- Ты назвала меня «amigo». Мне показалось, тебе интересно будет узнать, что у меня

есть имя. Джесс.

Я кивнула.

- Ну да. Вполне логично. Что ж, хорошо. Пусть будет Джесс. Ты не можешь

оставаться здесь, Джесс.

- А тебя?

Теперь Джесс мне улыбался. У него было приятное лицо. Хорошее. С таким лицом он

бы моментально стал королем бала в моей старой школе .А Джина вырезала бы фотографию

с подобным лицом из журнала и повесила бы на стене своей спальни.

15 Amigo (испан.) – друг.

Не то чтобы он был симпатичным. Совсем нет. Опасным!– вот каким он выглядел.

Очень опасным.

- А что меня? – я понимала, что веду себя грубо. Но мне было все равно.

- Как тебя зовут?

Я зло посмотрела на него.

- Слушай. Просто скажи мне, чего ты хочешь, и выметайся отсюда. Мне жарко, и я

хочу переодеться. У меня нет времени на…

Джесс перебил меня так дружелюбно, как будто не слышал ни слова из того, что я

говорила.

- Та женщина – твоя мать – звала тебя Сьюзи. – Его темные глаза сверкнули. –

Сокращенно от «Сьюзен»?

- От «Сюзанна», - автоматически поправила я его. – Как в песне «Не плачь по мне»16.

Он улыбнулся:

- Я знаю эту песню.

- Еще бы. Она, небось, входила в топ сорок в том году, когда ты родился, а?

Он по-прежнему продолжал улыбаться.

- Так теперь это твоя комната, Сюзанна?

- Да, - ответила я. – Да, теперь это моя комната. Так что тебе придется ее освободить.

- Мнепридется ее освободить? – Джесс приподнял одну черную бровь. – Она была

моим домом полтора века. С какой стати уходить должен я?

- Да с такой. – Я потихоньку начинала выходить из себя. По большей части из-за того,

что мне было жарко и хотелось открыть окно, но оно находилось позади призрака, а я вовсе

не горела желанием приближаться к этому парню. – Это моякомната. Я не собираюсь делить

ее с каким-то мертвым ковбоем.

Это наконец-то проняло призрака. Он с шумом опустил ногу на пол – резко и громко

– и встал. Внезапно мне захотелось взять свои слова обратно. Парень был высоким, выше

меня, хотя, когда я обувала ботинки, мой рост составлял не меньше метра семидесяти.

- Я нековбой, - сердито сообщил мне Джесс.

Он что-то приглушенно добавил по-испански, но я ни слова не поняла, поскольку всю

жизнь изучала французский. В это время старинное зеркало, висевшее над моим туалетным

столиком, начало опасно покачиваться на крюке, удерживавшем его на стене. Я знала, что

калифорнийские землетрясения здесь ни при чем, а дело, скорее всего, в возбужденном

состоянии призрака, который явно обладал телекинетическими способностями.

Вот всегда так с этими привидениями: они до ужаса обидчивы! Даже самое легкое

замечание может их задеть.

- Тпру, - выдохнула я, выставив перед собой руки ладонями вперед. – Полегче,

полегче, парень.

- Члены моей семьи, - бушевал Джесс, тыча пальцем мне в лицо, - трудились в поте

лица, словно рабы, чтобы добиться чего-то в этой стране, но никогда, никогда, как

vaquero17…

- Эй, - окликнула его я. И в этот момент совершила огромную ошибку. Мне надоел

маячащий перед носом палец, так что я, потянувшись вперед, крепко за него схватилась,

дернула призрака за руку и, подтащив к себе, чтобы быть уверенной, что он меня услышит,

прошипела: - Оставь, наконец, зеркало в покое. И хватит совать мне в лицо свой палец.

Сделаешь так еще раз – и я его сломаю.

Я отбросила руку призрака и с удовлетворением отметила, что зеркало перестало

трястись. Но тут мой взгляд упал на лицо парня.

16 «Не плачь по мне» (англ. «Don't you cry for me») – строка из песни в стиле кантри «О, Сюзанна» (англ. «Oh!

Susanna»), написанной в 1848 году Стивеном Фостером.

17 Vaquero (испан.) – ковбой.

Призраки бескровны. Откуда в них взяться крови? Они же не живые. Но, клянусь, в

этот самый момент с лица Джесса схлынули все краски, как будто вся его кровь до единой

капли испарилась именно в эту минуту.

Призраки не живые, они бескровны, а значит, и бесплотны. Так что совершенно

непонятно, как я смогла ухватить его за палец. Моя рука должна была пройти прямо сквозь

него. Ведь так?

Не так. Для большинства людей все так и обстоит. Но не для таких, как я. Не для

медиаторов. Мы можем видеть призраков, можем разговаривать с призраками, а при

необходимости можем надрать призраку задницу.

Но мне не хочется это афишировать. Я стараюсь избегать прикосновений к

привидениям – на самом деле, любых прикосновений к кому-либо, – насколько это

возможно. Если же все попытки договориться по-хорошему проваливаются и мне

приходится применить к непокорному духу силу, я, как правило, предпочитаю, чтобы он или

она не знали заранее, на что я способна. Внезапная атака всегда предпочтительнее, когда

имеешь дело с представителями потустороннего мира, которые печально известны своей

подлостью.

Джесс, уставившийся на свой палец так, словно я прожгла в нем дыру, казалось,

вообще был не в состоянии вымолвить ни слова. Такие вещи запросто могут снести парню

крышу. Особенно мертвому парню.

Воспользовавшись его потрясением, я сказала самым суровым, не допускающим

шуток голосом:

- А сейчас послушай, Джесс. Это моя комната, понимаешь? Ты не можешь здесь

оставаться. Ты должен либо позволить мне помочь тебе отправиться туда, где тебе и