— Он разошелся с женой, — покачала головой мать.

Вот так новость! Мэри давно примирилась с мыслью, что Пол женат и, следовательно, недосягаем. Но ситуация изменилась, и к добру ли все это? Вряд ли… Во всяком случае, надо все обдумать.

— Я немного устала, пожалуй, пойду прилягу, — сказала она, не заботясь о том, какое впечатление произведет ее поспешное бегство.

Она стремительно взбежала по лестнице, рухнула на кровать и глубоко вздохнула, уставившись в потолок. Итак Пол вернулся — и без жены!

Он был ее лучшим другом — искренним, преданным и, казалось, любящим. Но… Перед мысленным взором возникло смеющееся лицо юноши. Пол как-то весело признался, что много лет испытывал к ней более чем дружеские чувства. Однако по иронии судьбы, для подобного признания он выбрал день собственной свадьбы. «Я чертовски дорожил нашей дружбой, даже любил тебя. Ты же ясно дала понять, что терпеть не можешь сантиментов! Теперь же, когда мы оба остепенились, вся эта история кажется детским увлечением. Я всегда знал, что у тебя нет времени на романы: ты живешь только балетом…» — заявил он.

Ну что можно было ответить, чтобы не выглядеть брошенной, обиженной? Многие годы она сходила по нему с ума, а в тот день дала клятву, что отныне и впредь не станет скрывать своих чувств — слишком дорого это обходится. Ей даже хотелось бы повернуть время вспять. И вот Пол вернулся — и без жены!

— Что ты здесь забыл? — Мэри села на постели, обхватив руками колени. Вторжение Джефа в ее святая святых совсем не обрадовало.

— Твоя мама попросила меня отнести тебе чай. — Он невозмутимо поставил чашку на туалетный столик рядом с кроватью и с интересом обвел глазами спальню. — Аккуратностью ты не отличаешься… — Подобрал с пола изящный лифчик и задумчиво повертел его в руках.

— А ну, дай сюда! — возмущенно выкрикнула Мэри.

Джеф проворно отступил на шаг и игриво помахал пикантной находкой.

— Попробуй отними…

— Иди к черту!

— Фу, как вульгарно! — скривил он физиономию.

— Да как ты смеешь? — негодующе закричала она, когда незваный гость бесцеремонно уселся на край кровати.

Ну и нахал! Кровать заскрипела под его весом, и Мэри занервничала. В подсознании тотчас же возникла двусмысленная картина, в которой центральное место занимали постель и Джеф.

— Расскажи-ка мне про этого Ирвина, приехавшего из Канады, — потребовал он.

— Мне абсолютно нечего рассказывать, — холодно отрезала Мэри, мысленно проклиная не в меру разыгравшееся воображение.

— Ну, разумеется. Видела бы ты свое отражение в зеркале, когда твоя матушка сообщила последние новости. — Джеф цинично ухмыльнулся. — Этот парень бессовестно бросил тебя? Или ты сама наставила ему рога?

— Какой ты циник! К твоему сведению, Пол и я просто…

— Дружили? — закончил он с усмешкой. — Стоит ли краснеть до ушей при известии о том, что хороший друг возвратился в родные края? Если вы и впрямь только друзья, то твой Пол, должно быть, непроходимый идиот, раз не заметил очевидного.

— Не смей так говорить о нем! — вспыхнула Мэри.

— Ты строишь насчет сего парня определенные планы? — осведомился Джеф и помрачнел: стыдливый румянец выдал собеседницу с головой. И какого черта он не оставит ее в покое! Нечего даже и думать об этой ветренице. Пусть развлекается с прежним ухажером.

Мэри не сводила с гостя глаз, разглядывавшего ее уютную спаленку. В этих стенах царил живописный беспорядок: со времен детства и отрочества обстановка в комнате не слишком-то изменилась. Владелице спальни казалось, что каждая деталь здесь красноречиво свидетельствует о ее инфантильности. Ну что можно подумать при виде детского рисунка на стене и плюшевого медвежонка с одним ухом? Как тут не посочувствовать страдающим клаустрофобией! С той минуты, как гость переступил порог комнаты, она ощущала себя в замкнутом пространстве и была на грани паники.

— Мне очень жаль, что у Пола проблемы с женой, но я уверена, что все уладится. — Нет, она, Мэри Грант, не из тех людей, которые строят собственное счастье на несчастье других. Впрочем, неприятностям сидящего на ее постели нахала она весьма порадуется. Удивительная вещь: ей вроде бы и хотелось защитить Мейсона от любой беды, и в то же самое время она мстительно призывала на его голову все кары небесные. Этот человек будил в ней самые противоречивые чувства.

— Какое самопожертвование! — Джеф провел пальцем по изящному изгибу ее стопы. Мэри с трудом сдержала негодующий возглас и тут же подобрала под себя ножку.

— А с какой, собственно, стати тебя занимает моя личная жизнь с ее бурными романами? — спросила она, испепеляя гостя взглядом.

— А мне казалось, мы беседуем о прелестях возвышенной дружбы, не омраченной низменным сексом.

— Не будь ханжой!

— Да уж куда там. Это в детской-то? — поддразнил Джеф, подбирая с пола видавшую виды тряпичную куклу. — Я всего лишь плачу любезностью за любезность: ты выказала столько интереса к моей личной жизни, что невежливо было бы полностью проигнорировать твою. Должен признать, что я ожидал увидеть шелковый полог и прозрачное белье, отнюдь не лоскутное одеяльце и фланель, — усмехнулся он.

— Это хлопок, — с достоинством возразила Мэри, оскорбленная в лучших чувствах. Ей не хотелось выглядеть непритязательной провинциальной бабенкой, почти неряхой, но, очевидно, разъяснение не убедило Джефа. Он подался вперед, отогнул ворот женского халата и пощупал ткань ночной рубашки, мимоходом задев ключицу. Перед глазами девушки поплыли круги.

— Как поживает Сандра? — Инстинктивно она выбрала лучший способ выйти из пикантного положения. Джеф выпрямился, и у нее вырвался тихий вздох облегчения, — или, может быть, сожаления?

— Сегодня она приедет посмотреть дом. — При мысли о невесте жених заметно помрачнел.

— А если он ей не понравится?

— Сандра доверяет моему вкусу, — поморщился Джеф. Он и сам сомневался, что «Райский уголок» приведет ее в восторг. Особняк совершенно не соответствовал тем представлениям о семейном очаге, на которых сошлись будущие супруги, но почему-то при первом же взгляде на дом респектабельный врач-ортопед решил, что именно здесь и поселится. А теперь места себе не находил, полагая, что проявил непростительное легкомыслие в вопросе крайне важном.

— Что за трогательное единомыслие!

— Наши желания всегда совпадают, — соврал Мейсон, досадуя, что ему приходится оправдываться непонятно в чем.

— Родственные души! — хмыкнула Мэри.

— Да ты ревнуешь?

— Убирайся, я больна. — Она уткнулась лицом в подушку, но, устыдившись своей резкости, поднялась и села.

— А если Сандра прознает, что ее будущий муж — ловелас, каких мало?

— Ты напрасно тревожишься; моя невеста не огорчается по пустякам. В конце концов, что такое несколько поцелуев в сравнении с тем, что нас объединяет?

— По пустякам? — Возмутившись, Мэри схватила подушку и запустила в Джефа. — То, что ты сказал, просто мерзко. — От его снисходительной улыбки не осталось и следа. — Ой! — вскрикнула она, когда пуховой метательный снаряд полетел в ее сторону. — Ах ты, негодяй! — Пылая жаждой мести, она встала во весь рост на кровати и замахнулась подушкой, метя в голову противника, но тот ловко увернулся, подхватил Мэри на руки и легко забросил на плечо. Выронив подушку, она прошлась кулачками по широкой мужской спине и негодующе потребовала: — Отпусти немедленно!

Джеф тяжело дышал, путаясь в складках махровой ткани; халат соскользнул с плеч Мэри, а ее кулачки и стопы наносили весьма ощутимые удары. Он бесцеремонно швырнул на кровать свою жертву и опустился на колени рядом, обхватив ладонями ее лицо.

Она растерянно смотрела на победителя. Гнев медленно угасал, уступая место покорности и сладостной истоме. Дыхание вырывалось с трудом, однако причиной тому была отнюдь не скоротечная потасовка. Мэри нервно облизнула пересохшие губы под неотрывным взглядом Джефа.

— Ну и как мы до этого дошли? — Он улыбался, словно ничего и не произошло, завороженно глядя на поверженного и, кажется, капитулировавшего противника, подчинившегося лишь физической силе, но оставшегося при своем мнении.