Найджел смотрел на это непостижимое видение во все глаза, не в силах вымолвить ни слова. И все же… Когда она успела так измениться? Волосы, некогда медового оттенка, сильно потемнели, между бровей, гораздо более густых и темных, чем раньше, залегла печальная складка. Разве это Мелинда?

— Мистер Виттерс, если не ошибаюсь? — Женщина улыбнулась, и тотчас от уголков ее глаз разбежались тонкие лучики морщинок. У Мелинды их не было.

— Да, — растерянно отозвался Найджел.

— Я Лили Дэйн, — объявила загадочная гостья глубоким, звучным голосом. — Вы позволите?

Лили Дэйн… Внезапно в памяти завихрились обрывки давнего разговора. Найджел силился понять, почему это имя взволновало его.

— Я мать Мелинды, — пришла ему на помощь Лили, с легкой добродушной усмешкой наблюдавшая за Найджелом.

— Ах да, конечно же! Входите. — Найджел посторонился, пропуская гостью.

Лили Дэйн оказалась очень красивой, элегантно одетой молодой женщиной. Впрочем, как припомнил Найджел, профессор упоминал, что она очень красива. Однако Найджел никак не ожидал, что мать способна выглядеть самое большее на десять лет старше собственной дочери.

Они расположились в гостиной. Найджел предложил гостье кофе, и пока Лили не спеша размешивала сахар, исподтишка к ней присматривался. Он был растерян и понятия не имел, как ему держаться с этой женщиной. Зачем она пришла? Кто она — друг или враг? Но более всего Найджела поразило, что Лили Дэйн появилась именно в тот момент, когда он отчаянно стремился разыскать Мелинду. Так, может быть, это его шанс?

— Вы, должно быть, гадаете, что привело меня к вам. Спустя много месяцев после вашего развода с моей дочерью? — Гостья обладала завидной проницательностью, именно о причине ее визита Найджелу и не терпелось спросить у нее.

— С моей стороны было бы не очень-то вежливо задавать подобные вопросы. — Он принужденно улыбнулся.

Лили Дэйн аккуратно поставила чашку и внимательно посмотрела на Найджела. У нее были такие же, как у Мелинды, большие красивые глаза с длинными загнутыми ресницами.

— Вы мне нравитесь, Найджел, — спокойно произнесла она. — Но не буду скрывать, сейчас меня заботит исключительно благополучие моей дочери. Я прилетела из Калифорнии, без веских причин я и не подумала бы совершать столь утомительное путешествие.

У Найджела оборвалось сердце, до того зловещим показалось ему это вступление. Должно быть, Лили Дэйн потребует, чтобы он никогда больше не пытался разыскать ее дочь или что-нибудь в этом духе. Найджел, насколько мог, попытался взять себя в руки и с достоинством ответил:

— Мне очень жаль, что я стал причиной перенесенных вами неудобств.

Лили улыбнулась.

— Вы так старомодно выражаетесь, Найджел. — Ее тон звучал примирительно. — Не обижайтесь, у меня и в мыслях не было в чем-то винить вас. К тому же я вам очень благодарна, что вы поселились в Нью-Йорке, а не в Колорадо. Вряд ли у меня хватило бы мужества еще раз приехать туда.

Последнюю фразу Лили произнесла вполголоса и опустила ресницы. В комнате повисло неловкое молчание.

— Вы все еще один, Найджел? — неожиданно поинтересовалась гостья.

— Один? — Найджел недоуменно огляделся по сторонам. Он не сразу понял, о чем именно спрашивает Лили. — Ах да… Да, один.

Лили без улыбки смотрела на него долгим испытующим взглядом.

— Найджел, — сказала она странно серьезным, внезапно изменившимся голосом, — Мелинда рассказала мне о вашем… о вашем расставании. И я знаю, как нелегко вам будет поверить в то, что я сейчас скажу. — Она помолчала, и Найджел счел за лучшее ее не торопить. — Мелинда по-прежнему любит вас, — наконец сказала Лили. — Только с вами моя дочь может стать по-настоящему счастливой. И этого я желаю больше всего на свете.

Найджел и сам желал этого «больше всего на свете». Но тут неожиданно для себя он взбунтовался.

— В самом деле? — холодно осведомился он. — Неужели Мелинда сама вам это сказала? И почему же в таком случае она за все это время не попыталась вернуться?

Лили в ответ на этот полный сарказма выпад печально покачала головой.

— Ничего подобного она мне, разумеется, не говорила, — задумчиво произнесла Лили, — она и себе-то самой в этом вряд ли признается.

Найджел испытал разочарование.

— Так почему вы решили…

— Потому, что я слишком хорошо знаю свою дочь, — перебила его Лили. — И то, что она вас любит, я знаю так же хорошо, как меня зовут.

Как ни убедительно это прозвучало, Найджел с сомнением покачал головой.

— По-вашему, именно любовь заставила ее бежать от меня, сломя голову? Да еще называть меня будущим деспотом, как две капли воды похожим на предыдущего?

Лили слегка побледнела и плотно сжала губы. Выражение ее лица было точь-в-точь как у Мелинды. Именно так его бывшая жена смотрела на него во время их последнего разговора. Такой же затравленный и одновременно полный ненависти взгляд, обращенный словно вглубь себя.

— Вы действительно напомнили ей его, — тихо сказала Лили прерывающимся голосом. — Не знаю чем, но, вероятно, вы были очень на него похожи.

Найджел заметил, что Лили избегает называть профессора Эдвардсона по имени.

— Не вижу ничего плохого в том, чтобы походить на гениального ученого. — Неожиданно для себя Найджел почти слово в слово повторил фразу, которую сказал Мелинде в день их расставания.

— Никто не умаляет его научных заслуг, — резко возразила Лили. — Речь ведь не об этом. И вы это прекрасно знаете.

Примерно так же высказалась тогда и Мелинда.

— И все же едва ли это возможно, — сказал Найджел. — Решение расстаться всецело принадлежало Мелинде. Может, я тогда не сумел найти нужных слов, не сумел убедить ее… Сам не знаю в чем. И все же я не понимаю, за что она так сильно ненавидела человека, который заменил ей отца и мать? Причем скрывала эту ненависть столь искусно, что я ни о чем не догадывался? Думаю, что и он тоже. Для меня это было потрясением.

Лили, хмурясь, молчала.

— Я понимаю, что для вас все это звучит неправдоподобно, — сказала она наконец. — Вы, должно быть, считали его мудрым, великодушным и проницательным. Способным на самоотверженную любовь к ребенку.

— Разве это не так? — с вызовом спросил Найджел.

— Как я могу винить вас за то, что вы не в силах мне поверить? — Лили словно рассуждала вслух сама с собой. — Ведь более двадцати лет назад я и сама попала в ту же ловушку.

— В ловушку? — переспросил Найджел. О чем это она?

— Мне был двадцать один год, когда я познакомилась с Джеймсом Эдвардсоном. Я тогда была начинающей журналисткой. Заработки небольшие, да еще маленькая дочка на руках. Хваталась за любую работу. А тут такая удача. — Лили усмехнулась. — Мне, никому не известной журналистке, поручили взять интервью у знаменитого ученого! Он ведь уже тогда был знаменит. А все потому, что мой более опытный коллега по каким-то причинам не смог… Ну не важно. Было уже поздно что-то менять, а под рукой оказалась я…

Лили судорожно вздохнула.

— Я тогда подумала — вот он тот самый случай. Как я ухватилась за эту возможность, с какой радостью неслась в Колорадо!

— Если вам трудно говорить об этом, — мягко произнес Найджел, поскольку его собеседница вновь замолчала, — можете не продолжать. Вам вовсе не обязательно…

— Нет-нет, — возразила Лили. — Я должна вам рассказать. Иначе вы попросту ничего не поймете и будете считать мою дочь самовлюбленной истеричкой.

— Я никогда не считал Мелинду истеричкой. Просто я пытаюсь понять…

— Тогда позвольте мне рассказать все с самого начала, — мягко, но настойчиво попросила Лили. — Впрочем, если вы сейчас заняты, я не стану вам надоедать.

— Я вовсе не занят и готов внимательно выслушать вас, — заверил ее Найджел. В конце концов Лили Дэйн пересекла всю страну, чтобы повидаться с ним. Да и ему самому было любопытно услышать, что же кроется за всеми этими намеками и чем же был так ужасен его покойный тесть Джеймс Эдвардсон.

Лили благодарно улыбнулась и кивнула.