— Я уже вполне пришла в себя! — возмутилась Энн. — Могу я, в конце-то концов, сама хоть что-нибудь сделать в своей квартире? Иди в душ, а я постелю.

— Слушаюсь, мэм! — с комической готовностью отозвался Стэн.

Едва он вышел, Энн взялась за тщательно продуманные приготовления. Так что, когда минут через двадцать Стэн вышел из ванной, настала его очередь удивляться. На нем было лишь обмотанное вокруг бедер полотенце, влажные волосы прилипли ко лбу.

— Ты же сказал, что можешь спать на чем угодно, — заявила она. — Думаю, ковер тебя устроит. Меня, кстати, тоже.

Казалось, Стэн утратил дар речи. Пока он был в душе, Энн соорудила на полу гостиной роскошное ложе с грудой подушек. В комнате царил полумрак, лишь на журнальном столике горело пять свечей. Рядом с постелью стояли два бокала и бутылка вина.

— Как раз такое, как ты любишь, — сказала Энн, приподнимаясь. В свете свечей обнаженные руки, плечи и грудь отливали золотом.

— Но ты пережила такое потрясение, — хрипло начал он. — Тебе лучше… Я думаю…

— Я думаю, что переживу куда большее потрясение, если ты не ляжешь ко мне, — перебила Энн. — И сними, пожалуйста, это дурацкое полотенце.

Стэн без лишних слов повиновался и Энн увидела, что, он не меньше ее сгорает от страсти. В следующий момент он оказался уже рядом с ней. Энн протянула ему бокал. Это вино она купила для какого-нибудь особого случая и не думала, что разопьет его, сидя голышом в постели рядом с возлюбленным. Это было так забавно — и так возбуждающе.

— Боже, какая ты красивая, — восхищенно произнес Стэн. — У меня осталось еще чуть-чуть вина, но надоело пить из бокала.

С этими словами он вылил по тоненькой струйке на каждую из грудей Энн. Темно-рубиновые капли медленно заскользили по белоснежной коже. Энн вздрогнула от неожиданного холодка и какого-то нового, чувственного удовольствия.

Склонившись над ней, Стэн принялся бережно ловить губами стекающие струйки. Энн снова бросило в дрожь — дрожь нарастающего желания. Не выдержав, она со стоном откинулась, обняв возлюбленного за шею и увлекая его за собой. — Люби меня, — судорожно прошептала она. — Люби меня.

Должно быть, оба устали больше, чем думали, — на этот раз страсть их проявлялась не столь бурно и пылко, как прежде. Но обоим было так важно касаться друг друга, упиваться заветной близостью, знать, что дарить наслаждение — ничуть не меньшая радость, чем наслаждение получать. Да, мы нужны друг другу как воздух, подумала Энн. И целуя возлюбленного, прижимаясь к нему, ощущая дрожь уходящего наслаждения, она знала — союз их вышел за рамки чисто физического влечения. Они принадлежат друг другу и телом, и душой.

Как любой врач Энн привыкла порой обходиться почти без сна. Но на следующее утро не шелохнулась бы, не почувствуй, как Стэн потихоньку выползает из-под одеяла.

— Ты куда? — сонно пробормотала она. — Не бросай меня.

Он нагнулся и поцеловал ее в лоб.

— Мне пора на работу. А у тебя с утра выходной. Не волнуйся, никто не придерется, я все оформлю.

— Но я прекрасно себя чувствую! Не нужен мне никакой…

Стэн не дал ей вскочить.

— Пожалуйста, не спорь. Предписание врача. По-моему, еще несколько часов отдыха тебе не повредят. Приходи после ланча. Надеюсь, к тому времени уже будут какие-то новости о Бене. Не хочешь перебраться в свою постель?

— Нет. Тут мне так хорошо, — обольстительно улыбнулась она. — А ты не хочешь поцеловать меня на прощание?

— Непременно. Знаешь, меня так и подмывает… — Энн протянула к нему руки. — Нет-нет, я ухожу, — простонал Стэн. — Но до чего же трудно от тебя оторваться!

Энн решила последовать благому совету и поваляться на импровизированном ложе подольше. Она и вправду чувствовала себя превосходно, однако понимала: отдых ей необходим. Главным образом — отдых для души, а не для тела. Так тяжело постоянно принимать решения, проявлять твердость. Куда приятнее закрыть глаза и понежиться немного под теплым одеялом. Рано или поздно решения принимать все равно придется, но потом, не сейчас.

Сквозь полудрему она слышала, как Стэн возится в кухне с завтраком. Потом он вернулся в гостиную с кружкой кофе в руке.

— Ты снова пахнешь моим мылом, — сообщила Энн, когда он наклонился к ней, — Так приятно.

— Теперь я все утро буду вспоминать о тебе, — заверил Стэн.

Он снова попытался целомудренно поцеловать ее в лоб, но Энн ловко обхватила его за шею и притянула к себе, всем телом прильнув к возлюбленному.

— Ночью мне было так хорошо! А теперь тебе и вправду пора уходить, пока я не проснусь по-настоящему. А то я тебя никуда не отпущу.

Стэн еще раз поцеловал ее — теперь уже крепко и страстно. Руки его жарко блуждали по плечам, спине, груди Энн. Наконец он выпрямился и, грозно нахмурившись, произнес:

— И помни, чтоб до ланча я тебя в отделении не видел!

— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, — отозвалась Энн.

Едва за Стэном хлопнула дверь, она снова закрыла глаза.

Но проваляться в постели до самого ланча у нее не получилось. Она и так проспала куда дольше обычного. Поднявшись, Энн с сожалением убрала простыни, лежавшие на ковре.

Когда квартира снова приобрела привычный вид, Энн сварила кофе и приняла ванну. Ванна по утрам была для нее редкой и почти непозволительной роскошью — обычно времени хватало только наскоро ополоснуться в душе.

И лишь погрузившись в теплую воду, Энн рискнула наконец взглянуть в лицо главной проблеме. Но эта проблема была связана не с Беном — тут все было ясно. Дело заключалось в Стэне. Ей предстояло принять решение, от которого зависела вся ее жизнь. Она любит Стэна — к чему и дальше себя обманывать? Но примет ли она заманчивое предложение сеньора Галлардо и поедет ли со Стэном в Эквадор?

Наверное, когда кого-то любишь, то с радостью идешь ради него на любые жертвы. Со Стэном она будет счастлива — так зачем лишать себя счастья? Но не будет ли это счастье отравлено мыслями о том, что любимый постоянно рискует жизнью? Сможет ли она во второй раз обречь себя на такое испытание?

Как Энн ни вопрошала свое сердце, ответа не нашла. Тяжело вздохнув, она вылезла из остывшей воды.

— Я уже отдохнула, — не дожидаясь вопросов, заявила она Стэну, придя в отделение. Он кинул на нее бесстрастный, взгляд.

— Что ж, как знаешь. Тогда мне бы хотелось, чтобы ты занялась Джоном Ваттом, шести лет. Он к нам только что поступил.

— Ладно. — Энн уже повернулась, чтобы уйти, но вдруг замялась: — Стэн, а ты не…

— Если ты про Джейсона, то он мне уже звонил. Результаты большинства тестов будут готовы к часу, он обещал связаться со мной, когда их получит. Ну что, встретимся на ланче в четверть второго, хорошо?

— С удовольствием, — кивнула Энн. — Может, просто сходим вместе в буфет?

— Пожалуйста. Только тогда ты не сможешь держать меня за руку под столом.

— Захочу, так буду! — отважно заявила Энн. — Так я тебя там буду ждать. Закажу салат и бутерброды.

— А ты не думаешь, что мне захочется чего-нибудь посущественней? — Вопрос звучал невинно, но сопровождающий его взгляд невинным отнюдь не являлся.

Энн вспыхнула.

— Пойду-ка я займусь делом, — пробормотала она.

Когда она увидела Стэна в дверях буфета, то сразу же поняла: он принес хорошие вести. Во всяком случае, неплохие.

— Джейсон велел мне все записать, — сказал Стэн, открывая блокнот. — Он сказал: нечего играть в испорченный телефон:

— Да Бог с ним, с точным диагнозом, — отмахнулась Энн. — Только скажи — ничего страшного? Бен поправится?

— А для тебя это важно?

Энн показалось, что в голосе Стэна проскользнула искорка ревности. Даже приятно! Но…

— Да, — твердо ответила она. — Важно. Очень важно. Если Бен серьезно болен, то, наверное, я несу за него какую-то ответственность. У него же больше никого нет. Но мне хочется, чтобы он поскорее выздоровел и навсегда исчез из моей жизни.

— А не слишком ли ты сурова?