О том, что происходило потом, она не могла вспомнить без душевной боли. С того момента как она пришла к нему со своей неутешительной новостью, он сильно изменился. Из смеющегося, требовательного любовника превратился в молчаливого, неулыбчивого, деловитого незнакомца, которого раздражало ее, как он считал, инфантильное требование хранить все в полной тайне. Их отношения настолько изменились, что она теперь с трудом представляла его человеком, с которым можно было и посмеяться, и поговорить по душам. Чтобы успокоиться и прийти в себя, она попросила его некоторое время не приезжать.

— Давай встречаться только на нейтральной территории до тех пор, пока… не наступит другое время. Рестораны для этого вполне годятся, — сказала она твердо.

— Пустая трата денег. — Он взглянул на ее нетронутую тарелку. — Ты все равно ничего не ешь. Мы могли бы остаться дома и есть бутерброды — я бы сэкономил деньги для будущих трат.

— Может быть, нам лучше совсем не встречаться до свадьбы?

— Не будь… — Мужчина вовремя остановился. — Послушай, почему бы нам не поехать ко мне? Я обещаю не дотрагиваться до тебя пальцем, пока мы не поженимся.

Какими же идиотами могут быть мужчины! Очевидное его нежелание «дотрагиваться до нее пальцем» и было той причиной, из-за которой она не хотела ехать к нему домой. Новость о будущем отцовстве полностью лишила его сексуальных желаний, во всяком случае, по отношению к ней. Он, правда, целовал ее на ночь, но это были лишь обязательные жесты, которые даже не заслуживали, чтобы их назвать лаской. По мере того как приближался день свадьбы, они проводили друг с другом все меньше и меньше времени.

Заворачивая в подарочную упаковку крошечные предметы прелестного, соблазнительного дамского белья, девушка вежливо улыбалась седовласому, почтенного вида покупателю, стараясь, чтобы улыбка не переросла в усмешку. Подарок явно предназначался не для его жены. Когда покупатель ушел, она обменялась понимающими взглядами с девушкой, стоящей за соседним прилавком.

— Похоже, можно отдохнуть, — сказала она, с надеждой окинув взглядом внезапно опустевший отдел. Наплыв покупателей во время обеденного перерыва кончился.

— Еще пять минут, и набегут мамаши со своими дочками.

— Да уж, «простое хлопчатобумажное белье для школы». — Девушка расправляла шелковое, обшитое кружевом белье, висевшее на вешалке. — Зря я так рано ходила на обед: уже проголодалась.

— В таком случае, сходим выпьем чаю, — послышался знакомый мелодичный голос. Девушка с удивлением подняла глаза и встретилась взглядом с парой ярко-синих глаз, укоризненно глядевших на нее. — Я надеюсь, что покраснела ты от стыда, — сказала ее рассерженная кузина. — Какого черта ты тут делаешь?

— Работаю, — ответила продавщица оправдывающимся тоном.

— Это я и сама вижу, — отрезала ее сестра. — С каких это пор? И почему я ничего об этом не знаю?

Девушка с тоской поглядела на приближающегося покупателя.

— Честное слово, я собиралась тебе сказать. Послушай, я сейчас не могу разговаривать. У меня в три часа будет короткий перерыв на чай. Ты можешь со мной встретиться наверху в кафетерии?

— Да уж смогу как-нибудь, — ответила кузина, бросив убийственный взгляд. — Тебе придется кое-что объяснить, молодая леди, А пока что заверни-ка мне вот это, тридцать четвертого размера, и я зайду за тобой в три. Будь готова.

Девушка быстро нашла необходимый размер, завернула покупку и приняла деньги от своей двоюродной сестры, пообещав встретиться с ней позже. Потом она обслужила стайку тоненьких, одетых в черные кожаные куртки девочек, требовавших самые сексуальные, но при этом самые дешевые лифчики. Потом в течение часа продавала белье самых различных фасонов — начиная с простых хлопчатобумажных панталонов и кончая бесстыжими прозрачными штучками, каких у нее никогда не было и какие она никогда бы не осмелилась надеть. Сейчас она должна была обслужить высокого мужчину, созерцавшего выставку крошечных предметов дамского белья, продававшегося по астрономическим ценам, без малейшего намека на смущение, которое большинство мужчин-покупателей выказывает в подобных обстоятельствах.

— Могу ли я вам чем-нибудь помочь? — как всегда, доброжелательно обратилась к нему продавщица.

Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз, блестя карими, с золотыми искорками глазами из-под густых бровей, как бы проведенных по линейке.

— Уверен, что можете, — ответил он низким, протяжным голосом, и она почувствовала, как будто ее обволакивает теплым медом. Он махнул рукой в сторону великолепных кружевных лифчиков. — Мне нужно два таких, размеры 36-С и 32-Е, а также все, что к ним полагается. — Он оценивающим взглядом смерил всю выставку. — Тот, что побольше, думаю, розового цвета, поменьше — черного. Да, точно, черного.

Девушка быстро отыскала необходимые размеры, умирая от зависти к тем, кому предназначались эти роскошные подарки.

— Трусики есть двух фасонов — бикини и вот такие, — показала она на соблазнительные крошечные кружевные трусики, у которых вместо задней части была только тоненькая перемычка.

Покупатель лениво усмехнулся.

— Бикини розового цвета, а те, которых как бы и вовсе нет, — черного. — Он поднял одну бровь. — Вы одобряете?

Она кивнула, покраснев от смущения.

— Очень популярная модель, сэр. Вам завернуть это как подарки?

Ее покупателю, как она и думала, нужно было не только, чтобы она завернула его покупки в подарочные упаковки, но и чтобы на каждой из упаковок значилось, кому она предназначалась — типичная просьба мужчины-покупателя, к которой она уже привыкла за те четыре сумасшедшие недели, что работала в отделе по продаже белья. Девушка гордилась тем, как быстро и ловко она заворачивала покупки в подарочную упаковку, но под насмешливым взглядом этих ярких глаз ее пальцы стали неуклюжими. Появление в отделе ее двоюродной сестры, выразительно постукивающей пальцем по часам, только усилило ее смятение Она улыбнулась ей извиняющейся улыбкой, но кузина смотрела на ее покупателя, убиравшего свою кредитную карточку в кошелек.

— Адам! — с удивлением воскликнула она. — А ты что тут делаешь?

Мужчина улыбнулся, подошел к ней и расцеловал в обе щеки.

— А как ты думаешь, что я тут делаю, Сара? Покупаю белье. — Он взглянул в сторону ее сестры-продавщицы и добавил — И оно, между прочим, здесь чертовски дорогое.

Сара кинула взгляд на соблазнительные свертки и вопросительно подняла бровь.

— Могу спорить, что я точно знаю, что именно ты выбрал.

— Думаю, что то же самое, что Руперт покупает для тебя, — ответил он, и улыбка его стала еще шире. — Позволь угостить тебя в кафе наверху чаем и скромными пирожными.

— Спасибо, Адам, не сегодня. Я как раз собираюсь покормить мою юную кузину, вот эту самую Лоури Морган. Лоури, это Адам Хокридж.

Адам Хокридж вновь перевел взгляд своих ярких, отсвечивающих золотом глаз на Лоури и, послав ей белозубую, заряженную невероятным обаянием улыбку, взял ее руку и задержал в своей несколько дольше, чем следовало бы.

— Очень приятно, Лоури, рад с вами познакомиться. Давайте все вместе выпьем чаю.

К несказанному разочарованию Лоури, Сара решительно отказалась, сказав Адаму, что это будет чисто девичий разговор и чтобы он не забыл пригласить их как-нибудь в другой раз. С видимым огорчением Лоури пробормотала какие-то вежливые слова прощания, а затем бросилась догонять его с покупками, которые он забыл взять.

— Ваши покупки, мистер Хокридж!

Он повернулся к ней, широко улыбаясь.

— Благодарю вас. Жаль, что не вышло с чаем. Может быть, в другой раз? — добавил он на полтона ниже.

Лоури пробормотала в ответ что-то невразумительное и поспешила обратно к Саре.

— Вот это да! — воскликнула она, подойдя к сестре. — Какой потрясающий мужчина!