— Чем же она отличается?

— В том-то и дело, что я не знаю! — Он встал и, сунув руки в карманы шортов, начал возбужденно расшагивать по веранде. — Вся проблема в том, что я никогда не имел дела с женщинами, которые не похожи на других.

— Не похожи в чем?

Мужчина пристально посмотрел на Линду и сказал:

— Не имеет значения.

— Ага, вот и еще одна жертва войны между мужскими и женскими особями. Не потому ли вы приехали на остров? Чтобы зализать раны?

Выражение, появившееся на его лице, не вызвало в ней восторга. Она поднялась с кресла и сказала:

— Полагаю, мне пора. У меня такое чувство, что я ничем не смогу помочь вашему творческому процессу.

И, не дождавшись ответа, гостья спустилась по ступенькам с веранды. Выйдя на дорожку, она оглянулась и увидела, что Джеймс смотрит ей вслед; на его лицо легла тень разочарования и грусти. Женщина остановилась, на мгновение задумалась, затем опять взбежала вверх по скрипучей деревянной лестнице.

— Попробуйте вот еще какое средство. Возьмите стакан теплого молока, ложку меда, разотрите головку свежего лука, все это перемешайте и принимайте внутрь ежедневно в течение недели. Поверьте, ваше настроение и тонус чудеснейшим образом поднимутся.

В тот же день после обеда Линда отправилась на своем небесно-голубом «мини-моуке» в сиротский приют Святой Мэри. Узкая дорога петляла вдоль берега, и женщина, сидя в маленькой, похожей на коробочку машине с брезентовой крышей, с удовольствием подставляла лицо дуновению прохладного бриза.

Сиротский приют Святой Мэри располагался в отремонтированном здании сахарного завода на окраине маленькой рыбацкой деревушки недалеко от ее виллы. Сейчас приют стал домом для девяти брошенных детей — вполне нормальных новорожденных, малышей с физическими недостатками, которые только начинали ходить, и ребят постарше, страдавших от недоедания. Линда навещала их не один раз в неделю, играла с ними и читала им сказки.

Сегодня дети встретили ее, как всегда, улыбками и радостными возгласами. Они кинулись к ней, как только Линда вошла, окружили, повисли у нее на руках, обнимали за ноги, забавно пританцовывали. Уж здесь-то она наверняка никого не выводила из рабочего состояния. Эта мысль радовала и успокаивала ее. Вскоре сестра Анжелика исполнила традиционный ритуал: принесла Линде чашечку чая с разведенным сухим молоком и пятью ложечками сахара — до тошноты приторная смесь, но женщина пила ее, страстно надеясь, что все потребляемые ею калории тут же осядут на бедрах, добавят им веса, придадут приятную округлость.

Пока Линда пила чай, приехала Виктория Смит. Она привезла детям свежее козье молоко. Виктория была очаровательной, высокой женщиной с рыжими волосами и зелеными глазами.

— Привет, — сказала она Линде, расставляя на кухонном столе бидоны с молоком. — А я как раз собиралась забежать к тебе. У меня появился новый сорт сыра, и я подумала, что тебе непременно захочется попробовать его.

Виктория уселась за стол, и сестра Мария бросилась наливать ей чай, только без молока и сахара, к которым хохотушка питала отвращение. Ее муж, врач, заведовал небольшой больницей на острове, в которой проходили практику студенты-медики и бесплатно лечились дети. Виктория была не только красива, но и умна; у нее оказались незаурядные способности к бизнесу. Она открыла на острове маленькую сыроварню, где из козьего молока готовили масло и различные сорта сыра. Предприимчивая женщина продавала их фешенебельным ресторанам и отелям в самых разных уголках Карибского бассейна. Линда, обожавшая сыры, время от времени наведывалась в хозяйство рыжеволосой красавицы, чтобы быть в курсе новых достижений на «сыроваренном фронте».

— Я бы с удовольствием отведала твою новинку, — ответила она Виктории. — Загляну к тебе на обратном пути. Хорошо? На что похож новый сорт?

Они болтали о сыре, пока не допили весь чай и пока не подошло время Виктории возвращаться к своим козам, а Линде — к детям.

Женщина опустилась на пол, а малыши расселись вокруг. Кто-то забрался к ней на колени, кто-то прижался сбоку, она раскрыла книгу и начала читать. Глядя на детей, Линда не могла не улыбаться. Они были счастливы с ней, безошибочно чувствуя всем своим детским существом те любовь и заботу, которые она им дарила. Нет, я вовсе не обойдена судьбой, думала Линда, ведь рядом со мной такое богатство! Она всматривалась в лица малышей, широко раскрытые, доверчивые глазки, ощущала тепло живых комочков, и ее сердце переполняли светлая радость и умиротворенность. Как это приятно, когда в тебе нуждаются! А ведь в ней уже так давно никто не нуждался, не искал ее, не ждал.

Прошло несколько дней, заполненных суетой. В последний из них, ровно в полдень Линде вдруг остро захотелось отведать что-нибудь из местной пищи, какое-нибудь оригинальное блюдо. Такое желание появлялось у нее и раньше. К счастью, удовлетворить его не составляло труда. Неподалеку от виллы, у дороги, петлявшей вдоль побережья, стояла палатка-закусочная, прятавшаяся в тени огромной смоковницы. Здесь продавались необыкновенно вкусные — пальчики оближешь! — высококалорийные оладьи, приготовленные из мяса морских моллюсков. Торговала ими Джозефина — чернокожая леди с необъятным телом, носившая цветастые платья, соломенную шляпу и имевшая хорошо подвешенный язык. Она знала все островные сплетни и развлекала покупателей самыми свежими скандалами, слухами и радостными событиями. Джозефина слыла мудрой женщиной, и многие приходили к ней за советом, когда дело касалось любви и семейной жизни.

Линда шла по дороге, сдерживая себя, чтобы не ускорить шага. Она не должна тратить на обычную прогулку драгоценные калории. А день сегодня был такой чудесный. Ей хотелось идти быстрее, размахивать руками и даже время от времени чуточку подпрыгивать. На этом острове бывало много чудесных дней. А что, если осесть здесь и жить постоянно? От этой неожиданной мысли Линда даже остановилась и рассеянно уставилась на имбирные кусты, разросшиеся у края дороги. Внезапно прямо перед ее лицом промелькнула колибри: экзотическая птичка порхала над колокольцами желтых цветов, словно выискивая самый совершенный из них.

Она смогла бы выращивать пряные травы и продавать их «Плэнтэйшн» и другим роскошным отелям на Карибах. Свежую зелень можно было бы поставлять им каждые несколько дней. Есть еще лечебные травы, традиционно применяемые на островах, — их можно было предложить специализированным магазинам в Штатах. Женщина всплеснула руками над головой, протянула их к синему-пресинему небу, громко засмеялась и что было сил подпрыгнула. Какая блистательная идея!

Она зашагала дальше, но вдруг ее приподнятое настроение словно натолкнулось на острый выступ незримой скалы, ударилось о него и вмиг разбилось вдребезги, как стекло: на деревянной скамье перед палаткой Джозефины сидел Джеймс и ел оладьи. Это было несправедливо!

— А, привет! — произнес он тоном вполне цивилизованного человека. Во всем его облике ощущались расслабленность и в то же время бодрость, однако лицо с орлиным носом и квадратной челюстью оставалось по-прежнему надменным. Ослепительно синие глаза смотрели на Линду в упор, лишая ее присутствия духа и сил; почва поплыла куда-то из-под ног женщины, а внутренний голос взволнованно затараторил: «Надо бежать!» Но она не тронулась с места. Ее ноги будто задеревенели, а глаза не могли оторваться от его глаз — она стояла перед ним как заколдованная.

Джозефина расплылась в улыбке и предложила присесть. Ее английский, приправленный колоритным акцентом обитателя Карибов, звучал нараспев и услаждал слух. Хозяйка палатки сообщила Линде, что с минуты на минуту у нее зажарятся еще несколько порций морских моллюсков, а кроме того, у нее есть очень интересные новости.

— По правде говоря, я просто решила прогуляться, — солгала молодая женщина, — Я уже пообедала.

— Можно перекусить и после обеда, — вмешался Джеймс. — Присаживайтесь.

Линда присела на скамью. Уж очень соблазнителен был запах жарившихся оладьев, внушала она самой себе в оправдание. К тому же ее сердце вдруг забилось сильнее, так что все равно надо дать ему успокоиться.