— Только не сегодня. — В голосе Франчески прозвучала глубокая усталость. Для одного дня мне довольно, иначе я просто не справлюсь. Дайте мне двадцать четыре часа, чтобы разобраться с тем, что он уже сказал мне, тогда я буду в состоянии выслушать о стальное. Она кликнула экономку и попросила ее вызвать такси. — В какое время завтра?

— Помните, что я вам сказал, — повторил ей Хазлам.

— Мы должны соотносить наши совещания с вашим обычным распорядком. Конечно, пока не случится чего-нибудь экстраординарного. — Он видел, что она с трудом воспринимает его слова. — Если это вечер, мы не должны собираться после обеда. Это должно быть деловым совещанием, как любое другое.

— Шесть тридцать, — предложила Франческа.

— Если похитители свяжутся с вами, какой час вы назначите для переговоров по свободному телефону?

— Семь вечера.

— Прекрасно. Я буду в гостинице. Если мне придется выйти, захвачу с собой пейджер. — Он дал им необходимые уточнения. — И последнее. Если похитители позвонят, вы хотели бы быть одна или иметь кого-нибудь рядом?

— Если понадобится, здесь будет экономка. Со мной все в порядке.

Такси уже ожидало его. Он пожал всем руки и вышел.

Вечер был теплым, и три автомобиля, которые он увидел, приехав сюда, все еще стояли перед домом: «сааб», БМВ и «мерседес» с шофером и телохранителем, сидящими внутри, как визитная карточка. Наверное, ему следовало бы упомянуть об этом на совещании, хотя он не был уверен, что «мерседес» принадлежит банкиру.

До «Марино» он добрался уже в сумерках.

Его номер оказался большим и хорошо обставленным; окна выходили на внутренний дворик, так что шум уличного движения едва доносился сюда. В ванной нашлось все необходимое, обои были в цветочек, но приятного тона, а под потолком неторопливо вращался аляповато раскрашенный вентилятор. Два кресла были низкими, но удобными, а у одного из окон стоял большой секретер, за которым вполне можно было работать. В углу, на подставке из орехового дерева, располагался телевизор, рядом с ним — минибар.

После совещания его одежда пахла сигаретным дымом. Он потянулся, разминая спинные мускулы, разобрал вещи и принял душ. Потом оделся — в то, что попалось под руку, — договорился с гостиничным персоналом о ежедневном пользовании химчисткой и начал дневник дела. Похищение и похитители; жертва и ее семья, куда он включил также и банкира Росси; безопасность и другие проблемы, плюс сам банк.

Потому что иногда люди, даже банкиры, фальсифицировали собственные похищения. Причин могло быть много — деньги, страх или что-то еще.

У Паоло Бенини было трое телохранителей плюс шофер — стало быть, всего четыре, и это когда он находился вне Италии. Значит, либо он сам был какой-то особенной фигурой, либо особенным было то, с чем он работал.

Так что можно сказать о них — о Франческе, Умберто, Марко? Что можно сказать о Росси?

Франческа большей частью молчала, она еще не вышла из шока, но уже сумела проявить силу духа, что было хорошо. Франческа боролась, старалась совладать с ситуацией. Однако были заметны трения в ее отношениях со свекром, что могло оказаться вредным. Кроме того, оставалось что-то неясное и в ее отношениях с Паоло.

Впрочем, он думал не об этом.

Он думал о том, что описание Паоло, сделанное Франческой, отчасти подошло бы и к нему самому. Мы женаты шестнадцать лет. Он часто уезжает, поэтому девочки скучают по нему.То же самое его собственная жена могла бы сказать о нем. Он отмел смущение прочь и снова занялся дневником.

Франческа — сильная женщина, но она ничего не сообщила ему о Паоло. Так что можно сказать о Франческе? Есть ли у нее любовник или у Паоло — любовница? А может быть, Паоло гомосексуалист? Случалось в его практике и такое.

Марко станет курьером. Умберто будет страшно третировать его, но Марко справится со своей ролью.

Итак, остаются Умберто и Росси.

Умберто Бенини, видимо, центральная фигура, но реальной властью Умберто не обладает. Умберто будет пыжиться и надувать щеки, но в конце концов велит Франческе подлить им еще коньяку и сделает так, как скажет банк.

О подключении банка могут узнать либо по машинам снаружи, либо по способу, который родственники изберут для ведения переговоров. Что приводило ко второй проблеме — к чувству, которое возникло у него в тот момент, когда он представлялся, а Умберто Бенини прервал его, к недоброму ощущению, что этот случай будет трудным. Конечно, все они были трудными, конечно, иногда семьям и компаниям, которые он консультировал, бывало нелегко принять его советы. Но в течение всего сегодняшнего совещания он чувствовал, как напряженность в нем растет.

Словно над ними нависла предутренняя дымка, подумал он в одно мгновение; но тогда было уже за полдень, солнце поднялось высоко и должно было разогнать пелену.

Словно он окапывался на наблюдательном пункте, показалось ему в другую минуту: мишень впереди него, но зловещее чувство, что он глядит не в ту сторону.

Он устал, сказал себе Хазлам, как уже говорил раньше. Переговоры с похитителями выматывают тебя, высасывают из тебя все соки и жизненные силы. Потому что на протяжении одного-двух, а то и трех месяцев ты спишь с этим и дышишь этим; ты не думаешь ни о чем, кроме похитителей и жертвы, да еще того, как вернуть эту жертву целой и невредимой.

И ему пришлось сознаться себе, что он опустошен — особенно после работы в Лиме. Ему надо было устроить перерыв, отправиться домой и пожить немного с Мег и мальчишками. Но он этого не сделал. Так что пора перестать сетовать, выспаться хорошенько и взяться за дело.

Он перешел к последнему пункту в дневнике.

А почему, собственно, должно быть что-то еще?

Теперь, когда остальные ушли, квартира казалась опустевшей, Франческа открыла окна, чтобы выветрился сигаретный дым, потом позвонила девочкам, приняла душ, легла в постель и стала вспоминать, о чем они уговорились на сегодняшнем совещании с англичанином и о чем беседовали после его ухода.

Некоторые из его советов разумны, признал Умберто, впрочем, они и без него сделали бы то же самое, опираясь на элементарную логику. Затем Умберто опорожнил рюмку с коньяком и жестом велел налить ему и Росси еще.

Однако семья и банк были на ее стороне. Знайте, что можете рассчитывать на полную поддержку банка, сказал ей Росси перед уходом. А это было самое главное. Хотя ей не слишком нравилось, когда Умбер то пытался командовать своими сыновьями, ею, ее детьми. И не очень-то она доверяла Росси.

А что Паоло? Почему она не сказала этому англичанину правды? Да, она не сказала ему обо всей про чей их собственности и об их вложениях в Италии и за океаном, по большей части скрытых от властей Но она не это имела в виду. Почему она не сказала англичанину о том, каковы в действительности ее отношения с Паоло? Но не говорить же об этом перед другими; особенно перед Умберто.

Так что же англичанин и его советы? Она была слишком растеряна, чтобы разобраться в этом; к тому же, она совсем замерзла. Плотно закутавшись в одеяло, она ждала в темноте звонка. Когда она проверила время, прошло меньше часа; когда проверила снова, прошло еще тридцать минут. Ее охватил ужас; он мучил ее, пока ей не стало почти физически плохо. Когда забрезжил рассвет, она не была уверена, что вообще спала; когда экономка принесла ей кофе, она все еще дрожала.