Позвоните и скажите, что вы администратор, или посыльный, или даже дежурный, и человек вроде Бенини сразу кинется проверять вас, возможно, даже позовет телохранителей. Но пошлите в отель настоящий факс или телекс, чтобы звонок дежурного оказался подлинным, и принятые жертвой меры безопасности обернутся против нее. Потому что человек вроде Бенини проверит сообщение, но проверка убедит его, что все хорошо, и он непременно ослабить бдительность.

— А как обмен документами? — спросил Витали.

То есть как прошла передача Бенини группе, которая должна доставить его из Швейцарии обратно в Италию.

— Как часы.

Следующий звонок был сделан в два. Ему не ответили. Уйма хлопот, сказал он себе, уйма причин, по которым группа доставки могла не поспеть к очередному пункту связи вовремя.

Все по отдельности — он всегда был осторожен, — каждая операция и каждый человек в своем черном ящике. Группа захвата — в одном ящике, а группа доставки, которой следовало принять заложника и перевезти его через границу в Италию, в другом. Группа, которая должна содержать его в убежище на юге, в третьем, а человек, назначенный для ведения переговоров, в четвертом; наблюдатель, которому предстояло следить за домом семьи жертвы, в пятом. Никто не знает действий других и никто не знает самого Витали.

Часом позже он позвонил опять. Трубку сняли после третьего гудка.

— Тони на проводе. Хотел узнать, как вам отдыхается.

— Прекрасно. Немножко застряли в дороге. Дорожное происшествие, но мы ни при чем. Домой вернемся в срок.

— Хорошо.

Завтра к этому времени Бенини будет уже спрятан в надежном убежище в горах Калабрии. А поскольку тамошние жители ненавидят представителей власти, они обязательно дадут знать, если полицейские или военные начнут что-то вынюхивать.

Потом Витали позвонит семье. Но не сразу. Пускай сначала попотеют, пускай подергаются как следует.

Конечно, родные и сослуживцы уже знают о похищении; через тридцать секунд после того, как телохранители обнаружили пропажу хозяина, сигналы тревоги уже понеслись по телефонным линиям в Милан.

Затем начнется следующий этап.

У большинства банков и международных корпораций есть страховые полисы, покрывающие киднеппинг. Конечно, их наличие не афишируется, так как знание того, что эти полисы существуют, гарантирует получение выкупа. И в большинстве подобных документов предписывается подключение к переговорам одной из компаний, специализирующихся на улаживании таких проблем. Первое, что сделает страховое агентство, — это пришлет консультанта.

Однако это не тревожило Витали. Консультанты — люди опытные, так что игра будет вестись по правилам. Стало быть, конец ее предсказуем и неожиданностей можно не бояться.

Ведь он знает о Паоло Бенини все до последней мелочи.

Фотография, сделанная в день конфирмации, была в серебряной рамке. Тогда изображенной на ней девочке в белом платьице было шесть лет, теперь — девять. Последние два месяца она провела у похитителей.

Лима, Перу. Семь вечера.

На улице было жарко и влажно, город задыхался под облаками, которые всегда наваливались на него в это время года.

Интересно, где придется работать в следующий раз, подумал Хазлам. Снова в Южной Америке, а может, в Европе — если так, то, скорее всего, в Италии. Конечно, после теперешнего задания ему нужно будет отдохнуть. Лишь бы сегодня все кончилось, лишь бы удалось доставить малютку Розиту домой в целости и сохранности.

Комната была на втором этаже, ее окна выходили во двор перед домом. Мебель — массивная и удобная, картины на стенах уже трудно разглядеть из-за сумерек. Мать с отцом сидели бок о бок на диване напротив него; то и дело кто-нибудь из них вставал и снова садился, не зная, куда себя деть. За ними, почти незаметный в полутьме, молча сидел адвокат семьи.

Мать снова посмотрела на фото. Вы уверены, что все получится, — этот вопрос был у нее в глазах, когда она перехватила его взгляд, в том, как порывисто она отвернулась в сторону.

Даже сейчас нельзя быть ни в чем уверенным — Хазлам был с этой семьей вчера вечером, еще раз сегодня утром, еще раз после полудня. Но, по крайней мере, они пробуют что-то новое, по крайней мере, они диктуют правила игры. Чего другие прежде не делали — и их дети так и не вернулись домой.

Слава Богу, другими занимался не он, но те случаи все равно не давали ему покоя. В первом родители заплатили выкуп и не получили больше никаких вестей. Во втором они заплатили первый раз, потом второй — и ничего не услышали, ничего не получили, даже тела, чтобы его похоронить. В третьем консультант настоял на визуальном контакте с ребенком, прежде чем будут переданы деньги, однако потом мальчика быстро утащили прочь в уличной сутолоке, где по указанию похитителей должен был состояться обмен, и его тело нашли три дня спустя.

У всех случаев, разумеется, были общие черты — например, обязательный выбор курьера из штата домашней прислуги. И полицию всегда ставили в известность. Это и было одной из причин его нынешнего беспокойства: как поведет себя Ортега, узнав об избранном Хазламом образе действий.

Возможно, Ортега научился кое-каким из своих методов на прежней работе — прежде он входил в особое подразделение по борьбе с торговцами кокаином, — хотя более вероятно, что он пользовался ими всегда. Девятью месяцами раньше Ортега пообещал семье заложника не трогать похитителей, пока жертва не окажется в безопасности. Вместо этого он выследил машину, приведшую его в гнездо бандитов, — они как раз считали полученные деньги, готовясь освободить узника. По официальной версии, банда была перебита целиком; на самом же деле один из похитителей выжил, хотя, скорее всего, ему пришлось пожалеть об этом. Ортеге понадобилось тридцать минут, чтобы выяснить, где держат пленника, и чуть больше двух часов, чтобы освободить его, хотя семья узнала, что их отец жив, лишь спустя еще двадцать четыре часа. После этого похитители переключились на детей. И ни один из похищенных не вернулся домой.

Было пять минут восьмого.

Рамиресу уже должны были позвонить. Теперь они ждали звонка от Рамиреса — он передаст, что сказали похитители. Правда, не на словах, так как телефон в доме наверняка прослушивается. Поэтому, если контакт был установлен, Рамирес повесит трубку после трех гудков, затем повторит звонок. Если же похитители на контакт не вышли и он возвращается с пустыми руками, тогда шесть сигналов, затем повтор. Рамирес был дядей девочки, тоже юристом. Хорошие связи в аппарате президента, хотя сегодня они ему не помогут.

Десять минут восьмого.

Хазлам встал и налил себе минеральной воды, добавил льда и ломтик лайма.

Господи, как он ненавидел киднеппинг, как ненавидел Латинскую Америку. А точнее — как ненавидел киднеппинг в Латинской Америке. Все преступники нарушают закон, но киднеппинг аморален. Правда, в Европе даже это происходит гораздо цивилизованнее. Европейские похитители — тоже ублюдки, однако обе стороны ведут себя в соответствии с тем, что хотя бы отдаленно напоминает правила. А в Центральной и Южной Америке тебе никогда не удастся понять, по чьим правилам ты играешь или даже в чью игру. Является ли похищение коммерческим или политическим, не втянут ли ты в борьбу между двумя политическими группировками, а то и между армией и полицией, между либералами и эскадронами смерти.

Мать снова посмотрела на фотографию, и он улыбнулся ей, словно желая сказать: ничего, все обойдется.

Почему же нет звонка, нет известий от Рамиреса? Этот вопрос стоял в глазах у отца. Наверное, в окружающих сумерках ему мерещились призраки детей, которые так и не вернулись, и среди них уже маячил призрак его собственной дочери.

Зазвонил телефон. Мать инстинктивно дернулась, чтобы поднять трубку, но почувствовала, как на запястье ей легка рука Хазлама. Она обратила к нему умоляющий взор. Все считали звонки. Три. Тишина. Снова три.

Впервые за последние два месяца в глазах ее забрезжила надежда.