Нет. Совсем не случайно. Они запирали перепуганного маленького мальчика в этом сундуке. Они называли его порождением дьявола. Бесконечные часы взаперти, но то, что происходило позже, было еще хуже.

Нет. Кристоф помотал головой и глубоко вдохнул, чтобы избавиться от воспоминаний. Дрожащими пальцами нашел спусковой рычаг и замер, внимательно прислушиваясь, нет ли поблизости того, кто мог бы удивиться, увидев мужчину вылезающим из багажника машины. Иногда сюрпризы включали в себя ружья, стрелявшие в его голову. Или еще хуже — то, что под сюрпризом понимали вампиры.

Он ненавидел сюрпризы.

Ничего не было слышно. И звуков дороги тоже не было, так что машина стояла в гараже или на крытой парковке — или, возможно, он проспал так долго, что автомобиль успел выехать далеко за пределы оживленных улиц Лондона. Кристоф не мог быть в этом уверен, но все же ему казалось, что последний вариант маловероятен. Он отдыхал не так уж долго.

— Что ж, хватит уже откладывать, — прошептал воин в темноту, просто чтобы услышать звук голоса, пусть даже своего собственного. Подобный метод помогал ему в прошлом. Не то чтобы ему теперь требовалась какая-то помощь. Темнота была всего лишь темнотой. А багажник служил для хранения чего-либо — не тюрьмой.

И почти наверняка поблизости от места, где он находился в данный момент, не было экзорцистов.

Эта мысль вытащила его из воспоминаний, и, глубоко вдохнув, он нажал на спусковой рычаг. Багажник мягко открылся — абсолютно беззвучно, и Кристоф тут же сел и осмотрелся по сторонам, держа кинжал наготове. Верхнего освещения, установленного на минимальную мощность, было достаточно для атлантийца, чтобы убедиться, что гараж — а это совершенно очевидно был именно он — все же пуст. Он вылез из машины и обернулся, чтобы взглянуть на другую половину помещения и проверить, не скрывается ли в плохо освещенных углах какая-либо опасность.

Ничего. Инструменты, верстак, еще одна машина и два очень сексуальных мотоцикла — вот и все, что находилось в этом чистом и прибранном пространстве, пахнувшем бензином, маслом, полировкой. И где-то еще среди этих запахов витал призрачный слабый аромат жасмина. Ее аромат. Кто-то отлично присматривал за этим гаражом, а такой уход не отличает убежища отчаянных преступников. Это было похоже на пристройку к чьему-то дому.

Ее дому?

Есть только один способ это выяснить. Кристоф закрыл багажник и направился к двери, расположенной в дальнем углу. Время узнать, кто же такая Алый Ниндзя в домашней обстановке.

Фиона подняла руки, чтобы остановить поток слов Деклана и молчаливые, но от этого не менее красноречивые намеки Хопкинса продолжить и выложить уже все, наконец. Конечно, Хопкинс бы не сказал это такими словами. Ее тело охватили усталость, адреналин, вызванный нервным потрясением, и, если честно признаться хотя бы самой себе, сексуальное влечение. Она почувствовала также тупую пульсацию — признак надвигающейся головной боли, поэтому хотела лишь свернуться калачиком в постели с чашкой шоколада, запасы которого, увы, подошли к концу.

Вместо этого сейчас она подвергнется допросу. Разглядывая комнату, словно в поисках ответов в знакомой мебели теплых оттенков голубого и кремового, она рухнула в мягкое кресло, как тут ей пришла в голову ужасная мысль.

— Деклан? Ты видел, гм, что-нибудь в те пятнадцать минут?

«Например, как твоя старшая сестренка целует незнакомца».

Он закатил свои привлекательные, в точности как отцовские, шоколадно-коричневые глаза. Так несправедливо, что из них двоих именно он получил длинные, густые ресницы. Фиона старалась всегда краситься тушью перед тем, как выйти на улицу, чтобы хоть как-то сбалансировать гены английской розы, доставшиеся ей от матери: голубые глаза, очень светлые волосы и ресницы. Как же она устала, если думает в такое время о ресницах?

— Фи, я тебе уже тысячу раз говорил, что когда я влезаю в такую высокотехнологическую охранную систему, то тоже не могу тебя видеть. Я лишь вижу то, что поставил им, если только мы не оснащаем твое снаряжение маленькой камерой. Я лишь мельком увидел помещение, когда они остановили цикл, и камеры вернулись в нормальный режим. — Он виновато посмотрел на Хопкинса. — Ты ходил из угла в угол, а я не хотел волновать тебя. Но Фи, ты должна понять, это…

— Стой. Ладно. Понимаю. Пожалуйста, ради Святого Георгия, с меня хватит технических разговоров о длине волны, пикселях и тому подобных вещах. Мой разум не в состоянии их воспринять.

Она машинально посмотрела на бесценную картину, написанную масляными красками по дереву и изображающую Святого Георгия побеждающего дракона, висящую на почетном месте напротив ее стола. Каждый раз, поднимая взгляд от работы, Фиона смотрела на видимое напоминание, что она тоже способна победить драконов, и чувствовала воодушевление и желание продолжать в том же духе. Правда в ее случае чудовищами были вампиры. Может, кураторы Лувра и считают, что у них все еще храниться оригинал этого шедевра, но по последней информации на интернет-сайте музея «Святой Георгий побеждающий Дракона» Рафаэля [14]не входит в экспозицию.

Это не совсем так. Эта картина входила в экспозицию, вот только не в музее. Ведь любой уважающий себя ниндзя и искусный вор не мог повесить у себя дома репродукцию. Эта картина представляла собой занятие всей жизни Фионы.

Она откинулась на спинку кресла и, вздохнув, закрыла глаза. Так хорошо быть дома. И так ужасно, что придется рассказать о случившемся.

Ее нос учуял сильный запах шоколада, и Фиона распахнула глаза. Хопкинс стоял возле ее кресла, глядя на нее все так же сурово и хмуро, но держа в руках чашку свежего ароматического райского лакомства.

— Выпейте, а потом, пожалуйста, расскажите нам все, — попросил он.

И Фиона повиновалась, опустив лишь часть, где она флиртовала и целовалась. Тем не менее даже в таком урезанном виде ее рассказ был ужасным, судя по выражению лица ее дворецкого и тому, что ее младший братец не мог выговорить ни слова, издавая лишь фырканье.

— Вы подпустили обыкновенного преступника так близко к себе, что он мог навредить вам? Он же мог сорвать маску? Или убить вас и оставить лежать в луже крови посреди Сокровищницы! — Хопкинс произнес это резко и так, словно проводил резцом по восьмигранному необработанному алмазу.

То есть чеканя каждое слово.

Фиона вздохнула, но не успела ответить, как воздух в комнате изменился, и обжигающее пламя прогнало холод из ее тела, заставив ее вскочить из кресла так поспешно, что она уронила чашку с горячим шоколадом на пол. Развернувшись лицом к двери, она увидела его.

Своего загадочного незнакомца.

Он стоял, прислонившись к дверному косяку в ее кабинете, сложив руки на изумительно широкой груди. Самоуверенная улыбка освещала его красивое лицо.

— Эй, позвольте не согласиться с этим замечанием, — заявил он. — Я совсем не обыкновенный.

Кристоф не верил своим глазам. Она была настоящей красоткой. Даже в полинявших джинсах и обычном топике с распущенными и убранными от лица волосами, она была красива, подобно бесценным произведениям искусства, которые украшали все стены в этой комнате.

Даже красивее. Картины ведь не могли краснеть, а легкий розоватый румянец, покрывший фарфоровые щечки, напомнил ему клубничное варенье, атлантийские пирожки с розовикой и другие вкусные сладости.

— Каким бы не были необыкновенным, сейчас вы нарушаете границу частного владения, сэр, — произнес хорошо одетый пожилой человек с тяжелым пистолетом. Он был похож на дворецкого или гробовщика, а оружие держал со смекалкой человека, точно знающего свое дело. Из MИ-6 [15] в мажордомы? Вот так заканчивают карьеру типы вроде Джеймса Бонда?