— Он мог умереть. Деклан мог умереть. Неужели я спасла его от жестокого отца только для того, что стать причиной его гибели? Ему всего лишь двадцать два года, Кристоф, и он мог умереть. — Новая волна горя накатила на нее, и воин мог лишь обнимать ее, качаясь назад и вперед, пока эмоции не схлынут, и она не сможет выслушать его.

Прислушаться к голосу разума.

— Ты не можешь обвинять себя в том нападении. Они сказали, что хотели заставить меня прекратить расспрашивать о «Победителе». Они даже не знали, кто ты такая в том парике и гриме. Не ты, а я в этом виноват.

Она подняла голову и посмотрела на него глазами, покрасневшими от боли и ярости.

— Нет. Нет. Виноваты не мы, а те ублюдки, которые украли меч и убили охранников. И напавшие на нас вампиры.

— Интересно, это одни и те же вампиры или нет?

— Если у них уже есть меч, зачем им понадобились мы?

— Возможно произошла какая-то ошибка. Но нам не стоит переживать об этом теперь. Тебе нужно отдохнуть.

— Нет, — повторила Фиона. — Сейчас я хочу ощутить тебя в себе. Я желаю испытать что-то кроме ужаса, страха и гнева. — Она подняла руки и обняла мужчину за шею. — Заставь меня чувствовать, Кристоф.

И он повиновался: воин приподнял Фиону и вошел в ее тело, овладевая ею в жарком паре. Он направил воду так, что жидкость закружилась вокруг нее и ласкала ее, пока любовник обнимал ее, шептал всякую чепуху ей на ушко и толчками входил в ее лоно. Фиона вскрикнула, цепляясь за Кристофа, и поцеловала его. И дрожь, вызванная нападением, постепенно превратилась в трепет совершенно иного рода.

Их единение было вызвано не страстью и желанием обладать, а признанием потребности; обычным стремлением почувствовать теплоту и свет. Им не хотелось думать о собственной смертности в одиночестве. Кристоф и раньше желал секса после битвы: простая, химическая реакция на всплеск адреналина.

Эта близость совершенно отличалась от прежних связей. В этот раз они искали успокоение и гостеприимный дом. Кристоф отчаянно гордился тем, что Фиона в нем нуждалась, и как будто в ответ на эту мысль, барьер между их душами начал открываться, окружая их жаром и светом.

Душа девушки, окрашенная разными оттенками голубизны, танцевала вокруг нее. Но прекрасные цвета были затемнены; их окунули в черные тени и мрачную серость горя. Это застало Кристофа врасплох, и он застыл в партнерше.

Фиона подняла свою голову с его плеча, глядя на него затуманенными и растерянными глазами, и воин предпочел отложить принятие решения. Время было неподходящим для смешения душ, — когда-то Кристоф сам подозревал, что этот миг никогда не наступит. Он сконцентрировался, чтобы закрыть дверь в свою душу. Чтобы не дать себе посмотреть в ее душу.

Ледяной холод потери обдал его и заставил задаться вопросом: неужели, отвергнув удивительный подарок смешения душ, он никогда не получит его снова. Но Фиона прижалась своим ртом к его губам. Кристоф, ища убежища в ее теплоте и страсти, достиг оргазма, в то же самое время, когда партнерша вскрикнула на пике наслаждения. Когда он, наконец, освободил ее, они быстро вымылись, вытерлись огромными полотенцами.

Кристоф отнес ее в постель, обнял и закутал их обоих в одеяла.

Он закрыл глаза и сосредоточился, устанавливая волшебные чары вокруг комнаты, таким образом, чтобы никто не мог войти в нее без его разрешения, а затем поцеловал ее.

— Отдыхай сейчас, красавица. Завтра мы во всем разберемся.

Он поцеловал ее снова, а затем, обхватил ее теплое, трепещущее тело и долго наблюдал за ней, пока Фиона не погрузилась в беспокойный сон. Когда судя по ровному дыханию, девушка, наконец, поддалась усталости, Кристоф просто лежал, довольствуясь лишь объятиями, пока рассвет не коснулся золотыми лучами ее окон. Тогда он также, наконец, заснул.

Фиона проснулась, окутанная теплотой и чувством полной безопасности впервые с тех пор, как стала изображать Алого ниндзя. Она моргнула, не понимая, откуда взялась большая, мускулистая рука, покоящаяся на ее голой груди, а затем память вернулась. Она покраснела. Кристоф. Душ. То, как она сама попросила его заняться с ней любовью.

Ладно. Им сейчас уже не до стеснения. Она не девушка на свидании вслепую, а взрослая женщина. Он был настоящим мужчиной. Вместе они боролись против вампиров и выжили. Так или иначе, Кристофа к близости никто не принуждал.

— Мысли у тебя на уме, должно быть, захватывающие, если судить по выражениям, пробегающим по твоему лицу, — заметил воин. Фиона почувствовала, как грохотал голос в его груди, и ей захотелось потереться об него, как котенку.

— Честно говоря, я думала о прошлой ночи. Вампиры. И душ, и музей, — призналась она, покраснев. Очевидно, то, что Фиона считала себя взрослой женщиной, не избавило ее от смущения.

— Ах, да, музей. Одно из моих любимейших воспоминаний, — посмеиваясь, ответил он. — И все же с ним может сравниться пробуждение рядом с тобой.

Она повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Почему? Ты, должно быть, не раз просыпался со многими женщинами. — Она, не хотела об этом думать, но ей следовало опуститься с небес на землю, особенно, в свете того, что Кристоф прожил больше трехсот лет. Даже одно или два свидания в год составили в целом… безумное число.

Она не могла об этом думать сейчас, а то бы ее мозг загорелся.

— Вообще-то, никогда. — Он притянул ее еще ближе и поцеловал ее нос. — Я не сплю с женщинами.

— Так я и поверила. Неужели ты монах?

— Я занимался сексом, но никогда не спал с женщиной до сегодня. Я еще никогда не встречал женщину, которой доверял достаточно, чтобы расслабиться. — В его пристальном взгляде светилась искренность и кое-что еще. Возможно, неловкость?

Она изумленно взглянула на него:

— Никогда? За столько лет?

— Никогда.

— Я… я не знаю, что сказать, — призналась Фиона. — Ты оказал мне такую честь.

— Это ты оказала мне честь, принцесса, — торжественно ответил Кристоф, а затем сексуально улыбнулся. — Если хочешь почтить меня снова здесь и сейчас, можешь забраться на меня сверху и…

— Я все поняла. — Фиона наклонилась и неторопливо поцеловала его. Когда она оторвалась от него, то глубоко вздохнула. — Ты делаешь со мной нечто удивительное, атлантийский воин. Подожди. Шон! — Она отодвинулась от Кристофа и села, прижимая простыню к груди. — Не могу поверить, что первым делом не проведала Шона.

— С ним все в порядке, — ответил Кристоф. — Я уже общался с Дэналом. Рана Шона начала заживать, возможно, из-за быстро примененной щедрой порции святой воды.

Она прислонилась к подушкам.

— Это хорошо. Полагаю, что могу немного подождать, прежде чем проверю его состояние лично.

— Дэнал и Деклан планировали устроить марафонское сражение в какую-то видеоигру после обеда, — сообщил Кристоф и наклонился, чтобы поцеловать ее грудь. — Думаю, что мы можем благополучно пропустить это событие.

— Но Хопкинс…

— Пусть Хопкинс устраивает свою личную жизнь. — Он потянул ее, устроил сверху и занялся любовью с ней на протяжении следующих нескольких часов, пока они не обессилили и могли просто лежать в спутанных простынях, испытывая настоящее блаженство.

Фиона провела пальцем по выпуклостям и линиям татуировки на верхней левой части его спины.

— Что это означает?

— Этот знак символизирует мою воинскую клятву. Посейдон клеймит нас им, как только мы пройдем обучение и станем его воинами. Своего рода подарок по случаю окончания.

Девушка почувствовала горечь под налетом сарказма.

— Тебе это не нравится?

— А тебе хотелось бы стать заклейменной? — Он сел и отбросил темные волосы от своего лица. — Это подразумевает владение, а я никогда не хотел никому принадлежать.

— Что это означает? Круг, треугольник и этот символ?

— Это знак, символизирующий наши обязанности. Трезубец Посейдона делит круг, представляющий все народы мира, пополам. Треугольник представляет собой пирамиду знания. Все воины Посейдона носят эту метку, доказывая, что служат морскому богу. Мы поклялись служить Посейдону и приняли на себя ответственность за безопасность человечества.