Если только чертова удача не повернется к ней задом. Ее дар совершенно не распространялся на шестое чувство. Интуицию. Предчувствие. Периферические органы чувств оборотней, доверявших своим собственным инстинктам — не раз в прошлом Фиона бывала на волосок от того, что двусущие могли ее обнаружить. Ее губы изогнулись в усмешке при мысли, как же расстроился бы Хопкинс, если ее невероятная удача изменила бы ей.

Фиона затаила дыхание и сжала рукоятку пистолета с транквилизатором, когда оборотень сделал шаг по направлению к ней. Не было никакой возможности убежать от вервольфа, по крайней мере, не в человеческой ипостаси. Для сильных оборотней изменение формы было вопросом нескольких секунд, а эти выглядели вовсе не слабыми.

Охранник, стоящий к ней спиной, взглянул через плечо на своего напарника.

— Что-то случилось?

— Не знаю, — ответил тот, что принюхивался. — Ничего. Не уверен. Не исключено.

Первый расхохотался.

— Спасибо, объяснил.

— Я не знаю. Но что бы это ни было…

Резкий звук падающей на землю гальки прервал его. Фиона и охранники устремили свои взгляды на небо. Или, если быть точнее, на крышу здания, откуда посыпались камешки.

— Может птица?

— Никакая это не птица. — Охранник посмотрел, вниз окидывая напоследок дерево, за которым стояла Фиона — неподвижная, словно изваяние, не издающая ни малейшего шума и с оружием наготове — долгим испытующим взглядом. — Но может, то, что я учуял, в тот момент все-таки находилось за деревом.

— Или же это вампы играют с нами в игры, — прорычал другой, резко разворачиваясь и устремляясь в ту сторону, откуда они с напарником пришли. — Я предупреждал этих уродов в тот раз, когда они попытались устроить тут свою тусовку…

— Кровососы плевать хотели на предупреждения.

Так же как и ниндзя, добавила тихо Фиона, когда парочка скрылась позади здания, вероятно направляясь к специальной боковой двери, которой предпочитала пользоваться охрана. Если ей повезет хоть немножко, они могли бы вызвать подкрепление, а те, в свою очередь, вышли бы в другую дверь. К примеру, через главный вход, который находился от нее не далее чем в тридцати футах.

Ей понадобилось меньше десяти секунд, чтобы добраться до деревянных двойных дверей и слиться со стеной. Еще через десять секунд раздался топот ног и двери распахнулись, и появилась новая пара охранников. На этот раз оба были людьми, но по скорости их рефлексы практически ничем не отличались от рефлексов оборотней.

Фиона не теряя времени нырнула под руку одного из стражников, чтобы проникнуть в здание, за несколько секунд до того, как тот захлопнул дверь. Все еще окруженная тенью, она немедленно остановилась, стараясь не двигаться, и осмотрелась, определяя, где другие охранники, будь то люди или двусущие. Сияющие фонари с повозок с современными лампами внутри освещали темный коридор. Ночью они давали слабый свет, но все равно достаточно яркий для того, чтобы обескуражить любого нежелательного гостя.

Это было привычное зрелище — она часто бывала здесь с экскурсиями, обычно с гостями из разных уголков земного шара. Повернув налево, она оказалась бы в Тронном Зале, полном различных тронов и гербов. Вот только сегодня она пришла сюда не за этими великолепными экспонатами. И не собиралась посещать зал для показа видео о коронации Елизаветы II или Путь Следования Процессий, со стенами, увешанными сияющими булавами. Ее не интересовал даже Переходящий Меч Правосудия. Нет, Фиона хотела заполучить драгоценный камень из совершенно иного меча, находящегося в Сокровищнице. Драгоценная часть Коронных Сокровищ.

В особенности один камень.

И все, что ей оставалось — это избавить от него меч Вильгельма Завоевателя.

И дело в шляпе.

Летние Земли, в лесу, недалеко от дворца темных фэйри.

Принц Гидеон нэ Феранзель всматривался в Мейв, задаваясь вопросом, не в первый, десятый или даже сотый раз, как так случилось, что самого умного, могущественного принца за всю историю Неблагого Двора, то бишь его любимого, боги наградили такой идиоткой сестрой.

— Мейв, если бы ты прекратила возиться со своими волосами и соблаговолила хотя бы минутку послушать меня, я бы объяснил это тебе такими словами, смысл которых дошел бы даже до такой, как ты.

Мейв закатила глаза, не переставая расчесывать шелковистые цвета воронова крыла волосы. Она прекрасно знала, что этим выводит братца из себя.

Проклятые принцессы фэйри были удивительно высокомерными.

— Мы представимся людям двоюродными братом и сестрой, поскольку более близкие отношения будут подразумевать определенные обязательства, которыми нам бы не хотелось быть связанными по рукам и ногам.

Она протянула расческу одному из подобострастных мужчин, которые всегда окружали ее.

— Например, какие?

— Нам бы пришлось делать вид, что мы любим друг друга.

Изящные черты ее лица свело от гримасы отвращения. Будучи фэйри, она не могла стать по-настоящему уродливой, но Гидеон считал, что вот эта мина несколько подпортила ее внешность. Конечно, он предпочитал красавиц с кожей побелее. Его привлекала некая блондинка.

— Так или иначе, братец, ты ошибаешься, — подытожила Мейв. — Я знаю многих человеческих братьев и сестер, которые презирают друг друга.

— Это спорный вопрос, Мейв. А теперь не могла бы ты отослать свою свиту, чтобы мы могли с тобой потолковать наедине.

Она бросила на него испытующий взгляд, напоминая в очередной раз, что эта самовлюбленность ни в коем случае не свидетельствовала о недостатке ума. Любой, кто недооценивал Мейв нэ Феранзель, был глупцом, а Гидеона можно было назвать каким угодно, только не глупым.

— Уходите, — сказала она, взмахнув изящной ручкой. Все мужчины — как фэйри, коих было поменьше, так и люди — поклонились и удалились прочь, с готовностью повинуясь приказу Мейв, от чего значимость той причины, по которой он затеял этот разговор с сестрой, только усилилась.

Он прислонился к стволу вяза, стоящего на возвышенности и сделал глубокий вдох, подпитываясь ароматом всего что растет и зеленеет. Почва под его сапогами была сухой на ощупь, но он знал, что вскоре пойдет дождь, успокаивая и питая лес. Единение с землей и растениями было настолько характерно для фэйри, что Гидеон временами задавался вопросом, как же люди могут обходиться без всего этого. Возможно, именно по этой причине они так легко разрушали природу не испытывая при этом ни малейшего беспокойства или раскаяния.

Вероятно, он был идиотом, пытаясь спасать представителей их рода, хотя с другой стороны, время от времени принц в них нуждался. Вся эта хаотичная энергетика жизненной силы была такой восхитительной.

— Мне тут сорока принесла на хвосте, что один очень богатый покупатель заплатит огромные деньги за меч «Победитель», — сообщил он. — Я, разумеется, переговорил с Телиосом, но этот тупой вампир больше заинтересован в убийствах и разрушении, нежели в чем-либо еще. Сомневаюсь, что он сможет предоставить мало-мальски подходящий план, как достать этот меч.

— Почему бы тебе не украсть его самому? — Отвернувшись от него, Мейв склонилась, чтобы полюбоваться обилием диких орхидей, увивших основание куста жасмина. — Я же знаю, что дело в «Сирене» и том могуществе, что может дать этот камень. Власть повелевать оборотнями в небывалых масштабах? Зачем тебе это нужно?

— Власть не бывает бесполезной. Однако, гораздо важнее скрыть источник подобной мощи от других. Если вампиры пронюхают о возможностях «Сирены», то станут на шаг ближе к достижению своей неразумной цели по завоеванию всего мира. Даже ты должна понимать, что для фэйри это будет означать полное уничтожение.

— Ты же в курсе, что Риз нэ Гэренвин сотрудничает с атлантийцами пытаясь достичь той же самой цели? Почему бы не объединить силы?

Ярость вспыхнула в Гидеоне с невиданной доселе огромной силой. Ему с трудом удалось подавить этот порыв. Придет время, и принц спустит свой гнев с цепи. Но не сейчас. Пока еще рано.