— Я согласовал.

— Что?

— Я уже согласовал. Мистер Стефансон, ты, верно, знаешь такого, сказал мне, что согласен на твою поездку в Канаду сроком на три месяца.

— Стефансон! Он с ума сошел! Что? — До нее вдруг дошел смысл последней части фразы. — На три месяца? Меня? В Канаду?

Бернар поморгал, с издевкой улыбаясь:

— Именно.

Эвелин захотелось расплакаться:

— Это что, ссылка? Бернар, но у меня же свадьба! Ну будь ты человеком!

— Перестань. Никуда не денется твоя свадьба. Сейчас вам как раз нужно проверить крепость взаимного чувства.

— Слушай, ты! Не тебе решать, что и когда нам нужно проверять, понял?

— Ну прости, — отступил он.

Эвелин вскочила было с кресла, но остановилась, тяжело дыша. Бернар, наверное, хорошо помнит ее детскую привычку решать вопросы с помощью кулаков, которыми она пару раз колотила в его широкую грудь, чтобы добиться своего. И добилась. Ему вовсе не было неприятно, скорее — наоборот, но сейчас ей казалось, что он намеренно сбавил темп, чтобы она успокоилась.

Эвелин озадаченно потирала лоб. Господи, о чем она?!! При чем тут Бернар? Еще час назад она думала, что солнце никогда не перестанет улыбаться ей. Еще час назад она думала, что ее весна продолжится свадьбой, а потом будет лето и путешествие в Италию, как они собирались с Себастьяном… Еще час назад она верила, что все желания, загаданные утром, сбываются.

Голос Бернара приплывал словно откуда-то издалека:

— Ты ведь занимаешься веб-страницей, так? Эвелин, ты слышишь меня?

— Ну.

— Ты пишешь и размещаешь статьи о нашем фонде?

— Ну.

— Вот и поезжай, чтобы работать не с готовыми материалами, а, так сказать… с первоисточниками. В этом нет ничего страшного, там хорошие цивилизованные условия для жизни и даже отдыха. Это Канада все-таки. Там сейчас тоже весна.

— Что?

— Ну наступает.

— Весна?

— Ну скоро наступит… Наверное.

— Бернар, прекрати надо мной издеваться!

— Я не издеваюсь. Зато тебе заплатят много денег. Очень много.

— Сколько? — глядя исподлобья, спросила она.

Он назвал сумму. Эвелин присвистнула.

— Теперь ты понимаешь, что отказываться от такой возможности по меньшей мере — глупо?

— Ну… Не знаю.

— Посмотришь, как там живут люди, как работают наши коллеги, как мы ведем статистику…

Эвелин принялась задумчиво шагать по кабинету и вдруг остановилась. Смысл сказанного Бернаром не сразу дошел до нее, а когда дошел, ее будто пронзило раскаленным стержнем насквозь. И вместо растерянности и смятения она почувствовала ярость.

Да, она всегда относилась к Бернару неплохо. Просто потому, что не знала, насколько этот человек коварен!

— Ты сказал «мы»?

— Да, — тихо подтвердил он, и у него был тот вкрадчивый голос, против которого у нее никогда не было аргументов, хотя она и знала, что это фальшь.

— Ты тоже едешь в Канаду?

— Эвелин, ты поразительно догадлива. Тебя это радует или огорчает?

Вместо ответа ей захотелось взять тяжелую пепельницу со стола и изо всех сил запустить в него, чтобы раз и навсегда стало понятно, радуется она или огорчается. Эвелин закусила губу, чтобы не заплакать и не наговорить ему гадостей.

— Ты только не горячись. Ого, как у тебя сверкают глаза! Знаешь, я бы на твоем месте…

Она буквально зашипела, шагнув к Бернару и взяв его за грудки:

— Вот когда будешь на моем месте, тогда и поговорим! Всего хорошего, мсье Ренуа. Мой рабочий день на сегодня закончен! — А потом развернулась и пошла прочь.

Бернар, которого душил смех, выбежал за ней.

— Ты куда? Подожди! А как же… ведь пока только утро!

— К черту утро!

— А как же системный администратор?.. А как же почта виснет?..

— К черту почту!

— Эвелин!

Но она его больше не слушала, быстро шагая по коридору и заставляя оглядываться коллег. Некоторым приходилось натужно улыбаться, от некоторых — просто отворачиваться, чтобы не задавали вопросы.

Теперь она стремилась в единственном заветном направлении, куда звала душа и велело сердце. Теперь ей хотелось все рассказать, как следует пожаловаться, а может, даже и поплакать. Ей хотелось получить ответы на тысячи важных вопросов, которые возникали при мысли о возможном отъезде и о… свадьбе.

Эвелин решила ехать к Себастьяну.

Она ехала очень быстро — притормаживая лишь на светофорах или чтобы кого-то пропустить. Наконец на дороге появился нужный поворот, а за ним показалось и стеклянное здание «конторы», как Себастьян называл свою фирму.

Обычно он не любил, когда к нему на работу приезжали без предупреждения. Эвелин это знала, а еще знала, что он может раскапризничаться и даже обидеться. Себастьян иногда вел себя как ребенок.

Но сейчас ей было не до шуток. Она прекрасно понимала, да и он должен понять, что мероприятие, о котором говорил Бернар, ставит под угрозу их свадьбу. Да что там свадьбу! Оно ставит под угрозу практически все их будущее благополучие, потому что ситуация грозит обернуться абсурдом. Невеста уезжает накануне свадьбы (практически вместо свадьбы) за тридевять земель, да еще в компании своего шефа, который к ней откровенно неравнодушен!

Эвелин поморщилась, представив Бернара в роли своего любовника. Ну, тут у него, конечно, нет шансов, несмотря на обаяние и безграничное нахальство, которое ей всегда нравилось в мужчинах. Но, вспомнив финал их разговора, она снова серьезно задумалась об этом предложении. Сумма была так велика, что хотелось согласиться и действительно поехать в эту чертову Канаду! Надо обязательно посоветоваться с Себастьяном.

Она пешком поднялась в офис, расположенный на четвертом, самом верхнем этаже, так как сочла ожидание лифта слишком утомительным и бессмысленным занятием.

Ее знали в лицо многие менеджеры и даже некоторые продавцы, которые работали тут больше года. Проходя мимо, она неосознанно кивала и улыбалась им, ловя на себе восхищенные взгляды молодых французов. Наверное, многие из них завидуют своему шефу, с улыбкой подумала она.

У самой двери в дирекцию ей наперерез вышел Джош — близкий друг Себастьяна. Он являлся личным помощником директора, причем в круг его обязанностей входило многое, что не касалось рабочих дел фирмы. Эвелин называла его «тайный советник», раньше они часто отдыхали вчетвером — с Джошем и его подружкой, которой едва исполнилось восемнадцать.

— О, Эвелин! Какой сюрприз! Э-э-э, а ты к кому?

Казалось, он не хотел пропускать ее дальше.

— Ну к кому я могу сюда приехать? — вымученно улыбнулась она. — Только к тебе, ты же знаешь!

— Эвелин. На месте твоего Себастьяна я бы сделал тебе оправу из платины и всеми днями любовался тобой, словно…

— Зачем же из платины? — Она никак не могла его обойти. — Можно и без оправы любоваться.

— Ну хорошо. Согласен любоваться без оправы. Не то что некоторые… — Джош сокрушенно развел руками.

— А что «некоторые»?

— Да ничего. — Он огляделся по сторонам. — Пойдем пока кофе попьем?

— Слушай, какой кофе? Пропусти. У меня срочное дело.

— Да нет его сейчас! Ты что, не поняла?

— Не поняла. Почему нет? Он же никуда не выезжает до обеда.

Джош твердо держал ее за локоть и разворачивал в противоположную сторону.

— Ну прямо уж не выезжает! Выезжает, конечно. И сейчас уехал.

— Я не хочу кофе.

— Ну пойдем ко мне. Я буду тебя развлекать. Шеф велел всегда тебя развлекать, если…

— Джош, что ты мне морочишь голову?! — раздраженно вскричала она, сбрасывая его руку. — Отведи меня тогда в его кабинет, я там попью кофе! А хочешь — там меня развлекай!

— Ну-ну. Перестань. Он сильно занят. Я наврал тебе, что его нет, прости. Он просил его сейчас не беспокоить. Понимаешь, один автозавод…

Эвелин вгляделась в его лицо. Джош был, конечно, умным малым, но слишком молодым, поэтому не учел одного нюанса. Он немного переигрывал, и это его выдало. Чуть меньше подобострастия в голосе или чуть больше сожаления — и Эвелин поверила бы ему безоговорочно. Но она вдруг все поняла — и похолодела. Эвелин явно почувствовала присутствие лжи, причем лжи не Джоша, а самого Себастьяна. Ее безупречного Себастьяна, которому она всегда доверяла как самой себе!