Мощные речные системы с экзотическими названиями, вроде Барку, Буллу и Диамантина, принесут воду с севера и, наполнив ею сотни притоков и маленьких ручейков, вернут к жизни иссушенную засухой землю.

Местные жители всегда верили в спасительные дожди. Мать Кейт, уехавшая в Англию, никогда этого не понимала. В отличие от Ангуса и Ноа.

Сделав глоток чая, Кейт тяжело вздохнула. Она была измождена. Из–за смены часовых поясов у нее кружилась голова. К тому же она очень расстроилась из–за того, что пропустила похороны.

В коридоре послышались шаги. Через несколько секунд в дверях появился Ноа. Его лицо было непроницаемым, губы сжались в тонкую линию.

— Алан Дэвидсон настаивает на твоем присутствии.

Кейт раздраженно покачала головой. Неужели здешние люди ничего не знают о разнице во времени между Англией и Австралией? Мысль о том, что ей снова придется трястись в машине по пыльным дорогам, была невыносимой.

— Я очень устала, — сказала она, зевая, и засну во время оглашения завещания.

— Выпей еще чаю и отдохни часок, — произнес Ноа спокойным, но властным тоном. — Можешь воспользоваться ванной. В половине третьего мы выезжаем.

Кейт знала, что ей придется выполнить этот приказ.

Ерзая на стуле в кабинете нотариуса, Ноа смотрел на единственный вентилятор на потолке, который совсем не спасал присутствующих от жары. Несмотря на это, он и Алан Дэвидсон сегодня надели галстуки из уважения к покойному другу.

Джеймс Кэллоуэй, адвокат Лайэн, был в нарядном деловом костюме и рубашке с полосатым галстуком-бабочкой, который подозрительно напоминал те, что носили ученики частных школ Сиднея. Ноа заметил, что лицо Джеймса было красным.

Старик Ангус посмеялся бы, если бы мог видеть, как вся эта толпа страдает по его вине.

Но самому Ноа сейчас было не до веселья. За прошедшую неделю на него столько всего свалилось, начиная со смерти Ангуса и хлопот, связанных с похоронами, и заканчивая неожиданным появлением в Джиндабилле его бывшей жены в сопровождении адвоката.

Бесстыжая Лайэн заявилась на похороны, будто не знала, что Ангус презирал ее и считал, что она приносит несчастье людям, которых он любил.

Она продолжала делать пакости. Ноа не мог простить ее за то, что она не передала ему сообщение племянницы Ангуса. Бедная Кейт проделала зазря такой долгий путь. Священник мог бы отложить похороны на день, если бы знал о ее приезде.

Но больше всего его раздражало присутствие Лайэн на оглашении завещания. На что она, черт побери, рассчитывала? Она и так обобрала его при разводе. Чего еще ей надо? Ноа стиснул зубы.

Разложив на столе бумаги, Алан Дэвидсон окинул взглядом собравшихся. Он кивнул Ноа и натянуто улыбнулся Кейт, которая сидела в отдалении, словно желая отгородиться от остальных. Разве можно было ее в этом винить, подумал Ноа.

Его взгляд задержался на ней. Она была в простой кремовой блузке и коричневой льняной юбке. Солнечный свет играл в ее волосах цвета осенней листвы и придавал сияние бледной коже и зеленым глазам.

Сегодня на ферме она выглядела жалкой тенью той дерзкой кокетливой девчонки, которую он знал когда-то. Но, учитывая, сколько времени она провела в дороге, это было неудивительно.

Сейчас, окутанная лучами полуденного солнца, она выглядела спокойной и очень привлекательной. Словно сошедшей с полотна Рембрандта.

Алан Дэвидсон открыл папку, и Ноа тут же вернулся к реальности. Неожиданно у него сдавило горло, и он ослабил узел галстука.

У него не было никаких причин для беспокойства, и все же он никак не мог отделаться от нехорошего предчувствия.

Наблюдая за Ноа, Кейт жалела, что приехала сюда. Она почти физически ощущала напряжение, повисшее в воздухе. Несмотря на загар, Ноа был бледным. Сначала он ерзал на стуле, теперь застыл на месте и стиснул кулаки так, что костяшки пальцев побелели.

Кейт глубоко сочувствовала ему. Она знала, что он любил ее дядю как родного отца и горевал по нему. Но, по крайней мере, он сегодня выйдет из офиса нотариуса новым владельцем фермы Рэднор. Дядя Ангус много лет назад предупредил ее мать, чтобы она ничего от него не ждала, потому что все его имущество достанется Ноа. Тогда почему Ноа так волновался?

Чувствовал ли он, как и она, что здесь что-то не так? У Алана Дэвидсона, лысеющего пожилого нотариуса, тоже не было причин для беспокойства, но он был почти так же встревожен, как и Ноа. Он без конца поправлял очки и то открывал, то закрывал папку.

Щеголеватый мужчина в дорогом костюме, представившийся как Джеймс Кэллоуэй, адвокат Лайэн из Сиднея, напротив, был воплощением уверенности. Время от времени он заговорщически подмигивал Лайэн, словно знал что-то, чего не знали остальные. Кейт не понравился его самодовольный вид и то, как он рассматривал свои ногти.

Единственным из присутствующих, кто оставался абсолютно спокойным, была бывшая жена Ноа. Лайэн быстро выбрала себе самый удобный стул в кабинете и теперь расположилась на нем в элегантной позе, которая подчеркивала красоту ее дорогого платья и длинных ног.

Она была неотразима. Эта высокая стройная блондинка со светло-голубыми глазами излучала женскую сексуальность, с помощью которой манипулировала мужчинами. Бедный Ноа. Должно быть, он ее очень любил. А может, любит до сих пор?

Лайэн наклонилась к своему адвокату и положила ему на колено свою руку с безупречным маникюром. Был ли Джеймс Кэллоуэй ее новым любовником, или она его просто водила за нос?

Наконец нотариус Ангуса прокашлялся и нарушил напряженную тишину.

— Дамы и господа, — спокойно начал он. — Спасибо вам за то, что пришли сегодня сюда. — Он положил руки на папку. — В моем распоряжении имеются два завещания Ангуса Гаррингтона. Первое было написано давно, второе — три месяца назад.

Он посмотрел на собравшихся поверх очков. Никто не сказал ни слова и не пошевелился, но Кейт чувствовала, как по комнате прошла новая волна беспокойства. Словно кто-то бросил в воду камень и нарушил ее гладкую поверхность.

— Итак, с вашего позволения я сразу перейду к делу. — Алан Дэвидсон взял из стопки на столе листок и положил перед собой. — Ферма Рэднор со всеми постройками, скотом, транспортными средствами и оборудованием была единственным имуществом Ангуса Гаррингтона. — Говоря, нотариус смотрел поочередно на каждого из присутствующих. У него были кое-какие накопления, но после выплаты долгов почти ничего не осталось. — Помедлив, он посмотрел на бумаги, затем переключил свое внимание на Ноа.

— Итак, Ноа, Ангус завещал тебе половину Рэднор.

Половину?

Лицо Ноа выражало потрясение. Кейт тоже была потрясена. И озадачена. Что это значило?

Нотариус обратился к ней:

— Мисс Броуди.

Ее сердце бешено заколотилось.

— Ваш дядя пожелал, чтобы вторая половина его имущества досталась вам.

— Нет, — прошептала она. Алан Дэвидсон нахмурился.

— Нет. — Кейт покачала головой. — Должно быть, это ошибка.

— Ну разумеется, ошибка! — воскликнула Лайэн. — Это не может быть правдой.

В ответ на это нотариус протянул Кейт листок бумаги и указал на соответствующие строчки, но они расплылись у нее перед глазами. Ей казалось, что все это происходит не с ней.

— Мисс Броуди, — сказал Алан. — В новом завещании ваш дядя ясно выразил свои намерения. Он внес изменения в завещание, потому что решил включить в него вас.

Потрясенная, Кейт перевела взгляд с нотариуса на Ноа. Это не могло быть правдой. Она не могла стать владелицей половины австралийской фермы. Почему ее дядя так поступил?

Почему он так обошелся с Ноа?

Не успела она сформулировать вопрос, как бывшая жена Ноа опередила ее, соскочив со стула.

— Джеймс, ты уверял меня, что я смогу получить половину всего, что унаследует Кармоди. Как эта выскочка из Англии смогла заполучить мою долю? — Лайэн уперлась руками в бока. — Я имею право на половину этой собственности. Я потратила лучшие годы своей жизни на это ужасное место! Я так долго жила под одной крышей с этим ужасным стариком!