— Тогда я сделаю всё возможное, чтобы не вмешиваться, — игриво сказала я. И положила руки ему на плечи, твёрдо намереваясь держать их там и не мешать ему.

Он окинул меня испепеляющим взглядом, от которого мои бедра затрепетали, затем обхватил своей рукой мою шею и осторожно потянул меня вниз, пока мы не оказались лежащими в мехах. Я лежу на спине под ним, он нависает надо мной, его кожа — замша — обтягивает литые мышцы, его рога отбрасывают тени в свете костра. С такого ракурса он похож на демона своим жёстким лицом, на котором пляшут тени, за исключением его сияющих голубых глаз, и я снова вздрагиваю, потому что это не должно быть настолько сексуальным, но так и есть.

— Ты дрожишь, — замечает он с озабоченным видом. — Может, сделать огонь сильнее?

— Это дрожь секса.

Он фыркнул, не веря мне.

— Такой не существует.

— Конечно, существует. Я дрожу, потому что ты такой горячий.

В типично Хейдэнской манере он меня не понял.

— Я слишком тёплый? — его тело мгновенно отстраняется от меня, упираясь кулаками в меха по бокам. Он выглядит расстроенным и разочарованным.

— Нет, нет, — быстро говорю я и хватаю его за длинные волосы, заплетённые в косу, что перекинулась через плечо, и тяну на себя. Мне нравятся волосы Хейдэна — он выбривает их по бокам головы, а остальную часть заплетает в одну длинную косу, которая спускается вдоль спины. У всех ша-кхаев густые волосы, которые они убирают по разному (некоторые просто носят свободно распущенными), но причёска Хейдэна кажется мне лучшей. Я наматываю его косу вокруг руки и тяну на себя. — Это просто очередное человеческое выражение. Мы говорим, что что-то горячее, когда находим это приятным или возбуждающим. Сексуальным. Как по мне, то ты очень горячий. Сексуальный. Прекрасный.

Его глаза блеснули, и я поняла, что они будут такими всегда, что отныне этот блеск сменил мёртвую пустоту в его глазах. Она исчезла с того момента, как мы резонировали, и по какой-то причине мне хочется плакать от счастья. Похоже на то, что резонанс между нашими вошами спас нас обоих. Я пустила одинокую слезу и всхлипнула.

Сексуальный взгляд его сменился обеспокоенным. Он обнял ладонями моё лицо.

— А теперь, почему ты плачешь, моя Джо-зи?

— Я просто эмоциональна, — ответила я, вздыхая. Вытерла глаза его косой, и постаралась посмотреть на него веселее. — Я счастлива.

Его глаза сделались хмурыми под сдвинутыми бровями.

— Вчера тебя почти съел скай-лапа. Как это может сделать тебя счастливой?

— Ты большой чудак, ты делаешь меня счастливой. Здесь. В этот самый момент. Ты и я. Я просто посмотрела на твою улыбку и поняла, что слишком долго ты грустил. Я тоже. Думаю, слишком долгое время мне было грустно и одиноко. Но больше я не грущу. — Я слегка похлопала его по груди, положив ладони на твёрдые пластины, закрывающие его сердце, за которыми его кхай поёт песню одновременно с моим. Мы резонируем друг к другу уже так сильно и долго, что стали воспринимать эту низкочастотную вибрацию, как нечто нормальное и такое же естественное, как дыхание. — Это делает меня счастливой. Когда ты и я вместе.

Хейдэн медленно кивнул. Его ноздри раздулись, и напряжение промелькнуло в глазах, прежде чем он подсунул руку под меня и прижал меня к своему телу. Я пыталась понять, что он делает, но это стало ясно в следующий момент, когда он сам опустился на меха, продолжая прижимать меня к себе. Он держал меня крепко.

— Я чуть не потерял тебя…

— Но не потерял, — говорю я, поглаживая его косу, чтобы успокоить. — Всё хорошо.

Однако, рычание, вырвавшееся из его горла, когда он спрятал своё лицо у моей шеи, сказало мне, что он со мной не согласен. Это в порядке вещей. Если он хочет пообниматься, мы можем сделать это. Я никуда не спешу, и мне нравится обниматься с ним. Поэтому я позволила ему прижимать меня к себе, а мои руки играли с его руками, поглаживая твёрдые мышцы и наслаждаясь касанием его мягкой бархатистой кожи к моей. Один из его рогов упёрся в мою щёку и потерся об неё, это было немного неудобно, больно и сладко одновременно.

— Я есть у тебя, — сказала я ему, когда он продолжал молчать. — Я всегда есть у тебя. Я знаю, что я в безопасности, когда я рядом с тобой, потому что ты не позволишь ничему плохому случиться.

— Никогда, — прорычал он, уткнувшись мне в шею. — Никогда.

Только слышать это заводит меня ещё больше. Он такой… притягательный. Забавно, что раньше я этого не замечала, а теперь мои соски моментально затвердевают. Забавно, как собственнические чувства Хейдэна заставляют меня истекать соками от желания. Никогда не думала, что влюблюсь в парня, спустя миллион лет после знакомства, и всё же… моя вошь точно знала, что делает.

Хорошая вошь. Теперь я всецело доверяю тебе.

Пока я задумалась, Хейдэн снова провёл носом по моему горлу. Затем я почувствовала, как его язык прошёлся вдоль моей шеи в самом чувствительном месте — между ключицей и горлом. Ооо. Я застонала.

Он лизнул меня и стал покрывать лёгкими, нежными поцелуями и крошечными укусами линию моего плеча. Похоже, просто касаться меня ему недостаточно, и я глажу его ладонями по рукам и по груди, сдерживаясь, чтобы не прерывать его. Потому что на самом деле? Мне хочется большего. Я хочу больше его губ на своей коже, и чтоб он своим телом прижал меня к мехам.

Я всего хочу больше.

Он снова лизнул изгиб моего плеча и прикусил кожу острыми зубами. Это немного больно, я затаила дыхание. Он тоже, затем зализал ранку, и ещё один стон покинул меня. Ладно, я за укусы, если это означает, что он вот так будет зализывать каждый.

— Мне нравится францеловаться, — выдохнул он мне в лицо. — Ты везде такая мягкая. Так приятно тебя трогать.

— Удовольствие — моё всё, — сказала я ему, и это правда. Я делаю не больше, чем просто касаюсь его руки и хватаю его за косу — но он делает для меня всё. — Ты можешь делать всё, что тебе нравится.

— Я хочу зафранцеловать тебя всю, Джо-зи. — он вернулся к моему горлу, целуя и целуя, затем провёл по коже языком. — Хочу пройтись языком по всему твоему телу.

О, мальчик, я тоже хочу этого. Моя вошь практически выскакивает из моей груди, так это возбуждает.

— Я вся твоя.

Он прокладывает путь губами вниз, к моей груди.

— У тебя такие полные грудки, — бормочет он, исследуя местечко между моих грудей губами.

Разве? Я всегда была симпатичной девушкой с плоской грудью, но, полагаю, что это по сравнению с женщинами ша-кхай я выгляжу такой грудастой. У них совсем плоская грудная клетка, за исключением того периода, когда они кормят грудью. Майлак-целитель (прим. переводчика: надо же! Оказывается Майлак — это женщина!) — единственная, грудь кого я видела полной, когда она запахивала свою рубашку, но тогда она была беременна и к тому же кормила грудью. Ой. Я и не представляла даже никогда, что меня тут считают грудастой.

— Тебе нравится?

— Люблю, — рычит он и проходит кончиком языка по склону одной маленькой груди. Он подобрался к соску и поиграл с ним губами. — Тут так мягко.

Я извиваюсь и стону от желания.

— Мягкие? — мне кажется, что мои соски такие твёрдые от желания.

Он поднял голову и его глаза сияют ярко-синим цветом. Его вошь гудит, как товарный поезд.

— Мягкие, — повторяет он. Хейдэн взял одну из моих рук и провёл её по своей груди, положив пальцы на его сосок. — Не такая, как я.

Я коснулась его соска и тот, как он и говорил, твёрдый, как камень. На самом деле больше напоминает те уплотнённые, жёсткие пластины у него на груди. Ох. Я погладила его сосок и посмотрела на Хейдэна.

— Тебе приятно, когда я трогаю его?

Он пожал плечами.

— Я просто чувствую прикосновение. Все твои прикосновения мне приятны.

Большой, сладкий мужчина.

— Но я думаю, это ощущается не так, как когда я прикасаюсь к твоему члену? — я скользнула рукой ниже между нами и прикоснулась к его стволу.

Взгляд Хейдэна потемнел, я услышала резкий вдох.