Карри погладила Джилл по щеке. Она сияла, правда, несколько натужно, как финалистка конкурса «мисс Америка».

— Честно говоря, Тед только о вас все время и говорит.

— И о тебе тоже, — улыбнулась Джилл, хотя и не без напряжения. — Я даже завидую. Зря я, что ли, провела три года в Колумбии эдакой Белоснежкой! Да ведь сама знаешь: «Придет когда-нибудь мой принц». — Она, скорее всего шутливо, вздрогнула от ужаса. — Ах, детки, глядя на вас, я чувствую себя такой старой!

Карри рассмеялась.

— У нас случилась любовь с первого взгляда. Я поймала его в разгар семестра. Он у меня списывал.

Тед покраснел. Ему было приятно. Извиняющимся тоном он заметил:

— Что мне вам сказать? Я ведь просто безграмотен. Мне необходима помощь.

— Я пригрозила, что расскажу профессору Роше. А Тед ходит у него в любимчиках. Но, к счастью, я этого не сделала. — Она потрепала его по плечу. — Иначе бы нас здесь не было.

— А я и вообще не был уверен в том, что мы сюда попадем. — Скрестив руки на груди, Тед попытался прикрыть ими обильно проступившие пятна пота. — В «Вольво» сломался кондиционер, мама. Едва мы пересекли границу штата.

Джилл вздохнула.

— Все жду, когда же неприятности начнут приходить по одиночке.

Внизу, на подиуме, Боб Норрис и Билл Харра уселись по обе стороны от Сирила Иббетсона, главного аукциониста. О Сириле рассказывают легенды. Он двадцать лет проработал в Нью-Йоркском отделении у Сотби, а потом забросил живопись, обнаружив свое подлинное призвание. На поприще, обжитом людьми в дешевых костюмах, голосующими только за популистов, Сирил выглядит, как архиепископ Кентерберийский. И держит в глубокой тайне ото всех, что родился и получил воспитание в Кливленде.

Карри тоже посмотрела на подиум, глаза у нее засверкали.

— Тед, ты не говорил мне, что тут будет Иббетсон! — Она радостно помахала рукой. — Ах, да что там, ты все равно ничего не понимаешь!

Я придвинулся к ней.

— Напомните, чтобы я никогда не садился играть с вами.

— О чем это вы? Ах да, я понимаю, что это может показаться странным, но я бывала на подобных аукционах с самого детства. Не здесь, у Харры, но в Тутсе, в Атланте, буквально повсюду. И, разумеется, не только на автомобильных аукционах.

— У родителей Карри антикварная лавка в Солт-Лейк-Сити, — угрюмо пояснил Тед. Данная тема была ему явно не по вкусу.

— «Древности Сполдингов» на Темпль-стрит. Никогда не слышали? Правда? А ведь магазин довольно известный, по крайней мере, в наших местах. У мамы прекрасный вкус, и она держит отца на коротком поводке, когда заходит речь о его возлюбленных автомобилях. То есть — почти всегда. — Карри села прямее, засияла еще ярче, ей явно захотелось сделать некое сообщение.

— Миссис Чезале, а у нас для вас сюрприз!

— Мама, расслабься, — сказал Тед. — Карри не ждет ребенка.

— Фу, какой противный. Ну ладно, миссис Чезале…

— Называй меня Джилл.

— Хорошо, Джилл. Папа позвонил мне сегодня утром — прямо так, с бухты-барахты; он узнал о том, что мы сюда отправляемся. И хочет, чтобы я представляла здесь его интересы. Чтобы я поборолась за вашу Тридцать пятую модель.

Карри сделала паузу в ожидании ответной реакции. Но тут вмешался Тед:

— Ты только подумай, мама! Это ведь означает, что мы с машиной как бы и не расстанемся!

У Джилл напряглись челюсти.

— Что ж, милочка, — выдавила она из себя. — Это замечательно. — Она посмотрела на меня. Я отрицательно покачал головой. — Просто замечательно. А почему это не замечательно, Алан?

— Да, вот именно, — послышался голос Теда. — В чем тут загвоздка, мистер Эшер?

Тед сказал это громко и поэтому на нас посмотрели с соседних мест. Я просигналил Джилл глазами общую тревогу.

— Карри, — сказал я, поднимаясь с места — пойдем подышим воздухом. Нет, вы двое оставайтесь, пожалуйста, на своих местах.

Тед побагровел — и на этот раз вовсе не от удовольствия. Он не понимал, что происходит, но затевать скандал не решался. Тем более, что уже повел себя бесцеремонно. Я указал на дальнюю дверь и, пропустив Карри вперед, пошел за нею следом.

Мы прошли мимо двух королевских «Бугатти», по-прежнему невозмутимых и загадочных. Я остановил Карри у отсека, в котором находились отправленные на реставрацию автомобили. Обе здешние машины представляли собой, на первый взгляд, рухлядь, да и были найдены, наверное, на свалке.

Я подождал, пока мимо нас пройдут посетители.

— Карри, ты кажешься мне умной девушкой. И, судя по твоим словам, аукционы тебе не в диковинку. Ты знаешь, что такое в этих делах ловля на живца?

— Ну конечно. Это когда продавец приводит своего человека и тот, не собираясь ничего покупать, намеренно набивает цену.

— Верно. Ну и здесь собрались не безусые юнцы. И как же это, по-твоему, будет выглядеть? Ты приходишь сюда в обнимку с Тедом, целуешься с продающей, а потом участвуешь в общих торгах?

— Ах ты Господи… — Карри и впрямь растерялась. — А я об этом и не подумала… Я ведь хотела по-честному, мистер Эшер. Встретиться с матерью Теда. Кому тут может прийти в голову что-нибудь дурное?

— Этой линии тебе и придется придерживаться, если кто-нибудь поднимет шум. А почему твой отец не смог приехать сам? Это разом бы решило всю проблему.

— Он так и собирался. Ему и вправду хочется познакомиться с миссис Чезале. Они с Тедом ладят превосходно. Но в последнюю минуту он плохо себя почувствовал.

Дверь во второй выставочный зал была широко раскрыта, и до нас донесся удар молоточка, призывающий публику к тишине.

Я посмотрел на часы.

— Сирил не любит, когда его заставляют ждать. Нам надо найти тебе место. Просто улыбайся, отвечай, когда к тебе обратятся, и не заводи новых знакомств в такое время суток.

Мы нашли свободное место в третьем ряду сверху, справа. Я покинул Карри, оставив ее между пресноватой английской супружеской парой и безупречным джентльменом, от которого несло старой юфтью и доставшимися по наследству деньгами. Сирил как раз приветствовал публику в те мгновенья, когда я пробирался на свое место к Джилл и Теду.

— Что происходит? — спросил Тед.

— Все в порядке. Карри объяснит тебе позже. — Я намеренно предоставил матери с сыном беседовать друг с другом, углубившись в изучение программки. Черед машины Элио должен был прийти еще не скоро: лот № 15. Я попытался, расслабившись, насладиться зрелищем.

Каждый выставленный на аукцион автомобиль подавался на покрытый синим ковром круг в центре подиума. Началось с «Дузенберга СИ», ушедшего за 25 000 долларов скучающему молодому человеку с прической под Веронику Лейк, лицо которого показалось мне знакомым по плакатам на афишных тумбах. Следующей оказалась «Изетта-59», выглядящая, как обезвоженный «Фольксваген». Передняя дверца этой машины открывается, как в холодильнике. Сирил ударил молоточком в последний раз — и машина ушла за 2400 долларов одетому в твид академическому ученому и его жене, которые на радостях тут же принялись обниматься.

Слава Богу, моя камера требовала от меня определенного внимания и оправдывала равнодушие по отношению к спутникам. Пожелав мне приобрести «Бугатти» с тем, чтобы машина осталась в семье, Джилл не совсем шутила. Но семья состоит из внутреннего и внешнего кругов, а на сегодняшний день я, к счастью, или к несчастью, разобрался, к какому из них принадлежу.

И все же обрывки их разговора доносились до меня. Матери никогда не проявляют большей настойчивости, чем в ситуациях, когда они выпытывают у сыновей подробности их личной жизни.

— Не надо так волноваться, мама. Ее старик — человек строгих правил. Евангелие, Брайхем Янг, всякое такое.

Тед старался перевести разговор на свой новый университетский семестр. Весело болтал о соседях по общежитию («сущие фашисты, причем все!»), о преподавателях, о том, что Карри хочет составить ему компанию на очередную экспедицию в один из каньонов Аризоны.

— Роше считает, что мне надо писать два дипломных проекта — по антропологии и по истории. Он говорит, что замолвит за меня словечко в Департаменте высшего образования.