Она не знала, как долго вот так простояла, любуясь красотой мужского тела. Наконец Стив отложил топор, направился к ручью, зачерпнул воды в большие ладони и осушил эту чашу одним большим глотком. Затем стал полными пригоршнями поливать голову и плечи, смывая пот. Помывшись, ненадолго опустился на колени, поводил пальцами по мелким бурунчикам быстро текущего ручья. Нежность этого жеста совсем не вязалась с мощью мужчины.

Моника перевела взгляд с рук Стива на глаза и увидела, что он смотрит на нее. На какой-то миг ей показалось, что он провел пальцами по изгибам ее тела, а не по поверхности воды. Горячая волна тут же окатила девушку с головы до ног.

В этот момент Стив вскочил и пошел к ней. Он остановился так близко, что Монику обдало запахом холодной воды и теплого мужского тела. Можно было даже слизнуть капельки с его кожи. От этой мысли окатывающие ее волны стали еще горячей.

— О чем ты думаешь? — спросил он низким с хрипотцой голосом.

Моника оторвала взгляд от сверкающих бриллиантов, рассыпавшихся в густых темных волосах на груди, и посмотрела ему в глаза. Попыталась заговорить, но не смогла. Бессознательно облизнула губы. И почувствовала, казалось даже услышала, как у Стива перехватило дыхание.

— Думаю? — Вместо слова получился странный короткий всхлип — не то смешок, не то вопль отчаяния. — Когда ты рядом, я почему-то не могу думать. — Она сглотнула, стараясь сообразить, что будет, если собрать ртом капли влаги с его тела, и вдруг выпалила: — Как ты считаешь, может, я буду лучше колоть дрова, если тоже разденусь до пояса?

Ей хотелось разрядить напряженную ситуацию шуткой. Но Стив совершенно серьезно обвел взглядом пуговицы ее блузки.

— Чертовски удачная мысль! — пробасил он и коснулся верхней пуговицы. — Почему это я сам не додумался?

— Я пошутила! — в отчаянии вскрикнула Моника, хватая его за руки и удивляясь, какие они теплые, сильные.

— Снимай блузку, посмотрим, кто засмеется первым, — сказал он без тени юмора в голосе, но в глазах его играли веселые огоньки.

Моника застонала от облегчения и одновременно странного разочарования.

— Пора бы мне перестать! — заметила она.

— Перестать шутить?

— Нет! Попадаться на твои шуточки. Все время ты меня ловишь.

— Малыш, я тебя пока еще ни разу не поймал.

Моника вдруг поняла, что все еще держит Стива за обе руки, цепляясь словно утопающая. Впрочем, так она себя и чувствовала — падала, тонула, медленно кружилась в ласковых волнах обволакивающей ее нежности.

— Так как насчет колки дров?

— Именно это я и предлагаю.

— Разве?

— А разве ты не хочешь научиться?

— Научиться… чему?

— Как колоть дрова, конечно. Погоди, а тебе что взбрело в голову?

— Рядом с тобой я теряю голову, — повторила Моника. — Как в нее может что-нибудь взбрести?

Стив от души заразительно рассмеялся. Моника залилась смехом вместе с ним — ну как тут не посмеяться над самой собой. В словах Стива не было издевки — только поддразнивание, не на что обижаться.

— Но я научусь делать это лучше, — пообещала она.

— Что делать?

— Дразнить.

Он смерил ее удивленным взглядом, потом одарил улыбкой, от которой у нее ослабли и подогнулись колени.

— Тебе нравится меня дразнить?

— Еще бы! — усмехнулась Моника.

— Это называется заигрывать, — напрямик заявил он. — Многим это нравится.

Пришел черед удивляться девушке.

— Так ковбои заигрывают, да?

— Так заигрывают мужчины и женщины, солнышко. А как это делается там, откуда ты приехала?

Монике вспомнились взгляды черных глаз, искоса бросаемые из-под опущенных ресниц, колышущиеся пышные бедра, горделивое покачивание грудями…

— Телом.

Стив как-то сдавленно крякнул и снова разразился смехом.

— Я тебе вот что скажу: ты научишь меня, как это делать телом, а я научу тебя колоть дрова.

— Нет уж! — быстро возразила Моника. — Больше тебе не удастся меня поймать. Я знаю, ты опять начнешь спрашивать, о чем я думаю. Стану рассказывать — рассмеешься. Лучше уж мне сразу язык проглотить.

— А ты умеешь?

— Нет, зато могу складывать его пополам. Смотри!

Моника высунула язык, распластала его, аккуратно сложила так, что боковые края сомкнулись вверху, и спрятала.

— Еще, — потребовал Стив.

Он завороженно смотрел, как она забавно складывает язычок.

— Черт подери! Как бабочка…

— Какая еще бабочка? — прошептала Моника, пугливо замахиваясь на него.

— Если столкнешь меня в ручей, сама вымокнешь, — смеясь, увернулся Стив.

Моника вздохнула.

— Нечестно пользоваться физическим преимуществом над слабым.

— С твоей стороны, умно это вовремя заметить.

— А где же твое чувство справедливости?

— Отложил вместе с рубашкой. — Стив помолчал, наблюдая, как девушка борется с собой, чтобы не ответить грубостью. — Давай, помогу.

— В чем?

— Язычок прикусить. Я ласково. Даже отметины не останется.

У Моники тут же перехватило дыхание. Любопытство и томление засветились в аметистовых глазах. Но через секунду она вспомнила, что это просто ковбойский юмор.

— Довольствуюсь тем, что ты поучишь меня оставлять отметины на поленьях, — сказала она серьезно. — Большие и глубокие.

Моника могла бы поклясться, что на лице у Стива промелькнуло разочарование.

— Значит, большие и глубокие?

— Во всю длину полена. Как у тебя получается.

Стив ухмыльнулся.

— Можешь не стараться, солнышко. Чтоб рубить, как я, надо и быть таким, как я. — Он посмотрел на заметно вздымающуюся грудь девушки, плавную линию достаточно широких бедер и удивился — как это он мог принять ее за мальчишку? — Ты определенно сложена по-другому…

— Это к лучшему, — торжественно заявила Моника. — С темной бородой я выглядела бы ужасно!

В глазах Стива полыхнули смешинки.

— Посмотрим, что можно сделать с твоей манерой колоть дрова. — И протянул руку.

Моника, не колеблясь, взяла ее. От жесткой теплой ладони по телу пробежала дрожь.

— Готова? — спросил он.

Она хотела было спросить к чему, но решила, что, пока Стив держит ее за руку, готова ко всему.

— Готова.

— О'кей! — Он повернулся к ручью. — На три. Раз, два, три!

Не выпуская руки девушки, Стив сделал для разбега два длинных шага и взвился над сверкающей лентой воды. Без всяких колебаний Моника взлетела в воздух вместе с ним. Смеясь, они приземлились на другом берегу ручья и сразу пошли к колоде. Стив поднял топор одной рукой, другой по-прежнему нежно сжимая руку Моники.

Глядя в ее оживленные глаза, он вдруг подумал, что давно уже не чувствовал себя в таком ладу с самим собой и миром. Рядом с этой девушкой Стив вдруг вновь обрел способность искренне смеяться, как не смеялся со дня смерти матери. Моника была на нее похожа — так же умела радоваться и делиться этой радостью с другими, отчего все вокруг становилось чуточку ярче и светлее.

Впервые Стив задумался: а не поиски ли этой редкой способности заставляли его отца заводить бесчисленные интрижки с женщинами, которые только тратили его деньги? Таков и младший брат, успевший к двадцати пяти годам дважды жениться и развестись. Хорошо хоть их сестра Сандра умеет распознавать мужчин, которым только и нужен доступ к банковскому счету Диксонов.

С Моникой насчет этого можно не беспокоиться. Для нее он бедняк, неспособный купить себе новую рубаху. И тем не менее она смотрит на него восхищенными глазами. От этого ее улыбка казалась Стиву еще прекраснее. И можно не задаваться вопросом, почему ей нравится быть с ним. А это уже само по себе такая роскошь, которую не купишь за деньги. Впервые в жизни он точно знал, что приглянулся девушке просто как мужчина. А это ни с чем не сравнимое ощущение!

Стив вдруг спохватился, что слишком долго стоит, сжимая теплые пальцы Моники.

— Ты очень заразительно улыбаешься, — сказал он, протягивая топор. — Возьми двумя руками. Когда я рублю, то держу его за конец топорища. У тебя так не получится. Хватай ближе к головке. Когда заносишь, скользи правой рукой вверх, когда опускаешь — обратно. А левую не отпускай. Дай-ка, я покажу.