Заметив невнимательность собеседника, Джарвис усмехнулся.

— А как поживает Ванесса, Лори?

До чего же он ненавидел эти уменьшительные имена! Однако подавил раздражение.

— Спасибо, у нее все прекрасно.

— Потрясающая девушка! Ты счастливчик. Хотел бы я быть на твоем месте. Вы ведь встречаетесь уже давно, кажется? Должно быть, вскоре мы услышим свадебные колокола?

Лоренс холодно взглянул на Джарвиса. Тот был не настолько близким другом, чтобы обсуждать с ним личную жизнь.

Не дождавшись ответа, приятель цинично добавил:

— Ты, похоже, не спешишь надеть на себя этот хомут, а? Хотел бы я быть в свое время таким же мудрым. Но теперь-то я стреляный воробей. Больше никаких браков! Отныне у меня будут только интрижки.

В свои пятьдесят с небольшим этот элегантный, стройный, всегда великолепно одетый мужчина с серебряными висками, лишь подчеркивавшими черноту гладких волос, был уже трижды женат. И сейчас находился в середине бракоразводного процесса с женщиной намного моложе его — ослепительной фотомоделью, чье лицо улыбалось со множества глянцевых обложек журналов.

Однажды, вернувшись домой после затянувшегося делового обеда, он застал ее с фотографом. Джарвис не придал бы этому такого большого значения, если бы они не находились в его супружеской постели и если бы соперник не был ровесником жены и необычайно сексуальным красавцем.

Джарвис намеревался развестись тихо, без скандала, не желая, чтобы весь мир узнал о том, что жена изменила ему с мужчиной намного моложе его. Но жена была не столь молчаливой. Она дала несколько интервью, и Джарвис с ужасом прочел об интимных подробностях своей сексуальной жизни, выставленных на всеобщее обозрение.

Когда они приступили к еде, Лоренс достал отчет, который изучал все утро, и принялся задавать многочисленные четкие вопросы. Джарвис мог быть простофилей в том, что касалось женщин, но обладал великолепной деловой сметкой и мог сообщить Лоренсу все, что тот хотел узнать.

Бутылка прекрасного белого вина закончилась задолго до того, как они разделались с основным блюдом, однако Лоренс к этому был почти не причастен. Он не любил слишком много пить за ланчем, так как это всегда означало одно: остаток дня для работы будет потерян.

Лоренс заказал только чашку кофе. Джарвис же попросил принести кусок торта с шоколадным кремом и съел его с полуприкрытыми от удовольствия глазами.

— Восхитительно! Забытый вкус детства. Тебе бы тоже следовало попробовать.

— Я не ем торты, особенно такие жирные.

— Пуританин! Твоя беда в том, что тебя не научили наслаждаться жизнью. Твой угрюмый папаша оказал на тебя дурное влияние.

Лоренс мог бы возразить: зато отец научил его не связываться с ветреными, лживыми женщинами, не пить как извозчик, не спать допоздна, просыпаясь с головной болью, а также не проводить целые дни, слоняясь по барам и посещая буйные пирушки. Но зачем обижать приятеля, высказывая эти горькие истины?

Он взглянул на часы.

— Прости, Джарвис, мне пора. На три часа у меня назначена встреча. Большое спасибо за помощь.

Он подозвал официанта, попросил счет, подписал его, бросил на тарелку чаевые и встал.

— А я, пожалуй, выпью еще бренди, — сказал Джарвис, поудобнее устраиваясь в кресле. — Спасибо за ланч, старик. Привет Ванессе. До чего сексуальна! Везет же некоторым!

Лоренс зашел в туалетную комнату, ополоснул руки и лицо и зачесал черные волосы назад, пристально рассматривая себя в зеркале. Серые глаза выражали озадаченность. Мог ли он назвать Ванессу сексуальной? Это не то слово, которое он употребил бы, описывая ее. Красивая — да, элегантная — да. Но сексуальная?.. Нет, она слишком холодна.

Лоренс поежился. Неужели он в самом деле считает ее холодной? Его охватила тревога. Конечно, она не холодна. Возможно, излишне сдержанна, но не холодна.

И все же серые глаза, отражавшиеся в зеркале, выдавали беспокойство. Просто выдался тяжелый день, решил Лоренс. Он поспешно покинул туалетную комнату и вышел из отеля. Скотт как раз тормозил у тротуара.

— Надеюсь, я не заставил вас ждать, мистер Лоренс?

Лоренс, садясь в машину, улыбнулся.

— Нет, я только что вышел. Вы, как всегда, вовремя, Скотт. Обратно в офис, пожалуйста. Чем Марта побаловала вас на ланч?

— Рубленым мясом с картофелем и сладким перцем. И еще лимонным пирогом.

— Везет вам, Скотт. А что ожидается вечером?

— Мы думали, сегодня вы обедаете не дома, сэр. — Скотт озабоченно посмотрел в водительское зеркальце. — Мы решили сходить в кино, но, если вам нужно…

— Нет-нет, я просто забыл. Конечно, я поем в городе.

Лоренс не хотел нарушать их планы только из-за того, что его собственные расстроились. Он вполне мог и один пообедать в том ресторане, где заказал столик для них с Ванессой.

Скотт издал едва слышный вздох облегчения.

— Я уж было испугался… Марте не терпится посмотреть «Звуки музыки» с Джули Эндрюс и Кристофером Пламмером. Вы знаете, как она любит музыкальные фильмы и мелодрамы.

Лоренс с потеплевшими глазами улыбнулся ему.

— Да, помню, она всегда была такой. Сколько воскресных дней я провел с Мартой перед телевизором, смотря душещипательные фильмы и подавая ей салфетки, чтобы она промокнула глаза! Ну что ж, приятного вам вечера. Вы сможете заехать за мной в пять часов и отвезти в клуб? А потом вы свободны. Я вернусь домой на такси.

— Хорошо, мистер Лоренс, спасибо.

Скотт затормозил перед банком, и Лоренс, прежде чем выйти, быстро осмотрелся. Кудрявой головки Мэй Селлерс нигде не было видно. Меньше всего ему хотелось бы встретить ее. Сумасшедшая. Но все же немного странно… Неужели она действительно оставила его в покое?

Потом ему уже некогда было думать ни о чем другом, кроме дел. Ровно в пять часов он спустился на своем лифте в вестибюль и вышел из банка. Скотт уже поджидал его.

Лоренс совершенно забыл о Мэй Селлерс. Он уселся на заднее сиденье «кадиллака», а Скотт направился к водительскому месту. Стекло со стороны Лоренса было наполовину опущено. Внезапно в него просунулась маленькая рука и вцепилась в его плечо. Он испуганно выглянул наружу и столкнулся со взглядом огромных лучистых глаз. Глупо, но единственное, о чем он мог думать в течение нескольких мгновений, это о золотистых искорках, словно вспыхивающих на нежно-коричневой радужной оболочке.

— Вы не передумали? Наверняка у вас найдется час, чтобы встретиться с ней! Всего один час — это ведь не так много, правда? Если бы вы только знали, как она слаба, то не отказывались бы. Иногда кажется, что ее может опрокинуть даже легкий ветерок.

— Вы не понимаете английского языка? Для меня она не существует. Я не заинтересован в возобновлении нашего знакомства. А сейчас оставьте меня в покое. Поезжайте, Скотт!

Он просто кипел от негодования — отчасти потому, что уже во второй раз почувствовал, как радостно дрогнуло сердце, и это очень его обеспокоило. А отчасти потому, что сотрудники банка, выходившие из дверей, бессовестно подслушивали и подглядывали. Завтра утром об этой сцене узнают все. За то время, что проработал здесь, Лоренс ни разу не оказывался в центре скандала, но мог представить, какой шлейф сплетен последует за этим.

— Как можно быть таким бесчувственным? — вновь набросилась на него Мэй Селлерс, сверкая глазами. — Это же ваша родная мать!

Лоренс увидел, как Скотт поперхнулся, а затем, повернувшись, потрясенно уставился на него. Будь она проклята! Что она предпримет вслед за этим? Позвонит в «Портленд Орегониан» и расскажет им эту историю, чтобы назавтра о ней узнал весь штат?

— Я собираюсь закрыть окно, — сообщил он, дотягиваясь до кнопки.

Стекло медленно поползло вверх. Мэй отдернула руку в самый последний момент.

— Поезжайте, Скотт! — выпалил Лоренс.

Скотт автоматически нажал на газ. И вдруг Лоренс увидел, что стекло прищемило рукав Мэй Селлерс. К своему ужасу, он также понял, что и саму ее тащит вслед за машиной, и каштановые волосы развеваются вокруг побледневшего испуганного лица, которое то возникает перед окном, то исчезает.