Самолет плавно поднялся в воздух, и Фрея расслабленно откинулась на спинку кресла. Месье Юбер что-то говорил ей о наследстве и документах, но она была не в состоянии вникать сейчас в какие бы то ни было юридические тонкости. Очевидно заметив это, Габриель, расположившийся напротив, рядом с уснувшим сразу же после взлета Майклом, склонился к ней и спросил:

– Вы уже бывали во Франции?

– Нет, – ответила Фрея, покачав головой. – Но я всегда мечтала о подобном путешествии.

– Вам понравится, – уверенно заметил он. – Здесь каждый находит то, чего ему недостает в жизни.

– Значит, и я смогу найти? – Молодая женщина шутливо улыбнулась.

– Интересно, а чего вам не хватает? – ответил вопросом на вопрос Габриель.

Фрея задумчиво молчала. Она знала, что сказать собеседнику, но не решалась произнести это вслух. Желание было слишком личным, для того чтобы о нем стоило говорить кому бы то ни было, даже этому красивому темноволосому мужчине с удивительно проницательным взглядом.

Молодая женщина мечтала о любви. Ей хотелось быть необходимой словно воздух, желанной, словно прохладная вода в жаркий день, притягивающей, словно огонь костра в прохладную ночь.

– Вы молчите, – прервал ее размышления Габриель. – Означает ли это, что вы абсолютно счастливы и вам нечего желать?

– Конечно нет. Просто мне кажется, что мечта подобна диковинной птице – случайное слово может ее спугнуть. А мне этого не хотелось бы.

Фрея задумчиво отвернулась к иллюминатору. И Габриель, поняв, что «ступил на запретную территорию», откинулся на спинку кресла и замолчал.

Его безумно интересовало, что за тайну скрывает сидящая перед ним молодая женщина. А в том, что тайна есть, Габриель нисколько не сомневался. Слишком часто ловил он на ее лице тень печали. Кроме того, присутствие молодой англичанки и радовало, и одновременно раздражало его. Радовало, оттого что впервые сердце так учащенно билось при одном взгляде на нее. И раздражало, что он, по-видимому, не вызывал у женщины ответных чувств. Больно уж она независимая, эта мадам Нортон.

Фрея смотрела вниз, на проплывающие города, селения, леса, замки, широко распахнутыми глазами, словно девочка, неожиданно попавшая в сказку. Как все здесь не похоже на Англию!

Она глубоко вздохнула и тут же с опаской взглянула на Габриеля: не заметил ли он ее смятения? Но тот сидел с закрытыми глазами и, казалось, дремал. Фрея вновь вернулась к своим мыслям. Ее волновало, сможет ли Франция стать для них с Майклом по-настоящему родным домом. Убежищем, где изгладится из памяти весь ужас совместной жизни с Джоэлом.

Габриель следил за ней сквозь ресницы и размышлял, когда лучше начать разговор о покупке виноградников. В том, что она решит их продать, он нисколько не сомневался. Разве под силу такой хрупкой женщине управлять ими? Вот только когда придет в ее очаровательную головку эта мысль? Не следует ли ему ускорить события, пока кто-нибудь другой не опередил его?

Впрочем, нет. Не стоит спешить. Пусть освоится, увидит истинные размеры своего наследства, о которых, судя по всему, имеет весьма отдаленное представление и испугается ответственности, которая ляжет на ее плечи. Вот тут-то в роли спасителя выступит он со своим предложением, убив тем самым сразу двух зайцев: получит виноградники Жана-Анри и вместе с тем искреннюю благодарность несравненной мадам Нортон, которая вполне может перерасти во что-то более существенное.

Поняв, что все больше думает о племяннице Дюфера как о желанной женщине, Габриель нахмурился. Не хватало еще мешать бизнес с чувствами. Весьма опасное сочетание!

– Месье Юбер, еще долго? – обратилась Фрея к устроившемуся на заднем сиденье рядом с Майклом нотариусу.

– О нет, мадам, потерпите. Еще несколько минут, и вы увидите все своими глазами. – Алан Юбер ласково посмотрел на нее. – Дом семьи Дюфер один из прекраснейших в округе. Уверен, он приведет вас в восторг. Месье Алье может подтвердить правоту моих слов.

– Вне всякого сомнения, – сдержанно кивнул Габриель, заметив на себе вопросительный взгляд молодой женщины.

Он вел автомобиль и почти всю дорогу от своего дома, где приземлился их самолет, старательно сохранял молчание. Со стороны могло показаться, что все его внимание сосредоточено на пути к владениям Дюфера, пролегающем через обширные виноградники. На самом деле это было не так. За много лет он настолько изучил дорогу, что мог проехать по ней даже с завязанными глазами. Просто, скрепя сердце, ему приходилось признать: присутствие голубоглазой мадам Нортон приводит его в замешательство.

Когда она переговаривалась с месье Юбером или смотрела по сторонам, Габриель наблюдал за ней в одно из боковых зеркал. Фрея напоминала олененка, впервые попавшего в огромный мир и на все глядящего с искренним любопытством и радостным удивлением, совершая одно открытие за другим.

Габриель вспомнил ее нетерпение поскорее оказаться в доме своих предков, ради которого она отказалась от предложения немного отдохнуть в его усадьбе. А сейчас, будучи в нескольких минутах езды от долгожданной цели, Фрея всем телом подалась вперед, словно силилась как можно раньше разглядеть родовое гнездо.

– Приготовьтесь, мадам. «Дюфер»! – торжественно объявил месье Юбер за секунду до того, как автомобиль свернул с дороги, оставляя виноградники в стороне.

Фрея не смогла сдержать вскрика, в котором смешались восхищение и удивление:

– Как он прекрасен!

Воистину зрелище, представшее ее глазам, заслуживало подобной оценки. Старинный трехэтажный дом красного кирпича, большей частью оплетенный розами, напоминал зачарованный замок Спящей красавицы, а запущенный садик сбоку лишь усиливал сходство.

– Подождите, посмотрим, что вы скажете, когда увидите все вблизи.

Месье Юбер довольно рассмеялся. Эта молодая женщина, его клиентка, ему определенно нравилась. Как истинный француз, Алар Юбер обожал свою родину, и всякий, кто разделял его чувства, в момент становился его другом.

Про себя маленький нотариус уже решил, что сделает все от него зависящее, чтобы мадам Нортон и ее прелестный сын встретили на французской земле самый радушный прием. Пусть даже это не придется по душе Габриелю. То, что это именно так, Алар Юбер знал точно, как знал любой мальчишка в округе. Жителям Бордери было хорошо известно, какие планы строил месье Алье в отношении виноградников старого Дюфера до того, как стало известно об английской наследнице.

Автомобиль плавно скатился с пригорка по вымощенной булыжником дороге и остановился у парадного входа. Тотчас, словно по мановению чьей-то незримой руки, наружу высыпали люди. Мужчины и женщины радостно улыбались, приветствуя Габриеля и нотариуса, который здесь, по-видимому, являлся частым гостем.

Ошеломленная столь бурным проявлением эмоций, так не свойственным жителям Англии, Фрея несколько растерялась. Несмотря на видимое радушие окруживших ее людей, она то и дело ловила на себе внимательные, настороженные взгляды, словно вопрошающие: «А это еще кто такая? Чего от нее можно ожидать?».

– Эй, а ну-ка посторонитесь! Дайте пройти! Да не толпитесь же, вы можете напугать бедную девочку моей дорогой Мадлен! А ну, принимайтесь за работу! Жан, Аннетт, Гийом… Я не привыкла повторять дважды, и вам это хорошо известно.

Громкий голос принадлежал пожилой женщине, с неожиданным для ее возраста проворством сбегающей по ступеням к прибывшим.

– Это Жервеза Бекю, домоправительница, – шепнул Алар Юбер в ответ на изумление Фреи, вызванное тем, что никто не посмел ослушаться прозвучавшего приказа.

– Здравствуй, Жервеза. – Габриель, опережая остальных, выбрался из машины и приветливо поцеловал подошедшую женщину в щеку. – Надеюсь, у тебя найдется, чем можно попотчевать усталых с дороги путников. Мы так торопились… – При этих словах молодой человек метнул осуждающий взгляд на Фрею, и та покраснела, – что у нас совсем не было времени поужинать в «Алье».

– Малыш Габриель, рада, что ты не забываешь нас! Конечно же я не позволю умереть вам голодной смертью. Кому, как не тебе, знать, что «Дюфер» всегда готов к приему гостей. Здесь ничто не меняется, даже со смертью Жана-Анри. – В голосе Жервезы проскользнула печаль, но она тут же постаралась взять себя в руки. Улыбнувшись нотариусу, пожилая женщина произнесла: – Алар, может быть, вы познакомите меня с новой хозяйкой «Дюфера»? Хотя к чему эти формальности? В отличие от Парижа здесь, в провинции, мы живем намного проще.