Как он посмел так унизить ее! Пользуясь своим положением, «вызвал на дом» одного из самых известных владельцев частной галереи к ней, никому не известной молодой художнице.

— Между нами говоря, — заметил Майер, я сначала не хотел приезжать. Но после того как увидел ваши картины, понял: Алвеш оказал нам большую услугу. К началу сентября мы готовим новую экспозицию, И если не возражаете, я мог бы включить в нее и ваши работы.

— Спасибо. Но я не думаю…

— Алвеш — мой друг. Но никто и ничто на свете не заставит меня делать то, с чем я не согласен, — мягко прервал ее гость. — Вы достойны выставляться в моей галерее, мисс Хэммон…

Кэрол покраснела.

— Я…

Он протянул ей визитную карточку.

— Позвоните мне, если вас заинтересовало мое предложение. Но не слишком откладывайте. Мне нужен ваш ответ как можно быстрее.

— Мистер Майер, мне жаль…

— Не больше, чем мне. — Он улыбнулся. Я очень хотел разбить Алвеша в пух и прах.

Но после того, что я здесь увидел, должен, увы, прикусить язык. Вы еще талантливее, чем он мне говорил.

И он ушел. Так быстро, что она даже не успела закрыть от изумления рот. Кэрол сняла трубку и набрала личный номер Алвеша.

— Ты не забыла заказать устриц? — сразу же спросил он, напоминая о предстоящей вечеринке.

— Только что здесь был Дейвид Майер.

Последовало долгое молчание.

— И что? — наконец тихо спросил он.

— И ничего. Как ты посмел так поступить со мной?

— У меня есть и другие контакты.

— Оставь свои контакты. Если хочешь знать, он с удовольствием выставит меня. Но дело не в этом.

— Дело как раз в этом, — прервал ее Алвеш с нескрываемым удовлетворением.

— Ты не имеешь права вмешиваться…

— Ты со своими комплексами была бы хороша в прошлом веке. А теперь я забочусь о тебе.

Полное отсутствие угрызений совести с его стороны разозлило еще больше.

— Ты унижаешь меня! — дрожащим голосом воскликнула Кэрол. — И если не понимаешь этого, то вряд ли у нас есть будущее.

— Пожалуйста, Кэрол, короче, — вздохнул он, отказываясь воспринимать всерьез ее слова, — меня ждут два дипломата.

— Я предпочитаю сама строить свою жизнь. И не хочу, чтобы ты искал для меня какието связи. Дейвид Майер вовсе не собирался приходить. Он думал, что ты хочешь показать ему цветочки, нарисованные твоей очередной пассией.

— Но теперьто он так не думает. Сейчасто в чем проблема? Ты должна быть благодарна мне. Я ведь обещал, что буду твоим патроном.

— Я не хочу, чтобы ты платил мне, даже в такой завуалированной форме! Почему ты не можешь просто принимать от меня то, что я тебе даю? Не можешь быть просто счастливым от того, что я делю с тобой постель.

— Ни один человек в здравом уме не умудрился бы увидеть ситуацию в таком свете. Я позвоню тебе из Хьюстона. — И он повесил трубку.

Упав лицом на диван, Кэрол разрыдалась. Еще немного, и она потеряет контроль над собой.

Они провели вместе уже больше трех счастливых недель. Но ее не оставляла мысль, что она не создана для отношений, в которых не может быть до конца открытой и честной. Она без конца повторяла себе: «Я люблю его. Я люблю его». Но было очень трудно сохранять такие отношения, ничего не желая взамен. Никогда не упоминать про будущее. И неожиданно для себя Кэрол вдруг трезво увидела реальное положение дел.

Алвеш больше ничего и не хочет от нее. Лишь ее страсть, а не любовь. Кэрол чувствовала себя так, будто загнана в маленький ящик, и она уже начинала в нем задыхаться. Сдерживать свои эмоции было для нее так непривычно, что чем больше приходилось это делать, тем сильнее становилась опасность срыва. Внешне все великолепно, но внутри было растущее ощущение опасности, грядущего отчаяния.

Бессознательно она потерла ноющую от боли грудь. Что, черт возьми, с ней происходит? Может, это изза лишнего веса, который она набрала? Слишком много регулярной калорийной еды. Наверное, надо показаться доктору. По крайней мере, ты хотя бы не беременна, сказала она себе. Мысль об этом на какоето время облегчила нарастающую тревогу.

Подняв голову от подушки, Кэрол почувствовала легкое головокружение. Стресс, решила она. Алвеш плохо влиял на ее нервы. Глупо было звонить ему. К тому же его не будет дома до завтра. Но, с другой стороны, он должен знать, что она думает по поводу его самоуправства. Может быть, он хотел, чтобы его знакомые лучше относились ко мне? — с грустью подумала она. Чтобы говорили: «Его подружка — художница… непризнанный талант».

— Чушь собачья, — вслух прервала она себя. — На самом деле ты бесишься от того, что он не взял тебя с собой в Хьюстон. Но ведь это смешно! Неужели не можешь прожить без него двадцать четыре часа?

Но, похоже, эти три с половиной недели действительно доказывали — не может.

Мысли кружились в голове, не давая покоя. Кто она — игрушка в руках Алвеша? Обвешанная драгоценностями и прикованная цепями.

Итак, у них снова произошла стычка. Одна из тысячи уже случившихся, ставших неотъемлемой частью их отношений. Как она могла думать, что у них нет ничего общего? Оба такие упрямые и такие вспыльчивые. Оба обожают лошадей и… поглощены друг другом. Это было подобно медовому месяцу — двое людей, ничего и никого не замечающие вокруг. Кэрол подумала: вечеринка, которую Алвеш собирается организовать для своих друзей, нужна, чтобы представить ее.

Поздно вечером Томпсон объявил о приходе второго за этот день посетителя. Кэрол повернула голову, оторвавшись от чтения журнала, и удивилась, увидев Стива.

— О, да ты тут как у Христа за пазухой!

Я пытался было узнать ваш номер телефона, но его нет в телефонной книге.

— Что ты здесь делаешь? — нахмурилась Кэрол.

— Я не по своей воле. Если бы у Гарри не было твоего адреса, меня бы здесь не было.

— Гарри? — изумилась Кэрол.

— Да. Мой босс — его поверенный. Боюсь, что привез тебе не лучшие новости. У старины Гарри сердечный приступ. — Кэрол окаменела. Да не волнуйся так. Знаю, ты любишь старика, но он еще не умер. Хотя и… не совсем живой.

Кэрол с трудом потом вспоминала, что было дальше. Всю дорогу до Бостона она молилась. Это ее вина! Изза ее решения жить с Алвешем Гарри сейчас в больнице. За это время она виделась с ним всего два раза. И оба раза старик уговаривал ее уйти от Алвеша де Оливейры.

— Ему семьдесят восемь, — сказала медсестра. — Если он доживет до утра, то у него будет шанс.

— Господи, я была уверена, что ему только семьдесят, — пробормотала Кэрол сквозь слезы.

— Вы можете побыть с ним некоторое время. Вы единственный человек, о ком он спрашивал.

— Я подожду здесь, — сказал Стив.

Кэрол совсем забыла о нем. И теперь поблагодарила его за то, что он подвез ее.

— Не жди меня. Я не уйду отсюда, пока все не выяснится.

Гарри выглядел таким отсутствующим, таким маленьким в огромной кровати. Лежал без движения. Кэрол коснулась его руки, чтобы дать понять, что она здесь. Он был для нее самым близким человеком. Даже ближе, чем дед. И всегда хорошо понимал ее.

Поздно вечером поверенный Гарри, мистер Конвей, приехал в больницу. Он передал ей ключи от дома и сказал, что если Гарри выкарабкается, то ему будет предоставлена отдельная палата, а потом долечивание в санатории. Таково было распоряжение самого Гарри на случай серьезной болезни.

Слезы покатились по щекам Кэрол, когда она поняла, что Гарри может уже не дождаться ни того, ни другого.

— А где его родственники? Почему их нет здесь?

— Гарри не хотел, чтобы им сообщали. Но я уже звонил им, Они сказали, что пока будут держать связь по телефону.

Это была долгая ночь. Один раз Гарри открыл глаза и слабо улыбнулся. Он едва заметно сжал ее руку, а затем потерял сознание. Под утро она позавтракала в кафетерии и поняла, что ей необходимо поспать хотя бы немного.

Сев в автобус, она поехала к дому Гарри. Когда она поднималась по лестнице, ктото вдруг вырвал ключи у нее из рук.

— Алвеш, как ты меня напугал!