Гербарии в палисандровых ящичках — кислица, шалфей, можжевельник, корень бузины и далее без счета. Основы для мазей. Коллекция минералов. В отдельном шкапу яды — datura stramonium, белладонна, цикута, бобы святого Игнатия.

Ничего себе! Подобную аптеку можно отыскать лишь в старинных университетских городах, например в Болонье или том же Нарбонне, но только не в медвежьем углу на северной границе со Священной Империей! Откуда такое богатство?

Привлекающие покупателей необходимые атрибуты ремесла тоже присутствовали — чучело крокодила под потолком несомненная подделка, речные ящеры выглядят совсем иначе, а это страшилище ни что иное, как неуклюжий плод фантазии безвестного чучельника. Амулеты на ремешках и цепочках интереса не представляют: как обычно, как обычно, «фаланга пальца святой Анны» вправлена в покрытую амальгамой бронзовую оправу, а сама частица мощей представляет из себя почерневший со временем обломок куриной трубчатой кости.

Выходит, мэтр Пертюи не брезговал и мелким жульничеством. Или просто собирал забавные безделушки.

— Какое сокровище! — Рауль искренне расхохотался вскрыв один из талисманов, якобы защищавший владельца от английских лучников: вещица по нынешним временам вполне актуальная. Внутри ладанки обнаружился клочок пергамента с выведенным на латыни могучим заклинанием: «Сиди в обозе, не лезь под стрелы». — Остроумно, ничего не скажу. Та–ак, а здесь что?

В дальней части аптеки, между полками с бутылями для уксуса отыскалась узкая дверь с железной круглой ручкой. Подергал — заперто.

Любопытно, на косяке сверху выцарапаны три руны, безусловно норманнские: Альгиз и Беркана читаются неплохо, третий символ совсем затерт, да и поверхность доски возле значков выглядит словно бы отполированной. Дело ясное: охранное сочетание. Попробуем провести по рунам ладонью…

Пальцы слегка кольнуло холодом — магия. Слабенькая, но действенная. Человек не владеющий надлежащими способностями отворить или выбить дверь не сумеет. Отсюда вывод: мессира Пертюи Трибунал обвинил в колдовстве небеспочвенно, кое–что он все–таки умел. Знать бы что именно, и насколько широки были его знания?

Снять заклятье удалось моментально, благо с рунической магией приходилось иметь дело и раньше. Дверь поддалась, открыв лестницу, уводившую вниз, в темноту. Где тут лампа и огниво?

Угрозы Рауль не чувствовал, но все–таки задержался на верхних ступенях. Принюхался. Вроде бы, легкий аромат купороса? Из подвала тянет холодным воздухом, значит есть отдушины — наглухо запертый не посещаемый людьми подпол пахнет совсем иначе, сыростью, гнилым деревом и плесенью.

Короткий коридорчик внизу вывел в скупо освещенный квадратный зал — дневной свет проникал через окна–щели под потолком, поддерживаемым сложенными из камня столбами. Правильно, слева Иерусалимская улица, прямо — улица Сен–Обер, окошки забраны толстым мутным стеклом в позеленевших медных рамах с частой решеткой. Фитиль лампы можно задуть, глаза быстро привыкли к полумраку.

— Вы были интересным человеком, Гийом Пертюи, — вслух сказал Рауль, оглядевшись. — А может быть даже и опасным…

Недавний постоялец вдовы Верене оборудовал в подвале алхимическую лабораторию, подойдя к делу с обычными для него любовью и щедростью. На трех длинных столах поблескивают перегонные кубы и скопища реторт, темнеют погасшие атаноры, искрятся разноразмерные хрустальные шары на серебряных подставках–треножниках.

Слышно гудение и чувствуется движение воздуха, значит Пертюи озаботился созданием добротной естественной вентиляции — разумно, сколько алхимиков задохнулось ядовитыми парами! Зная розу ветров в Аррасе, сделать воздуховоды вовсе не сложно — во–он темные отверстия под стропилами, оттуда и сквозит.

Аптекарь проводил здесь немало времени, иначе зачем у дальней стены обустроено ложе? Крепления для факелов, стойка–бюро — делать по необходимости записи. Удобно.

— Не станем торопиться, — прошептал мэтр Ознар. — Времени как следует всё изучить у меня предостаточно. Ох не нравится мне эта история…

Вернулся в аптеку, аккуратно затворил ставни. Подумалось, что следовало бы вспомнить школярские времена и составить реестр препаратов — ремесло требует исключительного порядка и внимательности.

… — Внизу уже побывали? — услышал Рауль знакомый голос, едва зайдя в кабинет. — Удивлены, конечно? Давайте потолкуем, мэтр. Благо, есть о чем.

* * *

Брат Михаил Овернский сейчас был облачен в мирское платье — кожаный охотничий костюм небогатого дворянина, колет с множеством пуговиц, перевязь с кинжалом, желто–зеленый шаперон. Плащ на меху бросил на сундук у входа.

— Отпразднуем новоселье, скромное угощение за мой счет, — сказал инквизитор. — Присаживайтесь мэтр, все–таки вы хозяин дома, а я пришел без приглашения и бесцеремонно напросился к очагу — впору просить извинений…

Сопровождавший Михаила угрюмый здоровяк споро накрывал на стол, извлекая из плетеной корзины запеченных на углях цыплят, пшеничный хлеб и деревянные туески с тушеной капустой. Выбил крышки у двух кувшинов с красным вином. Закончив, устремил вопросительный взгляд на преподобного.

— Придешь за мной перед закатом, Жак.

— Как скажете, ваша милость…

— Ваша милость? — переспросил Рауль, как только крепыш скрылся за дверью, едва не зацепив лбом косяк. — Разве так обращаются к рукоположенным священникам?

— А разве рукоположенным священникам пристало носить штаны, а не сутану? — усмехнувшись парировал брат Михаил. — Я здесь не официально, сударь. Заглянул в гости по–приятельски — в конце концов, один дворянин вправе навестить другого благородного человека, пускай мы знакомы совсем недолго.

— Я рад, — индифферентно ответил Рауль. — Подождите, постараюсь найти стаканчики для вина…

— Незачем искать. Черный буфет, средняя полка.

— Откуда вы знаете?

— Руководил обыском в доме, могли бы и догадаться. Больше того, я готов избавить вас от трудностей, сопряженных с обретением… кхм… столь внушительной собственности, — Михаил вынул из разреза рукава колета перетянутые шнурком свитки и аккуратно положил их на столешницу. — Полная опись имущества, ничего не упущено — в Трибунале трудятся прилежные и старательные люди.

— Не слишком ли много благодеяний сразу, ваше преподобие?

— Вы изволите быть недовольным?

— Я предполагаю, что меня покупают. Очень задорого, я столько не стою. Эта роскошная аптека, вы оплатили домовладелице постой на три месяца вперед…

— Понимаю ваши подозрения, мэтр. Однако, себя вы недооцениваете. Стоите вы гораздо дороже. Рассказать почему? Впрочем, давайте сначала отведаем провансальского — лично выбирал, виноградник Пессак–Леоньян, десятилетнее. Здешний архидиакон Гонилон человек эпикурейского склада и винные подвалы у него богатейшие. Не стесняйтесь. Повторяю: сейчас я не папский инквизитор, а… Если вам будет удобнее, именуйте меня мессир де Го. Как в миру.

— Де Го? — Рауль поперхнулся вином. — Неужели вы…

— Именно. До принятия пострига меня звали Тьерри де Го, сын Бертрана де Го, который, как вы отлично помните, являлся племянником Папы Римского Климента Пятого.

Вот уж откровение так откровение — принадлежность к известнейшей фамилии давшей католическому миру за последние тридцать лет одного Папу и целых четырех кардиналов (не считая епископов и архиепископов) свидетельствовала об одном: влияние (а равно и связи!) у брата Михаила Овернского куда значительнее, чем может показаться.

Один только Климент V ухитрился за время своего понтификата наворотить таких дел, что Григорий VII Великий вместе с гениальным Иннокентием III перевернулись бы в гробу — Апостольский престол перенесен из Рима в Авиньон, разгромлен и уничтожен Орден тамплиеров, проведен скандальный Вьеннский вселенский собор, фактически подчинивший Святую Мать Церковь французским королям, Италия отдана анжуйцам — всех сомнительных подвигов Климента не перечислишь!

Назначенный кардиналом Бертран де Го–младший, как его святейший патрон и дядя, тоже не блистал благочестием: именно он разгромил в Карпантрасе оппозиционную курии партию, попутно опустошив кладовые мятежных кардиналов и присвоив чудовищную сумму в полтора миллиона флоринов! До самой старости участвовал в авиньонских махинациях с десятиной, оставил после себя пятерых законных детишек и незнамо сколько бастардов, которых никто не считал. При этом все отпрыски были устроены на теплые местечки по духовной линии, но…