— Злостное хулиганство, вот как это называется, — заключил Славик, подняв с земли позеленевшее медное украшение, свалившееся с чьего-то поясного ремня. — Доказательства несомненные: совершено по предварительному сговору, группой лиц скандинавской национальности. Не понимаю, как Серега уломал даниров помочь в воздвижении этого… Этого… Безобразия. С учетом обычных норманнских предрассудков.

— Не предрассудков, а менталитета, — поправил Иван. — Кстати о менталитете. Сергей и впрямь не подумал: на этой сторонемысль способна воплощаться в материю. Мы с тобой знаем, что троллей, альвов или великанов не существует, но тот же самый Трюггви свято убежден в их реальности. Материализация чувственных идей, цитируя графа Калиостро. Если веришь, значит объект веры воплощен в материю. Как бы нам не подставиться…

— То есть? — охнул Славик.

— Нет-нет, это не то, о чем ты подумал. Ктулху в Неве не всплывет. Это место должно вызывать отрицательные эмоции, так? Генерировать негативную ауру? Пугать? Негатив не вызывает к жизни ничего, кроме своих клонов. В самых разных обличьях. У нас это правило не действует или действует крайне избирательно, здесь — совсем иная картина. «Зло» никакая не абстракция, ты должен понимать, сам видел… Зло существует.

— Пойдем домой, — глухо сказал Славик. — Посмотрели и хватит. Может, и вправду, идолищ повалим? И сожжем?

— Не станем торопиться, — Иван шагнул к валунам, серому и красноватому, между которыми находилась прореха. — Эта сторонаникуда от нас не денется, а вот с сюрпризами в квартире следовало бы поработать вдумчиво. Серега даром времени не терял. Говоря откровенно, я потрясен результатами его бурных похождений. Идеальный ассистент…

Ваня переступил границу разделяющую «здесь» и «там», исчезнув из зримого мира. «Червоточина», как и обычно, пропустила человека беспрепятственно. Славик, еще раз оглядев привычную поляну и сплюнув при виде идолищ, нырнул вслед, мгновенно преодолев тысячу сто сорок семь лет и пять с половиной месяцев во времени и несчитанные миллионы километров в пространстве, которые планета Земля прошла вращаясь вокруг Солнца и центра галактики за одиннадцать с половиной веков.

Серегин «сюрприз» обнаружили следующим про прибытию утром, накануне странную добычу никто не заметил — все трое выдохлись после утомительного путешествия и утратили бдительность. В противном случае непременно углядели бы, что в углу гостиной, между пианино и окном выводящем на заснеженную Гороховую, складированы весьма необычные предметы, укрытые старой простыней в голубой цветочек.

Спали долго, почти до полудня. Даже Ваня, как «жаворонок» поднимавшийся раньше всех, пробудился всего за полчаса до Алёны со Славиком. Стандартный утренний комплекс — полсотни отжиманий, потом повисеть на металлической трубе, присобаченной Славиком в коридоре вместо турника, в душ, забросить грязные вещи в стиральную машину, поставить чайник. Только когда Иван вернулся в большую комнату, чтобы одеться в домашнее — черный спортивный костюм с тремя адидасовскими полосками, — обратил внимание на удивительное дополнение к обстановке квартиры.

Сел на корточки, приподнял мягкую ткань. Замысловато присвистнул. Шепотом матюгнулся. Осторожно взял с расстеленного на паркете половичка одну из выбеленных временем вещиц, подбросил в ладони. Внимательно рассмотрел. Машинально сунул в карман. Вновь набросил простыню на Серегины трофеи, встал и вразвалочку пошел на кухню, попутно услышав, как в спальной зевает поднявшийся ото сна Славик. Надо же, обязательный ритуал не соблюден — они обычно занимаются сексом по утрам, да так, что шум на весь дом. Ничего, дело молодое.

Чинное семейное утро — чай, быстро нарезанные бутерброды, ленивый обмен ничего не значащими фразами о погоде: вот, за окном опять снежок, а на градуснике минус девять. Славик не замечал, что Ваня помалкивает и не переставая крутит в пальцах левой руки маленький конус, смахивающий на наконечник стрелы.

— Хотите фокус? — вдруг сказал Иван. — Алёна Дмитриевна, какую тарелку вам не жалко?

— Любую, — не раздумывая сказала филологесса. — Фарфор бабушки Славика хранится в буфете, а здесь дешевка из IKEA. Ваня, у вас дурное настроение и вы собираетесь бить посуду наподобие мадам Каролины из фильма «Мистер Икс»?

— За кого вы меня принимаете? Ничуть. Вот, взгляните… — Иван взял обычнейшую тарелку толстого зеленоватого стекла, будто иллюзионист на арене показал всем присутствующим, поставил на стол, мгновенным движением чиркнул по ней своей игрушкой, издавшей противный звук — как мелом по школьной доске процарапали. И без малейшего усилия разломил тарелку надвое, ни единого лишнего осколка, получились две одинаковые половинки.

— Не понял? — выпрямился Славик.

— Что это такое, по твоему мнению?

Ваня протянул руку. Страннейшая штуковина, по ближайшему рассмотрению: трехгранник, напоминающий звериный клык длиной с полторы фаланги пальца. По внутреннему изогнутому ребру бесчисленное количество мельчайших зазубрин, на оконечье зацеп, подобный гарпунному. Очень острый кончик — поцарапаешься запросто. С виду обычная кость, но у костяных изделий отсутствуют искрящиеся блестки, словно у обломка мрамора.

Вторая версия — камень. Но почему такого замысловатого обличья? Обработка очень тонкая, скорее всего промышленная, на высокоточном оборудовании.

— …Не то, и не другое, — возразил Иван, выслушав соображения Славика. — Алёна Дмитриевна, вам есть что сказать? Так я и думал. Почувствовали, какой он тяжелый для своих размеров?

— Иван, простите, я поутру не в состоянии соображать. Признавайтесь, что вы нашли? И где?

— За стенкой. Удивительно, но трюк с тарелкой не произвел на вас особого впечатления. Мне что, надо взять бриллиант «Орлов» и повторить? При всем желании «Орлова» Оружейная палата и Алмазный фонд мне не отдадут даже за очень большие деньги.

— Это явно не алмаз, — туповато заметил Славик.

— Ты, как погляжу, наблюдателен… Подумай, что еще может без труда разрезать стекло? Алмаз — кубическая аллотропная форма углерода. Какой элемент в таблице Менделеева рядом? Подсказка: элемент, на котором теоретически, да и практически, может быть основана жизнь — возьмем диатомовые водоросли или морские губки.

— Жизнь? — Алёна поправила очки. — Ответ готов: кремний. Эта вещь — кремниевая? Непохоже, если я хоть что-нибудь понимаю в химии. Но химия никогда не была моим любимым предметом.

— Кремний-органика, предположительно, — подсказал Ваня. — Я сам не уверен, сплошные гипотезы, а аппаратуры для спектрального анализа под рукой нет. В одном убежден точно: перед вами зуб живого существа. Не реликт, не ископаемое, не часть останков древнего неизученного животного. Чужая форма жизни.

— Доказательства? — бросил Славик.

— Пойдем в гостиную, будут тебе доказательства…

Пока концессионеры ломали голову над диковинными приобретениями Сереги, последний наслаждался жизнью. Настолько шикарный отпуск доступен считанным единицам по всему миру — путевку на эту сторонуне возьмешь в турагентстве и не купишь за деньги, это отдых для избранных и посвященных. Причем отдых самый активный — здесь тебе не позволят сидеть без дела, да и сам не станешь отлынивать: потеряешь лицо.

В спецтерминологии Грау, которые в отличие от независимых хранителей Дверей считают долгосрочные заброски в «субъективное время» делом самым обыденным, есть такое понятие: «полное внедрение». Подразумевается, что медиатор-посредник будет жить в исторической реальности месяцами, а то и годами, а значит он обязан знать языки, разбираться в тонкостях местного этикета, культуры, в поведенческих схемах, образе мышления и мировосприятия туземцев и так далее почти до бесконечности.

Подготовка к внедрению медиаторов ведется самым серьезным образом, так как провал чреват непоправимыми последствиями — в минувших эпохах человеческая жизнь имеет невысокую цену, а к чужакам относятся без всякой толерантности. Есть, однако, приятные исключения — архаичные дохристианские культуры, не испорченные суровым догматизмом и нетерпимостью Средневековья или времен Реформации.