Несмотря на это, Энн не смогла побороть греховного соблазна выяснить, насколько глубоко она задела его.

— Здесь моя собственность, и я могу попросить тебя убраться.

— Тебе это ничего не даст, — самоуверенно заявил он.

Настала очередь Энн рассердиться. Кем он себя возомнил? Она хотела одернуть его, но голос от гнева не слушался.

— Я почему-то считал, что ты не такая. — Дрю презрительно фыркнул. — Но я ошибся. Ты такая же, как все бабы, каких я знал. Болтаешь всякую чушь.

— Я болтаю? — голос Энн задрожал. — Ради Бога, перестань говорить загадками.

— А как насчет всяких слухов? — насупился он.

— При чем тут я? Он усмехнулся.

— Не станешь же ты уверять меня, будто в этих стенах не склоняют мое имя на всякие лады?

Краска отлила от ее лица. Так вот в чем дело! Заметка в скандальной хронике и ее последствия дали о себе знать. И снова это коснулось ее.

— Послушай, — она пожала плечами. — Не стану отрицать, что о тебе здесь говорили, но…

— Что — но?

— Дай мне сказать, хорошо?

— Я слушаю.

— Если за пределами этого салона что-то говорится о тебе, это исходит не от меня. А за то, что болтают другие, я не отвечаю.

— А ты можешь себе представить, каково быть героем такой сплетни?

— По-моему, ты чересчур драматизируешь ситуацию. Неужели у тебя нет других забот, кроме чьих-то досужих выдумок?

Он отвел глаза.

— Выдумки бывают разные.

Энн была готова с ним согласиться. Когда сексуальные возможности мужчины подвергаются сомнению, ему легко выйти из себя. Тем не менее, она не собиралась выслушивать обвинения, которые скорей следовало бы адресовать праздным болтушкам, посещавшим ее салон. Она ведь их одернула. Впрочем, сделать это можно было и решительней.

— Ну, а каков твой вклад в эти задушевные беседы?

Энн смущенно заморгала.

— Что-что?

— Ты слышала, что я спросил.

Он нарочно ее провоцировал, это было ясно. Но она не станет потакать его самолюбию. Конечно, он потерял отца, и ему приходится нелегко. Но это еще не повод выплескивать на нее свои переживания.

Она отвернулась и подошла к окну. Стоя рядом с ним, она не могла сосредоточиться. Лучи заходящего солнца струились сквозь стекло и ложились на ковер причудливым узором.

Наконец, Энн обернулась к нему и с приторной сладостью в голосе произнесла:

— Хорошо, если я заставила тебя переживать, то извини, пожалуйста.

И вдруг, устыдившись этой комедии, она всхлипнула и закрыла лицо руками. Она не сразу сообразила, что, подняв руки, сильно натянула на груди тонкую ткань блузки.

Глубокий вздох Дрю послужил ей сигналом о том, что с ним происходит. Его взгляд, недавно сверливший ее лицо, теперь обратился на ее грудь, представшую так выпукло и явно.

Атмосфера в комнате накалилась. Пытаясь разрядить ее, Энн заговорила:

— По-моему…

— Докажи! — голос его звучал резко.

— Я тебя не поняла.

— Докажи!

— Как? — спросила она, невольно краснея. Дрю колебался всего одно мгновение.

— Пригласи меня на ужин.

Что он задумал? Еще одну бестолковую игру? Или это вызов? Наверное, и то, и другое. Но зачем? Ведь он получил то, за чем приходил, — извинение.

— Скажем, завтра вечером? — он вопросительно взглянул на нее. — Часов в восемь?

Энн вдруг охватило чувство, которое она пережила лишь однажды — в детстве, скатываясь с «русских горок». Внутри все оборвалось, дыхание перехватило. Сексуальные намеки не были ей в диковинку. Уж их-то она наслушалась с избытком. Но это никогда не пробуждало в ней таких чувств, которые возникли сейчас от одного только взгляда Дрю. Казалось, одежда ее стала прозрачной, и Дрю в упор разглядывал ее наготу.

Энн облизала пересохшие губы. — Завтра вечером, — повторила она. — В восемь.

Он долго не отводил глаза, наконец, повернулся и вышел за порог.

Если б Энн не оперлась о подоконник, то едва ли устояла бы на ногах. Что с ней происходит? Подчиниться причудам Дрю Макмиллана значило примерно то же, что хватать огонь голыми руками: обожжешься, и только. Рано или поздно он вернется в свой Хьюстон. А что останется ей?

Как бы то ни было, Энн не могла подавить то опасное возбуждение, которое закипало в ней. Будь что будет, но вечер обещает быть интересным.

— За какой срок?

Дрю уставился на Розу, секретаршу отца, невидящим взглядом. Его мысли метались в разных направлениях, и он никак не мог сосредоточиться.

— Финансовые отчеты, сэр. За какой срок вы их хотите получить?

— Извините, Роза, — сказал Дрю, выдавив из себя улыбку. Перед ним стояла простая женщина пятидесяти с небольшим лет, чья преданность его отцу во многом была порождена страхом.

Она ждала его ответа, морщинки вокруг ее рта углубились. Сейчас ее терзал страх потерять работу. И она была недалека от истины. Множеству служащих было о чем беспокоиться. Дела фирмы оказались далеко не столь благополучны, как можно было ожидать. И Дрю поставил перед собой задачу выяснить, почему так получилось.

— Мне нужны отчеты за пять лет. И скажите, Роза, что слышно о Тиме Полларде?

Управляющий компании все еще отсутствовал. Дрю не покидала уверенность, что именно здесь лежал ключ к разгадке.

— Он звонил незадолго до вашего прихода, — Роза замялась.

— Продолжайте, я слушаю, — голос Дрю прозвучал неестественно спокойно.

— Он… вернулся.

— Почему мне не доложили?

— Он сообщил, что подхватил какой-то опасный вирус и не сможет появиться в конторе еще, по крайней мере, неделю.

— Удобно устроился, — саркастически заметил Дрю.

Роза покраснела.

— Мне позвонить ему и сказать?.. Дрю остановил ее движением руки.

— Не надо, не беспокойтесь.

Когда она вышла, Дрю снова сосредоточился на бумагах, лежавших перед ним на столе. Сколько еще ему разрываться между этой конторой и Хьюстоном? С каждым днем это становилось все более мучительно. Автосалоны требовали его непосредственного участия в делах.

А он погряз в невообразимой прорве бумаг. Трудно было поверить, что отец, слывший искушенным бизнесменом, довел дела до такого состояния.

Дрю попытался взять себя в руки. Причитая над разлитым молоком, делу не поможешь. А разбираться в бумагах все равно надо.

Но вместо цифр перед его мысленным взором вдруг предстало лицо Энн. Он захлопнул гроссбух, закрыл глаза и обхватил голову руками.

Это безумие! Или просто глупость. Ему самому не верилось, что он напросился к Энн на ужин. Из всех нелепиц, какие ему довелось сказать или сделать, эта была наибольшая.

Первой ошибкой было отправиться к ней в салон. Но черт возьми, ведь была задета его честь. Его мужское достоинство. Что же о нем думают люди? О чем они болтают? Обычно его это нимало не заботило. Кому не нравится, как он себя ведет, тот может отправляться ко всем чертям. Даже отцу он не позволял вмешиваться в его дела.

Но мысль о том, что кто-то мог поверить грязной сплетне и счесть его импотентом, обожгла болью.

Новая вспышка оскорбленной гордости охватила его. А что Энн думает по этому поводу?

«Выбрось это из головы, Макмиллан».

Но от мыслей об Энн его могла излечить, пожалуй, только трепанация черепа. Эротические фантазии поглотили его.

В тот миг, когда их глаза встретились, все переменилось. Что-то с ним произошло.

И это чувство было не простым сексуальным интересом. Конечно, без этого не обошлось. Но чувство лежало глубже, оно было непривычно и пугающе.

— Должен признаться, это, пожалуй, наилучший ужин, который мне доводилось отведать, — Дрю довольно усмехнулся, присаживаясь рядом с Энн на кушетку и поглаживая живот.

Энн почувствовала смущение, хотя и понимала, что его комплимент скорее всего лишь обычная любезность. Но ей все равно было приятно. Не даром же она провела несколько часов у плиты!

— Я рада, что тебе понравилось, — сказала она с едва заметной дрожью в голосе.